Факультет боевой магии. Сложные отношения - Таис Сотер

— Что ж, удачи, — пробормотала я, пытаясь удобно улечься на узкой койке.

Мартин сможет сохранить голову на плечах и не станет делать глупостей. И вытащит меня, как только это станет возможным. Мне же лучше не мешать ему своей самодеятельностью. Разве что только так… узнаю, что к чему.

Ведь иногда сны не просто сны.

Его сутулящуюся тощую фигуру я узнала сразу, хотя видеть Рихтера столь… неодетым мне приходилось впервые. Алхимик стоял ко мне спиной на берегу подземной реки. Одежда небрежным комом валялась неподалеку. Обнаженные плечи и лопатки мага облепили мокрые русые волосы, но все, что ниже, было доступно для созерцания. Я поспешно закрыла глаза ладонью и только тогда позвала:

— Мастер!

— София, наконец-то!

Галька зашуршала, и я поспешно предложила:

— Может, оденетесь?

— А? Да, прости. Я тут решил посмотреть, удастся ли мне вытащить в реальный мир жемчужины со дна. Но, судя по всему, они иллюзорны. Или иллюзорны мы с тобой… Всё.

Теперь он, по крайней мере, был в штанах. Но прежде чем я успела заикнуться о рубашке, меня прижали к холодной влажной груди. И что-то в этом не так. Ну, помимо того, что я обнималась с полуголым мужчиной, будучи замужем за другим.

Странно, что я заметила это только сейчас. В общих с Рихтером снах я не была беременна! Тело ощущалось легким и стройным, нигде ничего не болело и не тянуло. Опять же, обниматься стало снова удобно. Ничего не мешало.

Я тут же устыдилась своих мыслей.

— Так чьи это сны? Мои или ваши?

— Место точно выбирала ты. Но я смог приходить сюда и без тебя. Почему ты исчезла?

— Потому что осознала, что все это по-настоящему. И что… и что в нашей первой встрече все было реальным. Но вы ведь поняли это уже тогда?

Рихтер разжал объятия и отступил.

— Да.

— Тогда… зачем?

— Потому что украденные поцелуи слаще всего. Я уже говорил это. И потому что я люблю тебя.

Зеленые глаза серьезны, и я не знаю, что ответить и что сделать. Во сне со спящего спадают маски, все его желания и страхи обнажаются и он становится самим собой. Поэтому сейчас мне не удалось бы обмануть ни себя, ни его. Спящие видят то, что недоступно бодрствующим.

Я не любила Корбина Рихтера. По крайней мере, не так, как мужа. Но повелитель стихий в этот момент перестал быть для меня просто наставником и другом. Он стал… воплощением мечты. Обещанием любви, о которой будут рассказывать в легендах. Обещанием обжигающей страсти, ради которой можно и умереть. Будущим, в котором мне все по плечу. Корбин Рихтер стал олицетворением всех моих тайных желаний. Наваждением, слишком сладким, чтобы я могла от него отказаться.

Стоит мне сделать один шаг… и это станет моим настоящим. Наваждение превратится в явь. И я не буду ни о чем жалеть. Даже не удивлюсь, что страсть совсем не греет, а любовь отчего-то не делает счастливее.

— Не хочу… так, — зашептала, до боли сжимая пальцы в кулаки. — Что вы со мной сделали? Это не мои желания. Не мои мечты. Это не я.

Повелитель стихий отвел глаза, и странное пугающее чувство… нет, не исчезло. Вновь притаилось где-то глубоко внутри, только и ожидая момента, чтобы вырваться и полностью меня поглотить.

— Я должен тебя увидеть, Софи. Мне так много нужно тебе сказать, так много объяснить…

— Не думаю, что это хорошая идея. Хотя, может, если вы увидите настоящую меня, вся любовь тут же и выветрится, — с нервным смешком заметила я.

Алхимик промолчал, судя по всему, только сейчас вспомнив о моей беременности.

— Мастер… у меня неприятности. Но я не уверена, что могу просить вас о помощи.

— Если это в моих силах, я сделаю все, — отстраненно ответил он. — Но почему ты просишь меня, а не Мартина?

Пришлось признаться.

— Я не могу с ним связаться… из тюрьмы.

— Ты серьезно?! Как ты… Подожди-подожди, — Рихтер потер переносицу, тихо бормоча что-то себе под нос. — Не могу поверить, что ты опять влипла. Где эта тюрьма?

— В Торнеме. Мэр города сказал, что меня задержали по просьбе канцлера. Но я подумала, может, вы что-то знаете про это. Или Анджей. Со мной нормально обращаются, не думайте. Я больше волнуюсь за Мартина. Уже несколько дней не слышала от него никаких новостей. И я не верю, что он во всем этом замешан…

— Помолчи немного, — прервал меня маг. — Сдался мне твой Мартин. Сколько до Торнема от столицы?

— Двое суток на поезде.

— Плохо, придется искать другие варианты.

— А разве у вас нет обязанностей перед императором, мастер? Да и Мартин, я думаю, успеет раньше…

— Не успеет. Железные пути в сторону Торнема мы взорвали на днях, связь оборвана, дорога перекрыта. — Заметив мой ошарашенный взгляд, Рихтер пожал плечами: — А что ты хотела? Лучше лишить противника преимущества сейчас, чем иметь проблему потом.

Север всегда надеялся получить хоть частичную независимость, и с канцлером этого было добиться гораздо легче, чем с императором. По крайней мере, так думали семь городов севера, которые были когда-то вольными. Большая часть из них имела стратегическое значение для страны, так как почти все тяжелое производство и добыча руд была сосредоточена именно там. Но Торнем не был ни самым богатым, ни самым проблемным из этих городов. Иначе Мартин не отправил бы меня сюда.

— Зачем Тиоли влез в это? — устало спросила я.

— Мэр Торнема — отец той рыжей девчонки? Полагаю, Тренк просто выкрутил ему руки. Поэтому и роанцу приходится идти на крайние меры, — мрачно ответил Рихтер. Он явно не был доволен действиями Котовского. — Но в этой неразберихе канцлер может нескоро до тебя добраться. И папочка Марты, почуяв, что стало немного припекать, решил позаботиться о своей шкуре. В город войдет армия Ланге — и вот он, верный сын империи, который задержал предателей страны. Канцлер успеет первым — еще лучше. Да и с Шефнером он, видимо, надеется договориться. Родня всё же.

Мы с Рихтером обменялись кривыми улыбками. «Родство» скорее обернется против Тиоли, чем ему хоть чем-то поможет.

Удивительно, в этом сне мне впервые удавалось мыслить легко и связно, полностью понимая, что происходит, и не забывая о реальности. Но все же удерживать концентрацию было непросто. Я взглянула на свои руки. Линиина ладонях то исчезали, то снова появлялись, и воздух вокруг кистей будто дрожал.

— Я скоро проснусь. Не могли бы вы, мастер… Пусть я много прошу, но для меня это важно. Если вы знаете хоть что-то…