Бить или не бить? - Игорь Кон

2. Связь телесных наказаний с рискованным сексом доказывается двумя исследованиями. В первом, на той же студенческой выборке, выяснилось, что среди студентов, которые хотя бы однажды настаивали на сексе без презервативов, доля сильно поротых вдвое превышает число тех, кого шлепали редко (25 % против 12,5). Объектом второго исследования были 440 нью-хэмпширских старшеклассников. Сравнение непоротых детей с теми, которых пороли до тринадцати лет и позже, показало, что вторая группа чаще практикует рискованный секс (например, имеет больше сексуальных партнеров). Страус объясняет это тем, что телесное наказание ослабляет эмоциональную связь ребенка с родителями, что отрицательно сказывается на сексуальной безопасности поротых подростков.

3. 207 студентов из трех колледжей спрашивали, возбуждали ли их когда-либо мазохистские сексуальные образы и имели ли они реальный опыт такого рода. Выяснилось, среди студентов, которых часто телесно наказывали, мазохистский секс возбуждал 75 %, а среди вовсе непоротых – лишь 40 %. У детей сердечных и любящих родителей мазохистский секс встречается значительно реже, чем у холодных и суровых, но влияние телесных наказаний гораздо сильнее. У детей холодных родителей высокий уровень сексуального мазохизма существует независимо от количества телесных наказаний, последние усиливают его лишь на 12 %. Зато в семьях, где царят теплые отношения и уровень мазохизма ниже, независимо от объема телесных наказаний, последние повышают его на целых 48 %. Это происходит потому, что порка любящими родителями побуждает ребенка смешивать любовь с насилием, повышая вероятность того, что в дальнейшем насилие станет компонентом его взрослой сексуальности.

Все это, возможно, не лишено интереса, но не учитывает многих других существенных факторов. Склонность поротых детей к сексуальному насилию, даже если пренебречь социально-средовыми и ситуативными факторами, может объясняться их повышенной общей агрессивностью, за которую их, возможно, чаще наказывали. Рискованный секс может зависеть, с одной стороны, от генетически обусловленной любви к острым ощущениям, а с другой – от характера гендерной социализации и сексуального образования. Число сексуальных партнеров в юности не индикатор неблагополучия, а сложный психологический и культурный показатель, обсуждать его вне гендерного контекста невозможно. Данные Страуса о сексуальном мазохизме противоречат его же данным о сексуальном насилии. Мазохист получает удовольствие от того, что его принуждают, делают объектом сексуальных манипуляций. Таким людям часто свойственна застенчивость. Если телесные наказания порождают как садизм, так и мазохизм, нужно как минимум подумать, от чего зависит это различие. И почему мазохистские, в том числе порочные, фантазии часто возникают у ребенка независимо и до соответствующего личного опыта?

Вспоминая о сексуально-значимых переживаниях своего детства, посетители БДСМ-сайтов, в том числе спанкофилы, рассказывают не только и не столько о родительской порке, сколько о других событиях. Особенно часто в их рассказах фигурируют детские игры.

«У меня это тоже родом из детства… как и у всех, наверное. Сперва, конечно, неосознанно. Любил разглядывать картинки в учебнике по истории, изображавшие связанных рабов. Когда играли на заброшенной стройке в войну, в индейцев и еще бог знает во что – нравилось, когда попадал в плен. Особенно нравился вариант “мальчишки против девчонок”. Когда меня ловили, я обычно пытался вырваться, но не слишком старался, мне нравилось, когда мне заламывали руки за спину, заставляли вставать на колени… Осознанным это желание стало, когда мне было лет 12… ближе к 13. Я в очередной раз попал в плен к девчонкам. Меня привели в штаб – недостроенный дом – и тут одна девочка, блеснув эрудицией, объявила, что пленников всегда пытают. На вопросы “как?” она молча сунула руку мне в шорты и сжала кулак. У меня аж дыхание перехватило. Она давила изо всех сил, а я только молча извивался в ее руках. Девчонки жадно глядели на это. Когда она меня отпустила, началось бурное обсуждение. Пытка всем понравилась, но попробовать остальные не решились. В своих ощущениях я разобрался позже, а были они очень для меня новыми и необычными. Во-первых, боль в паху была мне до того момента незнакома – я и не думал, что будет так больно. Во-вторых, я почувствовал себя абсолютно беспомощным. И, в-третьих, мне понравилось. Признаться в этом самому себе было трудно, но потом все мои подростковые сексуальные фантазии крутились вокруг этих незабываемых переживаний».

«В шесть лет, будучи раздетым и связанным (в индейцев, что ли, играли?), ощутил стыд и чудовищное возбуждение, и один из моих органов красноречиво это всем показал, а дальше потихоньку прогрессировало. Думаю, было заложено на генном уровне…»

«Все тематики играли в детстве в войнушку, индейцев. Я всегда сдавалась в плен: после изрядного сопротивления и фраза “ну все, сейчас мы тебя будем пытать” вызывала просто восторг».

«У меня в детстве тоже были игры. Во время начальной школы… Такая игра была – несколько девочек хватали какого-нибудь мальчика и тащили в комнатку с надписью Ж, чтобы там его закрыть… он естественно отбивался (или делал вид)… А серьёзно, с осознанием все пришло, когда я лет в 12 откопал в обширной отцовской библиотеке “Историю О” и ещё одну книгу – “Мадам”…»

Интересно посмотреть под этим углом зрения на статистику одного из российских БДСМ-сайтов, посетители которого исключительно спанкофилы. Число их довольно велико, а образовательный уровень, судя по данным проведенного ими опроса, очень высок. Из 446 ответивших на этот вопрос 47 человек (10,54 %) имеют ученую степень, 145 (32,51 %) – высшее техническое и 132 (29,60 %) – высшее гуманитарное образование. На сайте их больше всего интересуют (всего ответов 214) личные воспоминания (50,47 %) и эротические рассказы (34,58 %), на третьем месте, с большим отставанием, стоят труды по психологии (6,07 %).

Судя по данным анкеты, в происхождении их спанкофилии родительская порка играла весьма незначительную роль. На вопрос: «Применяли ли родители к вам в детстве телесные наказания?» (447 ответов) – 21,03 % ответили: «Никогда». У 19,02 % это были единичные случаи, 23,27 % наказывали изредка и лишь 13,20 % – часто. Систематически пороли 65 человек (14,54 %) и 40 человек (8,95 %) драли как Сидорову козу. Получается, что большинство «спанкеров» стали таковыми не под влиянием порки, а по каким-то другим причинам.

Если бы родительская порка была травматичной, это сказалось бы на отношении ребенка к родителям. Однако 140 человек из 211 (66,35 %) поддерживают со своими родителями хорошие отношения. Вариант ответа «Жив один из родителей, мы в хороших отношениях» выбрали 16,59 % и ответ «К сожалению, умерли, у нас все было хорошо» —18 человек (8,53 %). Плохие и напряженные отношения с родителями были только у 12 человек.

К телесным наказаниям эти люди относятся положительно. Из 503 респондентов, ответивших на вопрос «Ваше отношение к телесным наказаниям детей?», отрицательные варианты «Категорически не приемлю» и «Это крайняя мера, которую надо избегать» выбрали соответственно 8,75 и 14,71 %, нейтральную позицию – 3, 78 %. Варианты «Телесные наказания иногда могут помочь в воспитании ребенка» выбрали 185 (36, 78 %) и «Без порки воспитание невозможно» – 181 человек (35, 98 %). То есть почти 73 % – сторонники порки.