Октавиан Август. Революционер, ставший императором - Адриан Голдсуорси

Римляне измеряли время несколькими способами. Год состоял из последовательной смены четырех времен и был тесно связан с миром политики, поскольку получал название по именам консулов, правивших в этот год. Каждые пять лет (lustrum) цензоры проводили перепись городского населения, оценивая имущество и должность каждого. Помимо этого существовал и более длительный промежуток времени – saeculum, или столетний цикл, который считался длиннее самой продолжительной человеческой жизни. В прошлом его отмечали лишь несколько раз, и возникали некоторые сомнения относительно его продолжительности, хотя большинство все-таки было склонно считать, что saeculum наступает каждые сто лет. Последний раз его отмечали в 146 г. до н. э., однако спустя сто лет из-за гражданских смут никому не было дела до празднования столетнего цикла.

Август сам говорил, что появление кометы – свидетельства вознесения Цезаря к богам, – ознаменовало собой и начало новой эпохи. Правда, время было выбрано неудачно, и одному из его сторонников – упоминавшемуся уже юристу Гаю Атию Капитону, стоило немалых трудов «доказать», что столетний цикл на самом деле длился сто десять лет и, если считать от основания города, то отмечать его надо было как раз в 17 г. до н. э. Это убедило не всех – император Клавдий, например, вернулся к традиционной системе, чтобы отпраздновать saeculum во время своего правления, но Августа это все не волновало, поскольку его основной целью было устроить грандиозные торжества по случаю такого знаменательного события.[523]

На устройство ludi saeculari, или секулярных игр (современная транслитерация может ввести в заблуждение, поскольку по существу это были именно религиозные действия), было затрачено много усилий. Август и Агриппа лично контролировали каждый этап, причем участие Агриппы было даже более заметным, поскольку он обладал трибунской властью. Оба они входили в состав главной жреческой коллегии – quindecimviri sacris faciundis (пятнадцать священных мужей), и в их обязанности входил надзор за проведением подобных ритуалов. Остальные члены коллегии – их теперь насчитывалось больше пятнадцати,[524] поскольку Август увеличил число жрецов во всех коллегиях, – были сенаторами. Они знакомились с планом проведения мероприятия и одобряли его, а сенат выносил постановление, что все детали следует высечь на мраморе и в бронзе за счет государственной казны. Все делалось надлежащим образом в соответствии с традицией, но роль, которую определили для себя Август и Агриппа, заметно возвышала их над прочими жрецами и сенаторами: «В консульство Гая Силана по прошествии многих лет в нынешнем году под руководством Императора Цезаря Августа и Марка Агриппы, наделенных трибунскими полномочиями, будут проводиться Секулярные игры».

Недавний закон, регулирующий брачные отношения, запрещал холостым мужчинам и незамужним женщинам участвовать в общественных празднествах, однако если речь шла о таком важном событии, как столетний цикл, длившийся дольше человеческой жизни, этот запрет снимался.

Началом ludi saeculares послужило ночное жертвоприношение, совершенное Августом 31 мая 17 г. до н. э. на Марсовом поле возле Тибра. В соответствии с установленным Сивиллиными книгами обрядом он принес в жертву Паркам, которые в данном случае назывались своим греческим именем – Мойры, девять овец и девять коз. Затем он стал молиться, прося удачи, военных успехов и безопасности для римского народа, который он еще на всякий случай назвал квиритами, чтобы богам сразу стало ясно, о ком идет речь. Отголоски архаики слышались в просьбе сделать «латинян послушными», хотя латиноязычные соседи Рима еще с IV в. до н. э. находились под его контролем. Однако консервативная римская традиция требовала во всем придерживаться ритуала, даже если он включал в себя повторение таких слов, значения которых уже никто не понимал. Поэтому маловероятно, что ритуал проводился так же, как в древности; скорее это была попытка сделать его похожим на древний. Традиционные просьбы смешивались с современными: так, Август дважды просил благосклонности к «римскому народу квиритов, к коллегии квиндецимвиров, ко мне, к моей семье и к моему дому».

В ту ночь состоялось торжественное пиршество для специально отобранных ста десяти замужних женщин, во время которого вместе с ними за столами находились изображения Юноны и Дианы. Кроме того, было дано театральное представление, которое зрителям, согласно римскому обычаю, пришлось смотреть стоя (греки в таких случаях предпочитали сидеть). На следующий день, 1 июня, Август и Агриппа взошли на Капитолий, и там каждый из них принес в жертву Юпитеру Наилучшему Величайшему священного быка, а 2 июня, тоже на Капитолии, они таким же образом почтили Юнону, принеся ей в жертву корову. Другие члены жреческой коллегии присутствовали при этом, но совершать жертвоприношения могли только принцепс и его ближайший сподвижник. Помимо обращения к конкретному богу или богине они каждый раз повторяли и первую молитву, прося, чтобы латины оставались в подчинении, а римским гражданам-квиритам, принцепсу, его семье и дому было даровано счастье. В ночь на 1 июня были предложены различные пироги греческой богине деторождения Илифии, а в ночь на 2 июня Август заклал на берегу Тибра супоросую свинью, посвятив ее Матери-Земле. На следующий день на Палатине они с Агриппой принесли в жертву Аполлону и Диане священные пироги.

Жертвоприношения животных нам чужды, и поэтому ученые, занимающиеся данным периодом, принимают все эти обряды как данность, забывая о том, сколько усилий затрачивается на подготовку к ним. Надо было найти подходящих животных, позаботиться о том, чтобы они были здоровы и спокойно, не нервничая, подходили к алтарю. Собственно закланием занимались, как правило, хорошо подготовленные специалисты, поскольку его надо было провести аккуратно и быстро. Август и Агриппа стояли рядом, покрыв головы тогами, и читали молитвы. Принцепс, а иногда и его сподвижник часто изображались в таком виде, с покрытыми головами, из чего следует, что Август хотел подчеркнуть таким образом свое благочестие и жреческий статус. Любая ошибка, будь то в самом ритуале или в приготовлениях к нему, в заклании жертвы или в произнесении слов молитвы, сводила на нет все действо, и тогда его надо было начинать заново.

Жертвоприношения сопровождались священными пиршествами, которые устраивали пресловутые сто десять матрон, причем иногда они еще участвовали в публичных молебствиях. Также в течение семи дней проходили театральные представления на греческом и латыни; одни проводились на временной деревянной сцене, другие – в театре Помпея, а третьи – в еще недостроенном театре Марцелла. Около двух недель было отведено на травлю зверей, гонки на колесницах и другие зрелища, благодаря которым величие Рима в настоящем и будущем неразрывно связывалось в римском сознании с Августом и его соратником Агриппой.

3 июня сначала на Палатине, а затем на Капитолии хор из 27 мальчиков и 27 девочек исполнил гимн, специально сочиненный к этому празднику. Сочинил его Гораций, хотя есть основания полагать, что это задание хотели поручить Вергилию, но он к тому времени уже умер. Этот Carmen Saeculare(юбилейный гимн) – сохранился до наших дней; в нем поэт призывает богов благословить и защитить римлян, а также говорит о воспетом в «Энеиде» троянском прошлом. Также в гимне отражены многие проблемы, заботившие Августа в это время – например, брачное законодательство для «отцов» (так называли в Риме сенаторов, поскольку обычно они были отцами семейств) или воспитание потомства. Сам принцепс был представлен как «Славный праправнук Анхиза и светлой Киприды», который «Миром да правит на гибель врагам, но прощая / Падшим обиды». Это подчеркивание принадлежности Августа к роду Юлиев впоследствии было отражено и в серии монет с изображением Цезаря, выпущенных в этот год.[525]