Колдунья - Филиппа Грегори

— Элис, — подал он голос, — который час? Я долго спал? Какой сон я только что видел!

Она улыбнулась и одарила его загадочным взором.

— Скоро пора идти на ужин. Ты не спал, это не сон. Я была здесь, ты тоже был здесь, и они были с нами все это время.

Хьюго наклонился и схватил девушку за руки.

— Они были здесь? И это был не сон? Здесь были твои сестры?

Элис с удовольствием засмеялась, голос ее журчал как ручеек.

— Конечно, — нежно проворковала она. — Мы все были здесь с тобой, и ты наслаждался каждой из нас. Признайся, Хьюго, тебе было очень приятно.

— Да, — изумленно согласился он. — О да. Боже мой, Элис. Я слышал про такое, но не думал, что это бывает на самом деле. Но я же видел их! И трогал собственными руками!

— Да, трогал, — подтвердила Элис. — Еще как трогал, всех нас по очереди. Я ведь обещала тебе, что ты получишь неземное блаженство. А чего же ты ждал, Хьюго? Каких-нибудь фокусов, на которые способна всякая шлюха? Или этих твоих мерзких жестокостей, как у тебя с Кэтрин? Я могу дать тебе все, о чем ты мечтаешь, лучшее из того, что только можешь пожелать.

Откинувшись на спинку стула, он опять закрыл глаза и сообщил:

— Я сейчас как пьяный. У меня такое чувство, будто я неделю пил, а потом целый год видел чудесные сны.

— Когда ты с нами, время стоит на месте, — промолвила Элис. — Мои поцелуи и поцелуи моих сестер — как крепкое вино для мужчины.

Хьюго распахнул глаза и вдруг посмотрел на нее пронзительным взором.

— А не обман ли все это? — резко произнес он. — Не сыграла ли ты со мной какую-то шутку? Своими травками, зельями или еще какой-нибудь дрянью? Открой мне правду, Элис. О подобном наслаждении я и думать не смел, но теперь все закончилось, и я хочу знать правду. Я тебе не балаганный шут на деревенской ярмарке, и не надо меня дурачить. И моя любовь к тебе здесь ни при чем, так что давай выкладывай начистоту. Это все твое вино? Или другой обман?

— Это ты давай выкладывай, Хьюго, — сказала Элис со смехом. — Сколько раз ты бывал под хмелем! Разве ты ощущал в себе такую мужскую силу? А сестер моих разве видел прежде, когда бывал пьян или трезв? А просыпался ли ты с ясной головой, чувствуя себя бодрым после того, как напивался? — Элис была уверена в действии земляного корня и говорила смело. — Ты помнишь, что происходило. Помнишь, что ты делал. Одна женщина была с тобой или двадцать? От одной женщины ты получал удовольствие или от всех двадцати? Это была я? Или, может, я была повелительницей твоих видений и всех моих порочных и соблазнительных сестер?

Кивнув, Хьюго снова откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Настоящее волшебство, магия, — заключил он. — Вас действительно было много, очень много. И ты, Элис, была повелительницей.

Девушка поднялась с табуретки и встала перед ним.

— Да. Я их повелительница. И власть моя огромна. Наслаждение, которое ты получил с нами, я могу подарить тебе в любой момент. Только стоит захотеть и добиться моего желания.

Глаза Хьюго потемнели от страсти — еще продолжали действовать остатки зелья.

— И они снова придут? — спросил он.

— Если я позову их, — ответила Элис. — Нам с сестрами нравится играть с тобой, Хьюго.

— О Элис, — улыбнулся он. — Любовь моя.

Следующие две недели Кэтрин была вялой и быстро уставала. По утрам ее подушка была вся мокрая от пота и слез. Спала она плохо, ей постоянно снились давно умершая мать и отец, о котором ходила молва, что он говорил мятежные речи против короля и умер в холодных темницах Йоркской тюрьмы, ожидая суда. А днем миледи оплакивала Мору, единственную, с кем по-настоящему подружилась за все годы, проведенные под опекой лорда Хью и в качестве жены Хьюго. Потеря Моры как будто усилила горечь всех потерь, которые были в ее жизни, горечь эта переполняла ее, сочилась из глаз, между ног и из пор ее кожи непрерывной холодной влагой.

Кэтрин, которая прежде тиранила своих дам и была грозой для слуг, уже не требовала поминутно то одного, то другого. Элис сидела при ней с утра и до обеда, а потом и днем, когда Хьюго вскакивал на лошадь и куда-то уезжал. Миледи пила много «клари» — французского красного вина, которое, по уверениям Элис, восстанавливает кровь, и ела за обедом и ужином, как опоросившаяся свинья, объедаясь до неприличия. Кэтрин была уже на пятом месяце. После обеда, осоловевшая и полусонная из-за вина, утомленная, то и дело рыгая от жирной пищи, она уходила в спальню и дремала, а вечером после ужина засыпала уже до утра. Пока она клевала носом, Хьюго, если хотел, проводил с Элис весь день, а после того как Кэтрин погружалась в пьяный сон, и всю ночь.

А он очень даже хотел. Земляной корень с его мощным магическим действием шел в ход почти ежедневно, и Элис скоро обнаружила, что для снов наяву ему требуются все меньшие дозы зелья. Пробуждаясь с затуманенным взором и вялыми мышцами, он неизменно уверял Элис, что любит ее, только ее одну. Прошел месяц любовных игр с упоительными видениями, и Хьюго, казалось, уже не мог жить без знахарки и ее земляного корня. Теперь ей не нужно было шептать ему, навевая видения, хватало лишь запаха, легкого прикосновения — одно это вызывало в нем лихорадочную похоть. Элис увлекала его в неизведанные бездны желаний, и Хьюго покорно следовал за ней.

— Что, выходит, подцепила его на крючок? — спросил ее однажды утром старый лорд, из окна круглой башни наблюдая, как Хьюго пересекает двор.

— Что вы сказали, милорд? — отозвалась Элис, даже не обернувшись.

Стоило ей увидеть Хьюго или услышать его имя, как у нее теплело на душе. Молодой лорд теперь полностью принадлежал ей, другие женщины его больше не интересовали. Время, когда он удовлетворял свою похоть быстро, беспечно, впопыхах где-нибудь в темном углу, кануло в прошлое, и дамы в замке сразу почувствовали это. Хьюго совершенно потерял голову, госпожа Элис свела его с ума. И только леди Кэтрин ничего не знала.

— На крючок подцепила, — повторил его светлость. — Заманила в сети. Ну и как, сильно он трепыхается, милая Элис? Или присмирел и ведет себя хорошо — пару раз дернулся и весь выдохся?

— Ах, замолчите, — улыбнулась она. — Нельзя так о собственном сыне.

— Он все еще грезит Лондоном? — поинтересовался лорд Хью. — Все еще собирается бросить меня и отправиться ко двору? Или в это свое чертово путешествие?

— Вовсе нет, — гордо произнесла Элис. — Про путешествие еще мечтает, и о тысяче фунтов тоже. Но на корабле поплывут другие, он теперь не уедет. Я смогу удержать его.

— Так держи, пока корабль не покинет порт, — проворчал лорд Хью, — и заработаешь мою благодарность. Сможешь удержать его до весны?

— Пока я ношу его ребенка, он меня не оставит, — заверила Элис. — А когда увидит сына, которого я подарю ему, не сможет от нас оторваться, уж я Хьюго знаю. Сохраню его для вас в целости и сохранности, милорд.