Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин

Новгород был важнейшим центром русского летописания, он имел исключительное значение как центр книжности, обслуживавший потребности многочисленных храмов и монастырей, а также светского населения. С начала XII в. в городе велись регулярные ежегодные записи, которые соединились с «Повестью временных лет» и эпизодическими местными записями XI в. Новгородская Первая летопись старшего извода сохранилась в списке XIII в., который является древнейшим памятником русского летописания. В Новгороде переписывались Евангелия, другие книги церковного содержания, здесь сочинялись жития святых, различные послания, поучения, хождения, создавались государственные акты.

Несомненно, развитое книжное дело в Новгороде требовало немалого числа образованных людей. Первое свидетельство об организации обучения в Новгороде относится к 1030 г., когда Ярослав Мудрый велел собрать 300 детей от старост и попов, чтобы «учить их книгам»[842]. И спустя более трехсот лет Новгород являлся центром образования, коль скоро именно сюда был отправлен в 1341 г. малолетний тверской князь Михаил Александрович «грамоте учится»[843]. О существовании школьного образования в Новгороде свидетельствуют и жития некоторых новгородских святых, обучавшихся в детстве в школах. В 1551 г. главы православной церкви, собравшиеся на Стоглавый собор, сетовали на недостаток грамотных людей, утверждая при этом, что прежде в Великом Новгороде, Москве и других городах были училища (школы), в которых многие учились грамоте и потому грамотных было тогда много.

Обучение детей грамоте было одной из забот рядовых новгородцев, о чем свидетельствует сохранившаяся в обрывке берестяная грамота 687 (XIV в.). Ее автор среди разных поручений своей жене (или домочадцам) просит «отдать учить грамоте».

Рис. 55. Грамота мальчика Онфима № 199

Однако письменные источники не содержат данных о процессе обучения. Представление о том, как новгородцы учились грамоте, было получено из самих записей на бересте. Несомненно, что любое обучение грамоте начинается со знакомства и запоминания азбуки. В коллекции новгородских берестяных свитков содержится несколько листов бересты с написанными на них полными азбуками XI–XIII вв. (№ 591, 460, 778, 199, 201, 205) (см. илл. 54 цв. вкл.). Имеется также две неполные азбуки: XIII в. (№ 783) и XV в. (№ 576) и несколько листов, содержащих по несколько букв (№ 74, 200, 209, 444).

Основные сведения об обучении маленьких новгородцев были получены из так называемых «грамот мальчика Онфима» (рис. 55). В 1956 г. в течение двух дней в слое XIII в. было найдено 17 различного рода обрывков бересты с записями и разнообразными рисунками (№ 199, 200, 202–208, 210, рисунки А, Б, В, Г, Д). Грамоты Онфима и другие ученические упражнения дают наглядное представление о том, как и чему обучались маленькие новгородцы. Прежде всего учили азбуку и записывали ее в качестве упражнений. Одновременно ученики учились читать по складам, для чего делали многочисленные упражнения, записывая слоги и переписывая тексты из церковных книг. Предметом обучения были и некоторые стандартные формулы: начало письма, записи долгов, благопожелательные тексты, этикетные фразы и прочее. Только после овладения азбукой и письмом переходили к изучению цифровой и счетной систем.

А. А. Зализняк, исследовав весь фонд берестяных документов, установил наличие особых графико-орфографических систем, названных им бытовыми, которыми пользовались авторы берестяных писем[844]. Таким образом, он выявил существование наряду с книжным бытового письма, являвшегося основой переписки на бересте. При лингвистическом анализе берестяных грамот оказалось, что в рамках бытовой системы (при учете графических отличий и диалектных особенностей) берестяные грамоты написаны практически без ошибок с соблюдением всех грамматических норм и безупречным синтаксисом. Следует признать, что само существование особой, отдельной от книжной, бытовой системы письма является неопровержимым аргументом широкого распространения грамотности среди новгородского населения.

Для решения вопроса о начале письменности в Новгороде важнейшее значение имеет находка Новгородской псалтыри[845], ставшая сенсацией 2000 г. Эта своеобразная книга представляет собой три деревянные таблички размером 19 х 15 х 1 см. Внешние стороны крайних табличек являются своего рода обложками книги, они украшены резными геометрическими узорами и крестами. Все таблички имеют на левых бортиках длинной стороны по два сквозных отверстия, предназначенных для соединения табличек посредством кожаных ремешков или шнурков. В середине правых бортиков каждой таблички имеются по одному сквозному отверстию для скрепления триптиха. Каждая табличка имеет вырезанные неглубокие корытца (ковчежцы) размером 15,5 х 11,5 мм, заливавшиеся воском, на котором записывался текст. У первой и третьей таблички такие корытца содержатся только на внутренней стороне, в то время как на средней табличке углубления расположены на обеих сторонах. Таким образом, книга содержит четыре страницы текста. Лучше всех сохранилась первая дощечка. (см. илл. 56 цв. вкл.). Большие куски текста на других обвалились и дошли до нас в виде осыпи сотен восковых кусочков с отдельными буквами или группами букв. Некоторые значительные фрагменты второй, третьей и четвертой страниц сохранились, однако, не на своих местах.[846]