Замок ледяной розы. Книга 2 - Анна Снегова

- Убейте! Убейте ведьму!

Настоящее сплетается с прошлым, воспоминания теснятся в моей памяти. Звуки, что я слышу, и звуки, что слышала Эллерин перед смертью, сливаются в одном, последнем аккорде.

Рон вонзает с размаху меч в землю и тяжело опирается на него, согнувшись пополам, будто испытывает сильнейшую боль. Все голоса стихают, и над полем устанавливается звенящая тишина.

Тяжело дышит, и звук его дыхания я слышу так, будто приложила ухо к его груди. Мучительный стон.

Где-то позади – пронзительный крик. Я оборачиваюсь, и вижу Сильверстоуна – он взвыл от боли и трясёт обожжённой рукой. Это лопнул камень в его кольце, и кипящая жидкость выплеснулась на пальцы. Он вскакивает на коня, поворачивает его и пускает вскачь. Исчезает в сгустившейся тьме.

А за моей спиной раздаётся спокойный голос, и каждое слово разносится по площадке, как набат:

- Если кто-то из вас сделает хоть шаг к этой девушке, из Замка ледяной розы поедет домой по кусочкам.

Не веря ушам, я медленно оборачиваюсь снова, и во все глаза смотрю на Рона. А он идёт на меня, покачиваясь и прихрамывая.

За несколько шагов до меня Рон стаскивает шлем и отбрасывает его прочь.

Чёрные волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам. Я вижу потрясение в его глазах. И ещё одно чувство, которое впервые в жизни поселилось в его взгляде.

   Страх.

Страх, что я его не прощу.

Но это мои родные глаза. Снова чёрные, как беззвёздная ночь, в которой я хочу утонуть.

Медленно, как предопределение приближается ко мне, и окружающая реальность снова уплывает куда-то за грань бытия, и для меня снова лишь он один в целом мире – моя личная Вселенная.

Что же ты выберешь в этот раз, воин? На этом перекрёстке времён?

Рон становится передо мной на одно колено и кладёт свой меч к моим ногам.

В наступившей мёртвой тишине, когда окружающие нас люди застыли и безмолвно внимают развязке этой драмы, его напряжённый голос звучит особенно гулко и чётко. Его слышит каждый.

- Мисс Кэтрин Лоуэлл… Рин. Ты окажешь мне честь и станешь моей женой?

Напряжение внутри меня рассыпается тысячью огненных искр. Счастье растекается тёплой и светлой волной до самых кончиков пальцев. Непослушная магия вспархивает с ладоней и взмывает в темнеющие небеса живыми звёздами. Они вспыхивают над нашими головами гирляндой самоцветов. Я стала такой лёгкой, что сама готова взлететь.

Делаю шаг и чувствую, что ноги отказываются меня держать. Падаю в протянутые ко мне, ждущие руки, как последний лепесток розы на землю. Прежде, чем темнота перед глазами утаскивает в забытье, успеваю прошептать:

- Конечно, я согласна… а как иначе? Я же дождалась от тебя, наконец… «коленопреклонение и всю вот эту романтическую чушь»…

Медленно прихожу в себя. Выплываю из темноты. Жмурюсь, снова открываю глаза.

Вокруг меня – до боли знакомая комната. Комната Рона. Ну да, куда ещё было притащить добычу, как не в собственную берлогу.

Мягкие полутени перемежаются серебристым светом ламп на стенах. Здесь всё на своих местах, уютно, тепло, и пахнет замечательно. Я лежу в его постели в своём основательно измятом платье, завёрнутая в одеяло до самого подбородка.

Хорошо-то как!

А где сам хозяин?

Осторожно, как черепашка из панциря, высовываю голову из одеяла, и ищу его глазами. Я ещё так слаба, что руки поднять неохота лишний раз.

Ага, вот и он – недолго искать пришлось. Сидит на краю постели. Даже отвыкла как-то видеть его без этого дурацкого доспеха. В чёрно-белом варианте он мне больше нравится.

Мозги у меня, конечно, как вата. Ну или каша. Ворочаются еле-еле.

А чего это Рон такой странный? Молчит, ничего не говорит… Просто смотрит. Тени под глазами… мрачный какой-то, как будто его кто-то по голове пару раз стукнул тем самым тяжеленным учебником по математике, который он когда-то пытался меня заставить прочитать.

Потихоньку возвращается память, и я начинаю понимать. С трудом приподнимаюсь в постели, придерживая одеяло у груди. Складываю кусочки воспоминаний одно к одному.

Наше напряжённое молчание – как ножом по сердцу. Так непросто теперь будет найти обратный путь друг к другу, после всего, что случилось… так непросто найти нужные слова…

Спрошу, пожалуй, что-нибудь нейтральное, а то ненароком разревусь ещё. Правда, голос хриплый у меня чего-то, как не свой. Видать, основательно силы порастратила. Да и перенервничала порядком.

- Что там с войной? Генрих увёл своих оболдуев? А войска с Материка?

Рон оживает от моих слов, но совсем чуть-чуть. Всё ещё похож на каменную статую.

- Полчаса назад заходил Торнвуд, передал последние новости. Все чужаки убрались восвояси. Основательно напуганные. Теперь не скоро сунутся. Король приказал всей свите тоже собираться и немедленно возвращаться в столицу. Торнвуд сказал, судя по бледным лицам придворных, это будут самые быстрые сборы в истории. Только что я слышал за окном шум лошадей. Кажется, мы наконец-то в Замке одни.

Мне, наверное, должно полегчать от его слов, но когда я вижу его такого – неподвижного, с бесцветным голосом, просто мороз по коже. Даже не делает попытки взять меня за руку или подвинуться ближе…

- Что там… что там Сильверстоун?

Рон морщится. Для него это теперь явно болезненная тема.

- Судя по всему, у того артефакта были побочные эффекты для владельца. Полагаю, его мы тоже увидим теперь нескоро. А точнее, я позабочусь о том, чтобы и духу его теперь тут близко не было.

Хорошие новости. Но мне совсем не весело. Потому что мы снова замолкаем, и не знаем, о чём оговорить.

Я комкаю одеяло и смущённо отвожу взгляд.

Рон вздыхает:

- Что-нибудь болит?

Качаю головой.

Он опять молчит.

- Хочешь чего-нибудь?

Вот и как ему дать понять… И тут меня осеняет. Я слишком многое держала в себе. Половины наших бед можно было бы избежать, если бы я честно говорила всё, что думаю, и что чувствую. Поэтому перестаю делать вид, что всё хорошо. Всхлипываю и кривлю рот в попытке не реветь.

- На ручки.

Его взгляд вспыхивает, Рон срывается с места, как будто этим простым признанием я освободила и его тоже. Тянется ко мне, хватает вместе с одеялом и, сграбастав как следует своими большими ручищами, одним нелепым комком усаживает нас с одеялом себе на колени.

Вцепляюсь в отвороты его основательно помятого и запылённого сюртука, прячу лицо на груди и вдыхаю такой родной запах. Вот теперь мне хорошо.

- Рин, прости меня…