Только хорошие умирают молодыми - Алексей Гридин

Мара, Бык и другие пришедшие со Стасом ребята не спешили помогать Вась-Палычу и его людям. Просто продолжали стоять чуть поодаль, настороженно озираясь по сторонам.

Музыкант вздрогнул. Странный звук прокрался в глубь его разума. Тонкий до писклявости, назойливый, словно зуд комара или соседская дрель за стеной субботним днем. Звук походил на взломщика, который, не особенно стесняясь, отыскивал в душе потайные дверцы и деловито подбирал ключи к ним. Стоявший напротив Музыканта человек в пухлой спортивной куртке с ярко-красной надписью «Динамо» дернулся, как кукла на веревочке, удивленно моргнул, и тут же руки его сами собой начали опускаться, ствол винтовки указал вниз.

— Что за… — начал Вась-Палыч.

Глаза штабиста медленно-медленно стекленели. Рот открылся, но слова остались где-то внутри. Олег захотел повернуться к Флейтисту — и не смог. Невидимые цепи опутали тело. Стало страшно и одновременно очень приятно. Не сопротивляйся, шепнул голос внутри. Не противься, не надо. Тебе понравится — не думать, не делать ничего по собственной воле, быть покорной игрушкой, подчиняться, подчиняться, подчиняться…

Флейтист просто насвистывал несложную мелодию, и люди Вась-Палыча один за другим опускали оружие и застывали. Те, кто шел за Музыкантом в его безумной попытке спасти Флейтиста и тех, кого он поведет с собой, тоже обратились в манекены: безвольные лица, пустые глаза, бессильно повисшие плети рук. Ветер раскачивал их, и они едва не падали. Ниточка слюны тянулась из угла рта… Ему только-только начали связывать руки, и выпавшая из пальцев очарованного крысиной песенкой человека веревка билась на ветру.

А теперь, с бессильным отчаянием подумал Олег, он может сделать с нами все, что пожелает. Зачем мы ему? И не только с нами. В тылу, далеко за границей «серой зоны» и «нашего города» оказалось несколько десятков взрослых крыс, оружие они легко раздобудут. Да оно, собственно говоря, не особо-то им и нужно. Ведь с ними есть живое супероружие — дар крысиного бога или проклятие человеческого дьявола, который способен приказывать любому, кто рискнет преградить ему путь. А теперь и Олег, единственный, кто хоть как-то мог бороться с ним, попал под очарование его музыки.

Денис неторопливо неверной походкой киношного зомби из тех, еще докатастрофных времен, тоже подошел к ним. А вот тебя, скотина, я бы сейчас ударил, зло подумал Олег и даже свел вместе несколько пальцев, собирая их в жалкое подобие кулака. Но на сам удар не хватало уже ни сил, ни злобы. Крысы, с трудом понимавшие, что происходит, смогли сообразить, что сила сейчас на их стороне и, пока Флейтист не перестал плести тонкую мелодию гипнотизирующего свиста, принялись деловито вязать руки Вась-Палычу и его людям, предварительно отбирая у них оружие. У команды Стаса они тоже предусмотрительно забрали все, что могло стрелять.

А как же мы, подумал Музыкант. Неужели мы сейчас окажемся все вместе, я стану рядом с Вась-Палычем, Стасик — плечо к плечу с Денисом, и нас вместе… Ну, что там выдумает Флейтист? Заставит нас попрыгать в реку или велит попросту застрелиться или перестрелять друг друга, как уже однажды сделал с теми, кто собирался взорвать плотину? Что будет быстрее и безопаснее для серых тварей? Но что особенно противно — то, что в итоге опять не изменилось ничего. Музыкант еле слышно застонал от внезапно нахлынувшего бессилья. Это повторяется вновь, ничуть не меняясь, ничем не отличаясь от того, что было вчера: люди против крыс — крысы против людей…

— Музыкант, — тихо спросил Флейтист, прервав негромкий свист, — вас, надеюсь, не нужно оставлять связанными?

— Нет конечно, — с облегчением ответил Музыкант.

Музыка отпустила его, и Олег торопливо шагнул в сторону, чтобы оказаться подальше от Дениса, которого никто еще не связывал, так как тот продолжал держать руки в карманах черного пальто. Хотя на первый взгляд у сына Вась-Палыча оружия не было, снайперу было просто неприятно.

Веревка на его руках продержалась недолго. Незнакомая Олегу крыса подошла к нему, наклонилась — мелькнули на миг белые зубы, и перегрызенные путы упали на снег. Снайпер нагнулся, чтобы поднять оружие, и краем глаза заметил, как передергивает узкими плечами пришедший в себя Денис, как показывается из кармана его рука, а в руке — пистолет…

…Денис выстрелил, практически не целясь. Пуля отшвырнула ближайшую крысу, ствол метнулся к Флейтисту, палец Дениса продолжал жать на курок. Еще не видя, что там с говорящим крысом, Музыкант подсечкой свалил стрелявшего в сугроб, придавил сверху, отбросил пистолет в сторону — и только потом посмотрел туда, где стоял Флейтист.

Странно, но тот продолжал стоять. С виду — совершенно целый, ни единой царапинки.

Какой-то маленький бесформенный комок висел в воздухе перед его мордой. Крыс брезгливо ткнул этот комок лапой и позволил ему упасть.

Получив отпор, пятерка во главе с усатым больше внаглую в атаку не лезла. Пару раз они пытались высунуться из-за своих укрытий, но огня трех автоматов хватало, чтобы загнать их обратно. Так прошло еще какое-то время.

Тогда усатый, поняв, что обороняющиеся не планируют устраивать бойню до смерти, осторожно выглянул из-за поваленного дерева, за которым прятался. Показал пустые руки — мол, поговорим?

Кравченко также неторопливо вышел из-за угла дома, сказав тихо:

— Ну, страхуйте, ребята.

Они шагнули навстречу друг другу, подошли поближе, чтобы не кричать.

— Мужик, — миролюбиво сказал усатый, — ты же все понимаешь. Вам же после этого в Городе не жить.

— Может быть, — с показным равнодушием пожал плечами Данил Сергеевич. — Только нам кровь из носу нужно, чтобы вы по этой улице не прошли. И вы не пройдете, пока мы не разрешим. А потом уже будем выяснять, кому где жить, а кому где не жить.

— Вы серьезно думаете, что Доцент вас прикроет? — поинтересовался усатый. — Я тебя огорчу. Доцент — уже никто. О том, что он с крысами шашни водит, уже все известно.

— Ты как хочешь, — пожал плечами Кравченко, — а у меня своя задача. Ты меня не знаешь?

Усатый задумался.

— Видел в Штабе пару раз, — признался он.

— В общем, рассказывать долго, но, поверь, если я чего-то делать не хочу, меня не заставит никто: ни Доцент, ни Вась-Палыч, ни весь Штаб, ни сам Господь Бог. Убивать я никого не желаю… Но пропускать вас по улице — тоже. Для того чтобы вы не прошли, можно просто наделать в вас дырок — этого достаточно будет.

— Куришь? — неожиданно спросил усатый.

— Нет, — мотнул головой Кравченко. — Но за предложение спасибо. Меня Данил зовут.

Он протянул руку.

Усатый сначала удивленно подался назад, потом сообразил и ответил на рукопожатие.

— Я — Артур. Папка с мамкой в честь короля назвали. Того самого, без шуток. Закурю? Ты не против?

— Да нет, все нормально.

Артур вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой, затянулся. Выпустил изо рта сизое облачко дыма.