Загадать желание - Ольга Кай

– Что он имел в виду? – шепотом спросила я Ариса. – Какой ответ?

Горыныч покачал головой. Отошел от воды и позвал негромко:

– Эй, Бусь! Бусь!

Ждали долго. Пришлось звать еще пару раз, прежде чем прибрежная трава зашевелилась, и оттуда, прячась за широколистным подорожником, выглянула покрытая коричневой шерсткой мордашка.

– Бусь пришел! – пропищал малыш тихонько.

Я присела перед ним на корточки. Бусь вздрогнул, когтистые лапки порвали сочный листок.

– Бусь приходил, – пробормотал он, слегка заикаясь. – Бусь вчера приходил. И ждал. Но никто Буся не звал.

– Я знаю. Мы были в аномалии.

Большие ореховые глаза бузиненка смотрели на меня из-под трясущейся пышной челки как на ненормальную.

– Ты что, боишься? – спросила я.

Малыш, наконец, вышел из-за подорожника и встал перед нами, нервно сцепив лапки.

– Бусь боится, – признался он. – Бусь очень боится. Рядом плохое место. Близко-близко! И страшные чудища близко. Совсем-совсем рядом!

Я подскочила и испуганно огляделась.

– Где чудища?

– Там, – Бусь махнул лапой, указывая на другой берег реки.

– В Пустоши, – объяснил Горыныч.

Знал, значит. Укорять Ариса не имело смысла, я только вздохнула:

– И мы как раз туда идем…

Горыныч пожал плечами: мол, само собой разумеется, куда ж нам еще идти, как не к чудищам в самое логово?

– Знаешь, что делать, – сказал он Бусю. Тот торопливо кивнул и с видимым облегчением нырнул в траву.

Перебираться через реку вплавь не пришлось – выше водопада русло оказалось мелким. Кое-как перешли по скользким камням босиком. Уже у самого берега я оступилась. Упасть – не упала, но об острый скол распорола голень от ступни и почти до колена. Не очень больно, да крови много. И обидно до чертиков – надо же, вот так, глупо… Теперь задерживаться из-за меня, а ведь почти уже пришли.

Сердитый Горыныч молча смотрел, как я сперва заливаю рану спиртом, потом – зеленкой. Бинт из моих рук забрал, сам перемотал мне ногу – туго и аккуратно, со знанием дела. Узелок под коленкой завязал.

– Больно? – поинтересовался. Наверное, вид у меня был несчастный.

– Нет. Стыдно.

От берега тропинка уходила вверх по склону высокого холма с плоской, словно срезанной, вершиной. Лес у подножия заканчивался, дальше виднелись редкие деревца и островки зеленых зарослей на фоне желтеющей травы. Я начала обуваться, но Арис остановил меня.

– Посиди пока, – и сам пошел по тропинке.

Поднялся невысоко – его силуэт я видела за ветвями. Но в это время что-то тренькнуло за спиной, и я обернулась.

На противоположном берегу лес вдруг сменился полем, на краю которого – несколько кирпичных домиков с белыми кругляшками спутниковых антенн. По грунтовой дороге ехал велосипедист. Добрался до речки и исчез. Стражей почему-то видно не было. Наверное, рядом с заброшенным городом им некогда было обращать внимание на какие-то мелкие аномалии.

Велосипедист вынырнул из воздуха в нескольких шагах от меня, уже на этом берегу. Пролетел над лоскутом дороги и снова пропал. Я вскрикнула и тут же испуганно прикрыла рот ладонью. А рыжий кирпичный домик тем временем исчез, и вместо него виднелось два тощих тополя, мимо которых мы прошли еще в обществе Всемила.

Горыныч вернулся быстро – наверное, услышал мой крик.

– Что там? – спросила я.

– Пустошь.

– Значит, мы уже пришли?

Я быстренько обулась, попробовала наступить на ногу – больно не было, только неудобно от тугого бинта. Ничего, похромаю немного.

– Можешь не торопиться, – посоветовал Арис.

– Почему это?

– До Дикого Поля идти час, – он покосился на мою перебинтованную ногу, – может, два. Но сейчас мы туда не пойдем. Подождем известий от Леона.

– Хорошо, – неуверенно согласилась я.

Убегающая по склону тропка манила – ведь с нее Арис видел Пустошь. Интересно, сильно ли изменилось все с того времени, как мы с Алиной и группой таких же заброшенных в этот мир чужаков покинули Иванцово с его солнечными кварталами, садами, разноцветными домиками и широкими проспектами?.. Привычно забросив на плечи рюкзак, я пошла к дорожке.

– Далеко собралась? – донеслось из-за спины.

– Я только посмотрю.

– Насмотришься еще, – но останавливать не стал. Вздохнул и пошел следом.

Тропинка оказалась узенькой и пологой. Несколько раз я оборачивалась на оставшуюся позади аномалию, которая то тут, то там прорывалась лесом, но окончательно не исчезала. От уютных загородных домиков остались огрызки, в стенах которых мелькали силуэты людей. Наконец деревья скрыли от нас эту невеселую картину. Тропа вильнула, обходя каменистый выступ, выбралась на голый склон, и я остановилась.

Несколько холмиков пониже волнами спускались к долине, ровной, как столешница, до самого горизонта. Лес редел, постепенно сменяясь унылым, бесцветным лугом, грязно-желтым от выгоревшей на солнце негустой травы. А дальше начиналась мертвая земля – серая, словно укрытая пеплом. Неподвижные фигуры стражей, равномерным кольцом опоясавших Пустошь, казались вбитыми в почву столбами. Кое-где виднелись на равнине белесые проплешины, жалкие скелеты погибших деревьев и останки каменных стен, разрушенных как будто несколько веков назад. А вдалеке, там, где должен быть город, массивной башней уперся в бледное небо широкий черный столб, словно свитый из густого дыма. Ветра не было – не шевелились ни плащи стражей, ни сухостой. Только чернота над заброшенным городом, казалось, жила своей жизнью – столб то утолщался, то сужался, то наклонялся вбок. По земле от него расползались щупальцами черные ручейки, словно потеки мазута. Они подбирались к кольцу стражей и останавливались там, образовывая лужи и небольшие маслянисто-черные озерца.

– Арис… – я ухватилась за его рукав, но забыла, что хотела сказать – просто стояла и смотрела.

Когда мы с Алиной выходили из Иванцово, все выглядело по-другому: засеянные поля, отграниченные полосками леса, деревеньки. Озеро с ивой и камышом. Теперь ничего этого не было. Из деревень поблизости осталась лишь одна – тихая, жалкая, ютившаяся у самой границы проклятой земли. Жил там кто-нибудь или домики стояли пустые – не разглядеть. Горыныч указал на нее рукой:

– Вон Дикое Поле.

С трудом оторвав взгляд от темного столба над Пустошью, я посмотрела на сиротливые домишки. И правда, недалеко. Хорошо бы Леон с Алинкой были уже там. Чтобы спуститься вниз, встретиться с ними наконец, и больше не волноваться – где они, как… Чтобы собраться и завтра утром войти в Пустошь. Потому как чем дольше ждать, тем дольше я буду думать, что же спрятано там, за черным туманом, и как решиться все-таки пойти туда, в неизвестность. Ничего, вместе как-нибудь решимся…