Правда об Ираке, или Битва в Месопотамии - Анатолий Уткин

Война – всегда тяжелая трагедия. Неизбежна ли была иракская трагедия весны 2003 года? Даже представляющий ближайшего союзника Америки в этой войне посол Великобритании в Организации Объединенных Наций сэр Джереми Гринсток полагает, что, прояви Белый дом еще чуть-чуть изобретательности и выдержки, и американская сторона могла добиться принятия «второй» резолюции Совета Безопасности ООН. Тогда проблема была бы всемирной, а ныне Франция и Россия сделали ее американской проблемой.

Проблемы для Соединенных Штатов начались не с так и не сбывшимся столкновением с саддамовской армейской элитой (испарившиеся четыре ударные дивизии), а с ломкой представления о том, что население Ирака страстно желало избавления от диктатуры и приступит немедленно к созданию демократического государства тотчас же после изгнания из Багдада Саддам Хусейна.

Назовем (мельком) более серьезные проблемы, чем разгром иракской армии, которая, как оказалось, никогда не имела ядерного оружия и средств его доставки. 1) Как управлять 60 процентами иракских мусульман, которые являются шиитами, и смотрят как на священный, на иранский город Кум? 2) Можно ли разоружить вчерашнего союзника – почти пятимиллионный (в Ираке) народ курдов? 3) Как сохранить лояльность ключевого в регионе союзника – Турции, более всего на свете боящегося восстания воодушевленной курдской трети 67-миллионного турецкого населения? 4) Как уберечь американскую армию от партизанской войны, столь памятной по Вьетнаму? 5) Где среди местного населения найти носителей демократических ценностей, если они здесь никогда не имели распространения? 6) Как сплотить, на чем основываться в поддержании единства Ирака, если прежняя элита (баасистские сунниты) стали меньшинством, а шиитское большинство дружественно антиамериканскому Ирану?

Следуя «доктрине Буша», Соединенные Штаты нанесли упреждающий удар по Ираку, но, в результате трехнедельной победоносной кампании не только не решили своих проблем, но обрели, как мы видим это сейчас, гораздо более масштабные проблемы. Отчего потеряла влияние Британская империя? Оттого, что принимала активное и непосредственное участие в двух мировых войнах, доведших ее до измождения. Между тем, если бы Британия содержала большую армию в мирное время – убедительное для Германии сдерживание, то она не изошла бы жизненными силами в мировых катаклизмах. В пик имперского влияния (между 1870 и 1914 годами) Британия расходовала на военные нужды 3,1 процента валового внутреннего продукта в год[221]– не столь уж напряженное бремя. Не более напряжено оно пока и у Соединенных Штатов, но несколько обстоятельств «работают» против продолжительного имперского всемогущества.

1. У власти в США долгое время были республиканцы, доминирующий элемент их внутриполитической философии – снижение уровня налогов в стране. А ведь империя требует жертв, в том числе и финансовых. Даже на военные нужды Соединенные Штаты в годы «холодной войны» расходовали значительно относительно больше, чем сегодня. Республиканцы президента Дж. Буша-мл. уже произвели несколько подобных налоговых сокращений. Не собираются ли они доминировать в мире «бесплатно», пользуясь просто ослаблением (последовательно) мусульманского мира после 1700 года, Китая после 1850 года, Западной Европы после 1914–1945 годов, России после 1991 года? Ведь все поименованные силы прилагают старания восстановить свою мощь – военную в том числе – и настроены на координацию своих усилий.

2. Встает вопрос, как могут Соединенные Штаты контролировать огромный внешний мир, если двух главных механизмов-доноров, Государственного департамента и Американского агентства международного развития совокупно составляют всего один (!) процент федерального бюджета? Американское правительство тратит 16 процентов на военные нужды, но ведь империя не может жить одним лишь покорением непокорных.

3. Изменить функции военных? На этот счет внутри республиканской администрации идет борьба и похоже, что побеждают те, кто, словами Джозефа Ная, предназначает военному ведомству ограниченную функцию: «Вломиться в дверь, избить диктатора и возвратиться домой, а не приступать к тяжелой работе создания демократического общества»[222].

4. Главное. Даже если Соединенные Штаты произведут более серьезную, чем просто создание Министерства внутренней безопасности, внутреннюю мобилизацию, и идеологическую и материальную, все равно жестким фактом реальности будет то, что все более растущий объем процессов в мире остается за пределами контроля даже самого могущественного государства. У Соединенных Штатов нет инструментов, воли и психологического настроя на постоянной основе вмешиваться во внутренние дела бесчисленного множества государств, заниматься постоянным мониторингом происходящих в этих государствах внутренних процессов, силовым вмешательством на постоянной основе.

5. Трудности в Ираке начались не с выдвижением американских армейских частей против элитных иракских формирований, а после того, как эти формирования исчезли неведомо куда. Американский народ в общем и целом воспринял как «приемлемые» потери полтораста человек в ходе боевых действий между Тигром и Евфратом (примерно такими же были потери в афганской кампании). Но американское общество начало испытывать конвульсии после 1 мая 2003 г., когда президент Буш объявил об одержанной победе, а еженощные потери американских военнослужащих начали приближаться к цифре собственно боевых потерь. Мир оказался для американской армии и общества едва ли не более болезненным, чем объяснимый военный период.

Особое внимание следует обратить на демографические процессы, быстро меняющие мир и влекущие за собой последствия стратегического характера.

Выход из Ирака немедленно администрация Буша отвергает на том основании, что это грозит немедленным столкновением трех сил – шиитов, суннитов и курдов. Причем соседние страны – Иран и Сирия примут в такой войне непосредственное участие. Радикальные исламисты возликуют, увидев в этом поражение Америки. А результирующий хаос взметнет вверх цену на нефть.

Итак: или расписание выхода, или новая стратегия. Такой оказалась дилемма американцев после трех лет отчаянных усилий. А пока американские вооруженные силы просто уничтожают своих вооруженных противников в изнурительной партизанской войне. Задача состоит в том, чтобы убивать быстрее, чем повстанцы рекрутируют новые партизанские силы. На настоящем этапе (весна 2006) эта стратегия шансов американцам и их союзникам не дает. Инсургенты несут кровавые потери, но они не сломлены и за ними двадцать с лишним миллионов человек.

Более гуманные американцы говорят, что выходом является коренное изменение: американские вооруженные силы начинают защищать иракский народ, а не расстреливать его.

А пока пора разобраться в причинах страшного ожесточения всех задействованных сторон. Первая – необъяснимое отсутствие в Вашингтоне планирования в отношении строительства послевоенного Ирака. Этот вакуум обнаружился сразу же после крушения режима Саддама, а не был по-настоящему заменен. Едва ползущая реконструкция снабдила инсургентов тысячами безработных и ожесточенных людей. Вторая причина – вольное и невольное действие давней традиции: Ираком всегда правили те, кто пробился к трону в жестокой борьбе. Впечатление, что американцы скоро уйдут, лишь придало жестокости этой битве на политическое выживание – вот почему шииты и курды (которые якобы поддерживают американцев) категорически отказались распустить свои военные отряды. Третий источник – джихадисты всего исламского мира сделали Ирак главным полем битвы, тем более, что именно здесь находятся 140 тысяч живых мишеней.