Загадать желание - Ольга Кай

Арис подошел, присел рядом с ящиком. Что-то хотел сказать, но передумал и, отвернувшись, снова смотрел на воду. Мои колени едва не касались его плеч, и почему-то теперь я думала не об Алине с Леоном, а о том, что мы с Горынычем уже столько времени путешествуем вдвоем, даже спим рядом. А сегодня – так вообще в обнимку… И сейчас мне хочется сползти на пол и, прижавшись к Арису, позволить обнять себя. Вовсе не для того, чтобы спрятаться от страха, или чтобы перенять от Говорящего со змеями хоть немного спокойствия и уверенности, которых мне сейчас так не хватает. Просто…

– Арис, – позвала я.

Он обернулся резко, словно мой оклик выдернул его из размышлений.

– Арис, как ты думаешь, они завтра приедут?

Поморщился, пожал плечами:

– Откуда мне знать? Посмотрим.

Гроза прекратилась под вечер. Горыныч несколько раз выходил на улицу, а после устроился недалеко от двери. Не спал – караулил. Змеи теперь его почти не слушались, да и было их тут слишком мало – животные чуяли исходящую от Пустоши опасность и уползли подальше.

Из поселка выбрались на рассвете. Собаки нас заметили, облаяли, но от людей мы успели спрятаться и пришли к дороге раньше, чем Бусь, высохший и даже успевший немного расчесать свои патлы тонкими когтистыми пальцами, сообщил:

– Едут.

Они были вдвоем. Всадники на статных черных лошадях, в черных плащах. Выехали из-за изгиба дороги и неторопливо приближались к нам. Арис приказал мне сидеть тихо – кто бы ни проехал мимо, даже если это будут именно те, кого мы ждем.

Подруга ехала слева – я узнала ее издали по светлым волосам, заплетенным в косу.

Наконец-то! Выскочить бы сейчас из зарослей на дорогу, побежать навстречу, обнять… Но я осталась на месте, и теперь неотрывно смотрела в лицо подруги.

Алина выглядела бледной до прозрачности и очень-очень спокойной. Неживой. Смугловатая кожа лишилась своего приятного оттенка, напряженные скулы казались мраморными. Большие карие глаза были глазами человека, который либо долго не высыпался, либо долго плакал. А может, и то, и другое вместе. Губы сжаты в тонкую черточку, уголки скорбно опущены…

Я сжала кулаки, стараясь не поддаться панике, и перевела взгляд на всадника справа от Алинки. До последнего мгновения надеялась, что зрение меня обманывает, и это этот уверенно сидящий в седле мужчина окажется Леоном! Но… это был Максим. Как и сообщалось в той злосчастной записке.

Максим.

Как? Откуда? Почему?

Горыныч приложил к губам палец, призывая молчать, и взял меня за руку. Лошади проскакали совсем рядом, и мне оставалось лишь провожать взглядом слегка покачивающуюся в седле фигурку Алины.

* * *

Мы снова сидели в овраге за поселком, спрятавшись от посторонних глаз за пышной порослью бузины, к счастью, необитаемой. Налетевший ветер безжалостно трепал листья. Съежившись, обняв рюкзачок, я выжидательно смотрела на Ариса, который так и не позволил мне выйти на дорогу, поговорить с подругой, а зачем-то затащил в укрытие. И сидел теперь, задумчиво хмурясь, вертел в пальцах сорванный колосок. Я прекрасно знала, о чем он думал: все пытался сообразить, как бы поговорить с Алиной, при этом обезопасив себя от колдовства со стороны Максима. Конечно, я тоже совершенно не понимала, откуда взялся наш приятель, и почему сейчас с моей подругой именно он, но… Сколько же можно!

– Арис! – окликнула я. Он даже не повернулся. – Арис, мы долго будем здесь сидеть?

Бусь отказался идти на разведку в Дикое Поле – пришлось снова отправить куклу, но на тряпичных ножках наша красотка двигалась не слишком быстро.

– Арис, ты видел ее лицо? Как думаешь…

«Что случилось с Леоном?» – я не стала об этом спрашивать вслух – вряд ли Горыныч ответит. Он предпочитает проверить, удостовериться, и пока он вот так молчит – есть надежда.

Ветер шумел все громче, пробирая не летним холодом. Я все оглядывалась через плечо, все ждала, когда же в жухловатой зелени травы появится яркое синее пятнышко.

– Скорее бы…

Арис потарабанил пальцами по колену, поглядел в затянутое тучами небо и поднялся. Ничего не сказал, но я тут же вскочила, понимая, что по какой-то причине он решил не ждать возвращения нашей разведчицы.

Куклу мы встретили на самой окраине поселка. Удобно усевшись на ладони Горыныча, расправив свое скромное платьице и чуть наклонив набок круглую голову в сером платочке, она противным голосом пересказывала все, что успела узнать. Выведав у местных, что в последнее время чужаки не объявлялись, Максим и Алина расположились в одном из пустующих домов на самом краю деревни. Арис нашу лазутчицу выслушал и, спеленав полотенцем, спрятал в сумку. Снова глянул на небо. Дождя ждет, что ли? Уж ни все ли равно теперь…

Пустынная улочка с заброшенными домиками. Слышно поблизости возмущенное меканье козы. Чьи-то гуси щиплют траву на заросшем бурьянами огороде.

Двух коней, привязанных у крыльца, мы увидели издалека. Крайний домик, за которым – Пустошь. Низенький заборчик и покатая крыша. Тусклые окна, перекошенные ставни, словно ветер ими играл. Лошади нервно топчутся на месте, прядая ушами, фыркая, натягивая привязь. Им здесь не нравится.

Горыныч поймал мою руку, придержал, чтобы не вырвалась вперед. Улица уходила к Пустоши, растворяясь в вянущей траве небольшого луга. Там, на нечеткой границе вымирающего поселка, на фоне серого неба стояли две темные фигуры: одна высокая, в плаще, из-под которого видно ножны меча; вторая пониже, с развевающимися светлыми волосами, хрупкая, согнутая, как от боли.

Нас заметили, ждали.

Максим выглядел непривычно серьезным, Алина смотрела только на меня, и от этого взгляда мороз шел по коже. Высвободив руку, я подбежала к ней, но остановилась в нескольких шагах.

– Алина… Что случилось? Где Леон?

Ее губы задрожали, и подруга опустила голову. Коса скользнула через плечо, вытрепавшиеся пряди упали на лицо.

– Леон погиб.

Голос показался чужим, и оттого я не сразу поняла, что означают эти короткие два слова. Глупый вопрос сам сорвался с губ:

– Как?

– Я сама видела, – едва слышный шепот в ответ. Даже Горыныч подошел ближе, чтобы слышать. – Я видела, своими глазами видела… Мы выехали из Склары, а потом… Была погоня, он отправил меня вперед, пытался их задержать… и… Я успела спрятаться, но видела, как он упал… Я вернулась, когда все ушли. Они спрятали его в овраге, под ветками… Я сама закрыла ему глаза.

Холодный ветер прошуршал сухостоем и обрушился на редеющие сады.

Все.

Только лицо Леона в моей памяти было слишком живым.

– Этого не может быть, – прошептала я.

– Он тоже так думал. Он сказал, что ничего не случится! – голос Алины сорвался на крик. – Заставил меня убежать, а сам… сам…