Супруга без изъяна, или Тайна красной ленты - Диана Чемберлен

Вернувшись в дом, Мэри заварила чай и начала готовиться к тому, что неотвратимо надвигалось на Внешнюю косу. Кейлеб научил ее определять погоду по ветру и воде. Мэри заправила лампы керосином и расставила на кухонном столе. Она достала из буфета три кувшина, наполнила их водой и отнесла в спальню, где поставила на комод. Она делала все это машинально, а сама все время думала об Анни. Еще утром Мэри открыла окно, почувствовала приближение шторма и позвонила ей, чтобы предупредить о непогоде.

– Не езди сегодня никуда, Анни, – попросила Мэри. – Буря застанет тебя на пути домой.

– Синоптики говорят, что она пройдет мимо. – Молодая женщина говорила негромко, немного испуганно, хотя Мэри знала, что не буря напугала ее. – Я должна ехать, пока не растеряла остатки храбрости.

Мэри предложила поехать вместе с ней, но Анни решительно воспротивилась:

– Нет, я поеду одна.

Мэри догадывалась, что в такой день семидесятисемилетняя женщина будет для Анни только обузой. Hо, представляя, как Анни в ее состоянии будет возвращаться домой, Мэри всякий раз корила себя за то, что не настояла на своем.

В четыре часа пополудни начался дождь, как раз когда Мэри закрывала окна фанерой. Все годы после смерти Кейлеба она одна справлялась с этим, но силы у нее были уже не те, да и фанеры хватило только на окна первого этажа, выходящие на океан. Утомленная работой, она решила, что и этого хватит. Мэри убрала с веранды растения в горшках, перенесла альбомы с фотографиями в спальню. Она проверила все окна, приоткрыла некоторые, вспоминая слова Кейлеба о том, что во время урагана дома могут взрываться от перепада давления. В первый год их брака он часто рассказывал ей страшные истории о таких случаях.

Мэри в последний раз обошла двор, проверяя, не оставила ли чего, вернулась в дом, закрыла за собой дверь и уселась в качалке у огня ждать начала бури.

Она снова включила радио и с усмешкой слушала, как синоптик торопливо извинялся за допущенную ошибку и советовал слушателям эвакуироваться на материк. Но Мэри стала серьезной, как только вспомнила об Анни. Где-то она сейчас? Может быть, она слышала новое предупреждение и нашла, где укрыться на ночь. Мэри от всей души на это надеялась. Она и раньше предлагала Анни снять номер в гостинице, чтобы не возвращаться в тот же день, но Анни отказалась даже думать об этом.

– Я буду волноваться за Алека и Клая.

Мэри не понимала, как она сможет смотреть в глаза мужу и ребенку после того, что собиралась сделать.

– У меня все получится, – уверяла ее Анни. – Я скажу, что у меня разболелся живот, и проведу в постели пару дней. Многие женщины так делают.

Но Мэри слишком хорошо знала Анни и понимала, что той предстоит страдать не от физической боли.

Неожиданно ветер окреп. Он свистел на втором этаже, дождь забарабанил по фанере, прикрывавшей окна. Свет замигал, но не погас. Мэри встала у окна и смотрела, как неожиданно на-двинулась чернота. Потемнело так, что включился маяк, словно уже настала ночь. Мэри видела белую пену на гребнях волн, подбиравшихся все ближе к маяку и жадно лизавших дюны.

И в эту минуту Мэри увидела фары машины, ехавшей сквозь дождь к ее дому. Автомобиль остановился почти у самого крыльца, и только тогда Мэри узнала красный «Фольксваген» Анни. Она схватила плащ с вешалки и попыталась открыть дверь, всем телом навалившись на нее. Ветер вырвал створку у нее из рук и со всей силы ударил о стену. Мэри пришлось схватиться за перила, чтобы ее саму не сдуло с крыльца.

Когда Мэри открыла дверцу машины, Анни сидела за рулем и плакала. Смотрительнице удалось закутать молодую женщину в плащ, натянуть ей на голову капюшон, и они побежали к дому. Мэри с трудом закрыла дверь, заперла ее, а когда повернулась, то Анни уже сидела на диване. Она согнулась, кутаясь в мокрый плащ, и рыдала, закрыв лицо ладонями. Мэри оставила ее одну, а сама пошла на кухню ставить чайник. Когда она доставала чашки из буфета, погас свет. Дом погрузился в темноту.

– Мэри? – Анни, словно ребенок, испуганно позвала ее из гостиной.

– Сейчас я зажгу лампы, – откликнулась Мэри, пытаясь нашарить на столе спички. – Я вернусь через минуту.

Она оставила одну лампу гореть в кухне, а другую принесла в гостиную. Мэри выглянула в окно, но ничего не увидела в кромешной темноте. Даже маяк не мог ей подсказать, насколько близко подступила вода и как скоро им придется подняться наверх.

– Я не смогла поехать домой, – прошептала Анни. Ее лицо казалось серым в свете лампы, зубы стучали. Мэри помогла ей снять дождевик. – Я не смогла посмотреть в глаза Алеку.

– Мне следовало бы позвонить ему и сказать, что с тобой все в порядке, – заметила Мэри.

Анни посмотрела на телефон на письменном столе в углу.

– Наверное, мне лучше сделать это самой. Он удивится, почему это я не могу с ним поговорить.

Мэри перенесла аппарат на диван, чтобы Анни не вставала. Ей пришлось самой набрать номер, настолько у Анни тряслись руки.

– Алек? Я заехала к Мэри, чтобы убедиться, что с ней все в порядке, – сказала Анни, – но погода так внезапно испортилась, что я лучше останусь здесь.

Мэри наблюдала за выражением ее лица. Голос не выдавал состояния Анни, но если бы Алек увидел эту муку в глазах жены, он бы сразу понял, что она сделала. Только к лучшему, что Анни не попала домой этим вечером.

– Я могу поговорить с Клаем? – спросила Анни. – Ах вот как? Ну и хорошо. Может быть, он проспит весь ураган… Да, с нами все в порядке. Мы просто сидим в гостиной и пьем чай. – Она рассмеялась, но слезы потекли по ее щекам, и она вытирала их ладонью. Мэри почувствовала, что сама вот-вот расплачется. – Алек! – Анни теребила провод. – Я так тебя люблю!

Она повесила трубку и свернулась калачиком в уголке дивана. Ее бил озноб. Мэри принесла шерстяное одеяло, укутала ее, потом напоила чаем. Наконец Анни подняла на нее глаза.

– Господи, Мэри, что же я наделала!

Мэри села с ней рядом.

– Возможно, это урок нам обеим, – сказала она. – Я потакала тебе, позволила тебе воплотить мои собственные мечты, которые не должны были сбыться. Я виновата не меньше тебя.

– Не надо, Мэри. Вы ни в чем не виноваты. – Анни сжала руки коленями. Ее лицо стало совсем белым. – Было так больно. Мне сказали, что ничего страшного, а боль была адская. Но я заслужила ее.

– Ничего подобного, – возразила Мэри, – ты…

Что-то ударилось о стену дома, и Анни вздрогнула.

– Мне страшно, – заметила она, плотнее кутаясь в одеяло. Ветер со свистом ворвался в комнату.

– Нам надо подняться наверх, – решила Мэри.

Анни с трудом поднималась по ступеням, каждый шаг давался ей с трудом. Мэри устроила ее в маленькой спальне, которую уже считала комнатой Анни. Молодая женщина легла, не раздеваясь, ее трясло. Она закрыла уши руками, чтобы не слышать тоскливых завываний ветра. Она начала что-то невнятно говорить. Мэри пощупала ее лоб. Он горел. Старуха намочила тряпку холодной водой и обтерла Анни руки и лицо, решив добавить в следующую чашку чая целебный бальзам.