Куколка - Лесли Пирс

Бэлль знала, что в каждом порту есть публичные дома, и хотя у мадам Албертин не было других девушек и вообще ее дом ничем не напоминал бордель, существовала большая вероятность того, что эти двое засунут ее в ближайший дом терпимости. Наверное, ей не стоило так негодовать, ведь она сама собиралась заняться проституцией. Мадам Албертин водила ее повсюду, как будто хотела развлечь Бэлль, но все это время рассматривала ее как товар, который продадут тому, кто больше заплатит.

Бэлль еще несколько минут посидела у окна, потом встала, подошла к пиджаку Кловиса, который он швырнул на пол. Девушка нашла бумажник, достала оттуда пять банкнот по двадцать франков. Она знала, что это примерно двадцать долларов — обычная цена за ночь с первоклассной проституткой.

Ее глаза уже привыкли к темноте. Она постояла у постели пару минут, глядя на Кловиса. Он был красив, и вечер, до того как она напилась, проходил очень весело. Но после такого низкого поступка он перестал быть джентльменом. В его бумажнике было еще триста франков, и ему повезло, что она не забрала все деньги. Но Бэлль никогда не была и не станет воровкой.

Она положила деньги в свой крошечный ридикюль и на цыпочках вышла из комнаты, оставив сладко храпящего Кловиса одного.

Внизу в вестибюле за конторкой дремал портье. Бэлль тихонько прошмыгнула мимо него в небольшую гардеробную, где она оставила свое пальто. Ей повезло — пальто до сих пор висело там.

Когда девушка вышла из гардеробной и уже подошла к входной двери, ночной портье проснулся и резко сел.

— Revener au sommeil, doux monsier, — дерзко сказала она и послала ему поцелуй.

Мадам Албертин сказала так одному из своих гостей на Рождество, когда он пропустил ее реплику. Бэлль объяснили, что это означает: «Продолжайте спать, милый человек». Она так и не узнала, правильно ли поняла значение этой фразы, но портье застенчиво улыбнулся, и Бэлль выскользнула за дверь.

На улице было очень холодно и темно. Бэлль пошла вниз по холму, потому что, по логике вещей, эта дорога должна была привести в порт. Девушка надеялась, что там открыто хоть какое-нибудь кафе, где она сможет выпить чего-нибудь горячего и спросить, где находится железнодорожный вокзал. К счастью, ее пальто было достаточно длинным и скрывало вечерний наряд, в котором она довольно странно выглядела бы днем. Бэлль собиралась на деньги Кловиса купить какое-нибудь повседневное платье. Разумеется, она не могла вернуться к мадам Албертин за своими вещами и деньгами.

Шагая по безлюдной улице, девушка чувствовала невыносимый стыд за собственную глупость: вот уже который раз она доверяет людям и позволяет манипулировать собой. Бэлль устала и готова была расплакаться. И неудивительно, ведь она так мало спала и оставила все свои вещи и одежду у мадам Албертин. Но были и положительные моменты. Сотни франков хватит на то, чтобы добраться в Париж. И к тому же у нее осталось красивое вечернее платье.

Поезд прибыл в Париж ближе к вечеру. Бэлль повезло: не доходя до порта, она увидела слева указатель и обнаружила, что железнодорожный вокзал расположен всего в нескольких кварталах. Поезд до Парижа отправлялся в шесть утра, всего через полчаса, а рядом как раз открылось кафе, где она смогла купить кофе.

Бэлль уснула, как только тронулся поезд, и проснулась в полдень, потому что стали шуметь остальные пассажиры в вагоне. Казалось, все они одна семья: две женщины лет двадцати-двадцати пяти, тридцатилетний мужчина и супружеская пара постарше — скорее всего, их родители. Они спорили, но спор был беззлобный, поскольку они много смеялись и доставали из корзинки еду.

Мать что-то сказала Бэлль, вероятно, извинилась за то, что они ее разбудили. А немного позже предложила ей кусок пирога, а потом хлеб с сыром. Бэлль улыбнулась, поблагодарила, используя скудный запас французских слов, которые выучила за пару дней. Но она вздохнула с облегчением, поскольку никто из попутчиков не знал английского, поэтому она не обязана была поддерживать разговор.

И только когда поезд наконец стал подъезжать к Парижу, девушка заволновалась. Довольно трудно найти дешевую комнату, смену одежды и белья, не владея французским. Но она знала, что должна заработать побольше денег и как-то получить документы, чтобы вернуться в Англию. В Марселе проблем не возникло: когда таможенник поднялся на борт корабля, чтобы проверить документы команды, капитан Роллинз ни слова не упомянул о том, что на борту у него пассажиры, а таможенник и не спрашивал об этом. Когда представители официальной власти покинули корабль, Бэлль смогла выйти. В Англии так не получится — Бэлль была в этом уверена.

Глядя в окно экипажа на ровные голые поля, девушка вспомнила, что такой же вид открывался из окна лечебницы в Париже, где ее выхаживали. Она размышляла над тем, поможет ли ей французская полиция добраться домой, в Англию, если она объяснит, что с ней произошло.

Что-то подсказывало ей, что эта идея не слишком удачная. Неужели жизнь еще не научила ее, что никому нельзя доверять?

Улицы вокруг Лионского вокзала в Париже были тускло освещены и переполнены людьми, которые, казалось, куда-то спешили. В Париже было грязно, шумно и плохо пахло — намного хуже, чем в Марселе. Бэлль пугалась каждого мужского взгляда, обращенного на нее. В довершение ко всему заметно похолодало и стал накрапывать дождь. Куда ни взгляни, повсюду стояли гостиницы, но было неясно, какая из них хорошая, плохая, дорогая, дешевая, надежная или опасная — все были в одинаковой степени обветшалыми. Бэлль прекрасно осознавала, что ее вечернее платье под пальто и легкие туфли — не слишком подходящее одеяние для долгих и утомительных прогулок по городским улицам. К тому же она проголодалась и умирала от жажды.

Она представляла себе Париж совсем иначе: с широкими, засаженными деревьями бульварами, величественными зданиями, витиеватыми фонтанами, прекрасными магазинами и стильными ресторанами. На самом деле все было серым и угрюмым, и в ее душе вновь ожили воспоминания о том, что именно в этом городе ее изнасиловали пять человек.

Как она могла думать, что здесь ее ждет что-то хорошее?

Бэлль подошла к ресторану, остановилась, заглянула в окно. Заведение было таким же безрадостным, как и все вокруг, но народу была тьма. Большинство посетителей напоминали чиновников, поэтому девушка решила, что здесь не слишком дорого, но вкусно кормят.

Она подсела за столик к двум девушкам, которые едва ли были старше, чем она сама. Они были аккуратно, но просто одеты, волосы были убраны с лица. Бэлль улыбнулась незнакомкам и поздоровалась. Они ответили на приветствие и вернулись к своей беседе.

Бэлль не смогла прочитать меню, поэтому, когда к ней подошла официантка, чтобы принять заказ, она указала на тарелки соседок, на которых лежало что-то, напоминавшее говяжье рагу.

— S’il vous plaît[13], — улыбнулась она. Официантка нахмурилась. — Je ne parle bien français[14], — добавила Бэлль, преисполненная гордости оттого, что запомнила эту фразу.