В альковах королей - Жюльетта Бенцони

И Карл подыскал-таки дочери спутника, да такого, что сопровождал ее потом не только на конных прогулках, но и на жизненном пути. Юная Ротруда без памяти влюбилась в этого юного дворянина и, конечно же, больше и слышать не хотела ни о каком Константине.

Карл вежливо сообщил византийцам об изменившихся обстоятельствах и проводил их до самых границ своей страны.

Ирина не разгневалась, услышав рассказ знатных евнухов об их неудачной поездке. Пожалуй, она даже обрадовалась тому, что ее сын женится так, как женились до него многие и многие василевсы.

– Если Карл и впрямь столь могуществен, как о нем рассказывают, то не нужна мне его дочь, – решила василисса. – Чего доброго, Константин сблизится с хитрым франком и пожелает избавиться от меня – а Карл поможет ему в этом, дабы укрепить власть любимого зятя. Нет уж, лучше я сама выберу сыну жену – из тех девиц, что привезут в Константинополь мои посланцы. Надеюсь, мне удастся не ошибиться и отыскать самую тихую и покорную.

Ирина призвала к себе сына и объявила ему:

– Ты женишься, и очень скоро, но вовсе не на дикарке Ротруде. Забудь о ней и готовься к свадьбе.

– Но, матушка, как же так? – тихо проговорил восемнадцатилетний василевс. – Я уже влюбился в эту иноземную принцессу. Я так ждал ее!..

– Стыдись, сын мой, – презрительно фыркнула Ирина. – Ты – живое божество и не должен влюбляться, как последний из твоих подданных. И не смей противоречить мне! – прикрикнула она на юношу. – Ступай! Тебя уже ждет патриарх!

Посланцам сановников долго не везло, но наконец двоим из них улыбнулась удача.

Как-то вечером они въехали в одну бедную армянскую деревушку. Было уже очень поздно; их измучили жгучее солнце и пыль, скрипевшая даже на зубах. Страшно хотелось пить, есть и спать. Привыкшие к роскоши византийцы мечтали только об одном – чтобы путешествие их поскорее закончилось и они смогли бы вернуться домой. Посланцы уже разуверились в том, что им удастся отыскать нужную девушку.

Оглядевшись по сторонам, константинопольцы поняли, что в этом богом забытом месте нет даже самой жалкой харчевни. Домишки, лепившиеся к скалам, были столь бедны, что путникам и в голову не пришло проситься к их хозяевам на ночлег. Они окликнули возвращавшегося с поля крестьянина и спросили, где бы тут можно было скоротать ночь. И крестьянин указал им на стоявший в некотором отдалении и скрытый за деревьями дом.

– Там обитает святой человек Филарет, – сказал крестьянин и осенил себя крестом. – Нет-нет, он вовсе не богат, наш священник, но очень добр и милосерд. Я уверен, что он не откажет вам в крове.

Византийцы постучали в дверь Филарета, и тот приютил их – впрочем, не бескорыстно. Путники обменялись короткими насмешливыми взглядами, заметив, как вспыхнули при виде золотой монеты глаза старика.

– Мне трудно живется, – пожаловался Филарет, когда гости умылись с дороги и сели к столу, на котором стояли две глиняные миски с горячей чесночной похлебкой и кувшин терпкого вина. – Я спасаю души людей и счастлив этим, но мне жаль моих трех внучек. Неужели им суждено умереть бездетными и одинокими? Женихов-то им тут не сыскать.

– У тебя есть внучки, старик? – с любопытством осведомились императорские посланцы. – И каковы же они?

Филарет хлопнул в ладоши. Явилась старуха служанка, выслушала приказ привести девушек и отправилась будить их.

Увидев Филаретовых внучек, гости забыли про свою усталость. Все три девушки были настоящие красавицы, но старшая, пятнадцатилетняя Мария, сразу показалась им той, кого они так долго искали. На всякий случай сверились с заветным пергаментом, на котором были написаны приметы будущей невесты василевса. Все совпало! Слава богу! Значит, их утомительное, вот уже несколько месяцев тянувшееся странствие подошло к концу.

Византийцы немедленно открыли Филарету истинную цель своего путешествия и принялись уговаривать его поехать вместе с ними в Византию – чтобы сопроводить свою внучку, которой, возможно, предстоит короноваться венцом равноапостольных василевсов.

– А вдруг Мария не понравится государыне? – спросил подозрительный старик.

– Не волнуйся об этом, добрый человек, – ответил один из посланцев двора. – Тогда ей заплатят большие деньги и с миром отпустят.

– Завтра едем в Константинополь! – объявил священник своему изумленному семейству – и утром, после того как все без исключения односельчане узнали о выпавшем на долю Марии счастье, Филарет и его внучки тронулись в путь.

Мария была девушка простая и скромная. Она не верила в то, что может стать императрицей, но хотела в мельчайших подробностях запомнить свое путешествие в Константинополь и проведенные там дни.

– Как же удивятся подружки, когда я расскажу им, где была и что видела! – шептала Мария, осторожно ступая по блестящему мраморному полу дворца, в котором поселили ее и других девушек, привезенных из византийских провинций. – Сколько золота, цветов, красивых столов и диванов!.. А какие дивные занавеси висят на окнах! И какие странные птицы нарисованы на стенах!

Марию поразили императорские гербы – двуглавые византийские орлы, высокомерно глядевшие на запад и на восток.

В назначенный для смотрин день ее выкупали, надушили, нарядили в изумительной красоты одеяние и – рассказали, как себя следует держать. Потом ее отвели в огромный зал, где парил на потолке исполинский мозаичный Христос в окружении четырех евангелистов. Там уже находилось около дюжины девушек – красивых, разряженных, с тщательно убранными волосами и очень похожих на Марию.

– Это правда, что ты крестьянка? – презрительно спросила Марию одна из красавиц.

– Правда, – робко кивнула внучка деревенского священника.

– И ты думаешь состязаться с нами? Мы же все дочери знатных родителей. По-моему, тебе следует упасть в ноги управляющему дворца и умолять его отправить тебя домой, – подхватила вторая девушка.

Завистливые красавицы готовы были выцарапать друг другу глаза, но отвращение к крестьянке заставило их объединиться.

– Почему вы смеетесь надо мной? – удивилась Мария. – И зачем пытаетесь обидеть? Давайте подружимся. Если одной из нас повезет, она непременно озаботится судьбой остальных.

– Не докучай нам, милочка! – оборвала ее самая надменная из красавиц. – Мой отец – стратиг, и мне не к лицу беседовать с тобой. Ты так наивна. Почти глупа. И совсем не красива. Вдобавок от тебя пахнет навозом. – И знатная девица презрительно сморщила нос и отошла в сторону.

Эта девушка вела себя не менее вызывающе и тогда, когда с ней начали беседовать те, кто должен был решить ее судьбу. Вопросы в основном задавали двое – сама василисса и ее ближайший советник евнух Ставракис. Еще несколько советников и юный император Константин молчали.

– Ты красива, неглупа и из знатной семьи, – нахмурившись, внезапно заявила Ирина, – но трон божественных василевсов не для тебя. Возвращайся домой!