Следствие ведет блондинка - Анна Трефц

что его старший внук давно просит пострелять. Он собирался на дачу, ну я и дал ему этот треклятый пистолет. Тот ведь намекнул, что может проговориться.

— И что? — Тимофей раздул ноздри, — когда начались убийства из пистолета ТТ — той же марки, что ты отдал Барсукову, ты не спросил у него, какого черта?

— Да мне даже в голову не пришло сопоставлять эти факты! Где старик Барсуков, который полжизни заводу отдал и где массовые убийства! — в глазах брата сверкнуло негодование.

— Н-да… — проговорила Марго, и по ее виду стало понятно, что она не поверила ни одному слову младшего Тарасова, — Теперь Барсуков пропал, и подтвердить рассказ Ваньки никак не может. Так что план прост: валим все на бухгалтера. Я бы и убийство Кеннеди ему приписала. А что, американские полицейские могут дело закрыть.

— Но… — Иван растерянно оглянулся, — Вы что, мне не верите?

— Представь себе, — ответила за всех Марго, — Взрослый мужик стащил из сейфа пистолет отца, потом совершенно бездумно отдал его поиграться другому. А потом и вовсе про него забыл, даже не обратив внимание на то, что из такого же, а может и этого пистолета людей убивают. Одного за другим, одного за другим… Ну, ладно бы ты был длинноногой блондинкой, но ты же кривоногий, страшный коротышка! Деловой человек, уважаемый бизнесмен, да еще семи пядей во лбу, который претендует как минимум на место директора этого завода… Вань, извини, но твоя легенда шита белыми нитками.

На кривоногого коротышку Иван и даже его жена напряглись. Похоже даже обиделись. Но отвечать не стали.

— Н-да… Марго права, — согласно кивнул Рубцов, — Все от начала до конца — сплошной бред.

— Зачем ты убил столько людей? — тихо спросила Катерина и снова всхлипнула, — Неужели из-за денег?

Иван подпрыгнул на стуле от безысходности:

— Да не убивал я никого! Я и сам в жутком положении. Пистолет пропал, Барсуков пропал, вокруг гора трупов. Ребят, что мне делать?!

— А когда Изотов попросил тебя привести оружие, ты не попросил его у Барсукова? — вспомнил Тимофей.

— Я позвонил ему, но тот сказал, что пистолет на даче в сейфе. Что лучше ему побыть там, пока все не утрясется. И я решил, что выкручусь как-нибудь. Ведь я не собирался предоставлять отцовский пистолет следствию. Зачем? Только потому, что Марго там чего-то вспомнила? Отшутился бы. А вот если бы Изотов оказался дотошным и приперся бы с обыском, то мне же выгоднее хранить пистолет подальше от дома и от офиса. Я, кстати, хотел его вернуть, как только следствие закончится.

— Ты его хотел вернуть на совете акционеров, как еще одно доказательство моей непригодности, — процедил сквозь зубы Тимофей, — Так сказать, для пущей убедительности. Чтобы отец на меня разозлился.

— Ну… — Иван опустил голову, из чего следовало, что старший брат проявил чудеса прозорливости.

— Ты прости меня Иван, — Рубцов скрестил руки на груди, — Но я думаю, что выражу общее мнение… тебе придется объясняться с Изотовым. Он думает, что это Тимофей всех тут мочит, ну, или я на худой конец. Так что заготовь более внятную историю. Потому что мф все тут пока еще думаем, что убийца — ты. А на Барсукова валишь, так как вранье бездоказательно. И в свете твоих признаний я уже не ставлю на то, что старик вообще жив.

— Вы что, спятили?! — вот теперь младший Тарасов испугался.

Он повернулся к жене и выпалил с жаром:

— Это чистая правда! Я виноват в краже мяса, тут Марго правильно догадалась, чего я от нее не ожидал. Ну, да, простите, хотел подмочить Тимкину репутацию. Но убийства! Это вообще не мое! Катя! Ты ведь меня знаешь?!

Катерина продолжала пялиться в одну ей интересную точку на противоположной стене. Из ее широко раскрытых глаз выкатились крупные слезинки.

— Следствие решит, — пожал плечами Тимофей, — Я солидарен с Колей.

— Ты сдашь родного брата? — возмутился Иван.

— А ты как брат поступал все предыдущие полгода?

— Ваня, ты держал пистолет дома. У тебя ведь сын. А что, если бы он нашел оружие? — холодно проговорила Катерина, так и не оторвав замутненного слезами взгляда от той самой точки, — Ты просто чудовище!

***

Федор Скоков не шел по тротуару, он летел. Все, о чем он мечтал, все сбудется. Как, оказывается, просто заработать большие деньги. Всего-то и нужно, что переступить дозволенную черту. Конечно, его точил червячок сомнения, который теперь был совсем маленьким и сморщенным, и лишь слабо вякал где-то на периферии сознания.

«И что такого! — легкомысленно сказал ему Федор, — Да, я преступник. Да, я страшный человек. Да, я убийца. Но зато я выиграл схватку с жизнью, я подмял под себя обстоятельства, которые диктовали мне существовать согласно статусу моего происхождения из учительско-инженерной среды, то есть в лучшем случае стать каким-нибудь менеджером и зарабатывать две-три тысячи долларов в месяц. А я заработал много больше за раз. И победителей не судят».

Червячок в его сознании замолк, потому что возразить ему было нечего. До желанного богатства оставалось каких-то полдня. Уже завтра золотые двери распахнуться перед ним, и ему как в сказке будет разрешено абсолютно все. Федор шел и думал, чего он захочет сначала, а что потом. Ведь деньги деньгами, но если к этим деньгам не приложить хоть какой-то маломальский план, они просочатся как песок сквозь пальцы даже не оставив о себе приятных воспоминаний. Нет, Федор уже все рассчитал. Часть, он оставит на счету. Большую часть. Потом, отдохнув и вкусив красивой жизни, может быть обзаведясь нужными связями, он вложит их в перспективное дело, или доверит какой-нибудь фирме с хорошей репутацией, которая чего-то там делает на бирже и приносит своим клиентам хороший доход. Но пока пускай денежки полежат. Спешить некуда. В финансовых делах мельтешить не стоит. А пока он немного отдохнет. К примеру, съездит куда-нибудь. Ну, это и полезно, чтобы все тут утряслось после его похождений.

«Куда же съездить?» — Федор крепко задумался.

Оказывается, потратить деньги труднее, чем заработать. Ведь тратить нужно с умом, потому что цену им знаешь. Одно дело, когда стреляешь у родителей. Тогда они кажутся бумажками. А когда сам, своим горбом, то на каждой купюре видишь капли собственного пота.

«Хорошо обывателям, которым приходится выбирать между Египтом и Турцией, — Федор взъерошил волосы, — А тут, весь мир готов распахнуть объятия. Хочешь — в Европу, хочешь — в Индию, хочешь — на какие-нибудь Каймановы острова…»

Конечно, было бы замечательно, если бы поехать с Тамарой. Но это вряд ли возможно. Тамара ему не верит. Ну,