Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты - Диана Чемберлен

– После того как Анни умерла, он все покупал ее работы и не мог остановиться. Пол потратил на ее витражи целое состояние. Я не был уверен, что ты об этом знаешь, поэтому молчал. – Том затянулся и посмотрел на дверь. – Я давно знаком с Алеком и ни разу не видел его таким разъяренным. Мне придется напомнить ему, что он сам пригласил тебя пообедать, ты ему не навязывалась. Я же был при этом, помнишь?

Голос Тома успокаивал, запах табака от его волос и одежды неожиданно показался Оливии приятным. Ей захотелось положить голову ему на плечо и закрыть глаза.

Нестор встал, поднял смятый рисунок и разгладил его на столе.

– Так тебе интересно делать витражи или это было просто попыткой стать похожей на Анни?

Оливия отвернулась, чтобы не смотреть на простенький рисунок. Он вдруг показался ей незатейливым, какими бывают картинки в детской книжке. Она встала и начала собирать свои вещи.

– Мне было очень интересно, – ответила Оливия, – только у меня не слишком хорошо получается.

– Алек просто разозлился, Оливия, – Том тоже встал. Он помог ей поднять сумку, повесить на плечо и легко сжал ее руку. – Анни тоже когда-то начинала с нуля.

Оливия поехала к Алеку. Увидев «Бронко» возле дома, она и сама не знала, легче ей стало от этого или тяжелее.

Дверь ей открыла Лэйси.

– Оливия! – радостно улыбнулась девочка.

– Привет, Лэйси, мне нужно увидеться с твоим отцом.

– Не советую. Он только что вернулся в жутком настроении.

– Я знаю, но я должна с ним поговорить.

– Он за домом. – Лэйси показала направление. – Вставляет витраж в окно.

Оливия поблагодарила ее, обошла дом. Алек вставлял витраж в окно, расположенное примерно на уровне его груди. Он посмотрел на Оливию, когда услышал ее шаги, но ничего не сказал, не облегчив для нее начало разговора. Накануне Алек говорил, что скучает без нее, был готов сказать больше. Теперь он наверняка чувствует себя дураком.

Оливия остановилась рядом с ним.

– Выслушай меня, пожалуйста, – попросила она.

Алек не ответил. Он замазывал щели герметиком и даже не потрудился повернуться к ней.

– Hу не сердись на меня, Алек.

Он наконец посмотрел на нее.

– Ты полагаешь, у меня нет повода сердиться?

Оливия покачала головой:

– Я хочу объяснить, но все так запуталось.

– Не переживай. Я все равно не поверю ни одному твоему слову. – Алек пальцем выровнял замазку.

– Я не могла все объяснить тебе, – заговорила Оливия. – Сначала в этом не было смысла. Мне казалось, что это лишь причинит тебе боль. Потом Пол начал работать вместе с тобой в комитете. Как я могла сказать тебе тогда?

Алек не ответил, и Оливия продолжала:

– Да, я действительно хотела лучше понять Анни. Пол ее обожествлял, ты ее любил, Том Нестор считал, что на ней свет сошелся клином. Люди в приюте для женщин благословляли землю, по которой она ходила. Все кругом обожали ее. Мне хотелось понять, что делало ее в глазах Пола такой особенной, почему после почти десяти лет благополучного брака он с легкостью забыл о моем существовании.

Алек посмотрел на залив, где катер увлекал за собой человека на водных лыжах, легко скользившего по воде. Потом он достал из кармана тряпку и принялся сосредоточенно стирать следы герметика со стекла.

– Анни казалась мне удивительным человеком, – сказала Оливия, стремясь выговориться до конца. – И я действительно хотела стать похожей на нее, такой же щедрой и талантливой. Вот почему я начала работать в приюте для женщин, но теперь мне просто нравится эта работа. Из-за Анни я начала учиться делать витражи, но и это занятие мне понравилось, пусть я и не в состоянии создать шедевр. Никогда раньше у меня не было хобби. Мне не хватало времени, чтобы…

Она бессильно опустила руки, когда Алек присел на корточки и принялся очищать носик тюбика с герметиком. Слышал ли он хоть слово из того, что она сказала?

– Я никогда не использовала тебя, Алек. Во всяком случае, я не делала этого намеренно. Ты сам нашел меня, помнишь? И я уверена, что Пол тоже не использовал тебя. Он всегда восхищался Киссриверским маяком. Он даже понятия не имел, что ты председатель комитета по его спасению. Пол едва не бросил эту затею, когда узнал об этом.

Неожиданно Алек встал и посмотрел ей в глаза.

– Ты лгала мне, Оливия. Ты сказала, что женщина, которую любил Пол, уехала в Калифорнию.

– Что еще я могла сказать?

– Правду. Или это вообще не приходило тебе в голову? – Он вытер руки тряпкой. – В ту ночь, когда Анни привезли в больницу… – Алек закрыл глаза. Между бровями пролегла глубокая складка, будто ему было больно. Оливия коснулась его плеча, но он стряхнул ее руку, как только открыл глаза. – Ты знала, кто она, верно? Ты знала, когда пыталась спасти ее. Ты знала, что из-за нее Пол ушел от тебя.

– Да, знала. Но Пол ушел от меня только тогда, когда я сказала ему, что Анни умерла. Он просто потерял рассудок.

– И ты будешь утверждать, что не обрадовалась, когда она умерла?

Оливия задохнулась от обиды, слезы потекли по ее щекам.

– Так вот какого ты обо мне мнения?

Она развернулась, чтобы уйти, но пальцы Алека железной хваткой вцепились в ее запястье.

– Я не имею ни малейшего представления, что ты за человек. Я не знаю тебя.

– Нет, знаешь. Ты знаешь обо мне то, чего я не рассказывала никому, кроме Пола. Мы были так близки. Я чувствовала, что меня… влечет к тебе. – Оливия вытерла щеки тыльной стороной ладони. – Пол как-то сказал мне, что его отношения с Анни обречены, потому что она слишком сильно любила тебя. Я не уверена, что знаю, почему Пол полюбил Анни, но я вижу, почему Анни любила тебя, Алек. Я очень хорошо это понимаю.

Она пошла прочь, и на этот раз Алек не стал ее останавливать.

В десять Оливия уже легла, но уснуть она не могла. Ребенок вел себя беспокойно, словно ему передалось ее настроение. Стоило ей повернуться, как малыш выражал свое неудовольствие.

Пол не давал о себе знать, да Оливия и не была готова к разговору с ним. А вот Алек… Как заставить его понять? Не может же она рассказать о короткой связи между Анни и Полом. В обычное время телефон не зазвонил, и Оливия на всякий случай проверила, работает ли он.

Без четверти одиннадцать в дверь ее дома постучали. Накинув халат поверх ночной рубашки, Оливия спустилась вниз, прошла через темную гостиную, включила свет на крыльце, выглянула в боковое окно и увидела Алека.

Оливия открыла дверь.

– Я собирался позвонить тебе, – сказал Алек, – но потом решил, что лучше будет заехать.

Она отступила в сторону, впуская его. Алек прошел в гостиную, Оливия закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, потуже затянув пояс халата.