Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Санки, козел, паровоз - Валерий Генкин

Санки, козел, паровоз - Валерий Генкин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 105
Перейти на страницу:

Так распалялся Виталий Иосифович, давя на газ и гоня от себя мысль, что и ему, как интеллигенту по-бунински, люди не особенно интересны — исключая себя любимого да родных. Ну и павлинов тоже жалко.

Ты просто погружаешься в прожитый мир и снимаешь зажимы.

Звездочки спускаются хрустальные, под ногами чуть скрипит снежок, вспоминаю я сторонку дальнюю и тебя, любимый мой дружок…

Или вот.

Я понимаю, что смешно в глазах искать ответ, в глазах, которым все равно, я рядом или нет. Глаза то лукаво блестят, то смотрят сердито, то тихонько грустят о ком-то незабытом.

Ну итак далее.

Мамайокеро, мамайокеро, мамайокеромаамайа… Чтобы тело и душа были как лапша, чтобы галки и вороны были как макароны. И мороженое вафельным пятаком-сэндвичем, оно стекает, а ты языком по кругу, по кругу. Черные чулки девочки-поэтессы Инны К., парень я простой, провинциальный, на все имею взгляд свой специальный, лишь об одном завидую-жалею, что быть большой персоной не умею. Этапы большого пути. К тому самолету Москва — Новосибирск.

Что заставило Орфея так некстати оглянуться?

Кто толкнул супругу Лота на поступок неразумный?

Вот и я в том самолете на тебя случайно глянул —

Так судьбе угодно было — и…

Оставим этот хорей Лонгфелло. Знаешь, как я тебя обманул? Ну, ну. Слушай. Как-то раз на даче, на Трудовой, ты надавила огромный таз «витаминов» из черной смородины, натолкала в три большие банки и велела отвезти домой. Я погрузил банки в рюкзак и попер на электричку. Уже в Москве, в метро, проклятая лямка не выдержала, и это добро грохнулось на мраморные плиты. Весь в сладкой массе, я выволок истекающий липкой жижей мешок с месивом стекла, сахара и смородины наверх и вывалил содержимое в урну. Добрался до дома, долго мылся, стирал рюкзак. А на следующий день, в страхе перед твоим гневом — или не желая тебя огорчать, выбирай сама, — решил восстановить утраченное. С утра пошел на рынок, купил смородину. Запасся сахаром. Накрутил примерно то же количество ставшего мне омерзительным «витамина», взял трехлитровые банки, хотел разложить — и тут вспомнил, что одна из разбившихся банок была особенной — пятилитровой банищей от венгерских маринованных огурцов. Я кинулся в магазин «Будапешт» на Юго-Западе (уже прикидывал, как избавиться от огурцов), но там таких не оказалось. Соседка выручила, дала банку. Правда, немного другую, но ты не заметила. Таки обманул. Прости.

Ах да, как же я забыл о считалках? У нас с тобой наверняка были общие считалки, что в Москве, что в Питере.

На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной — кто ты такой?

Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить, все равно тебе водить.

Катилася торба с высокого горба, в этой торбе хлеб, соль, вода, пшеница, с кем ты хочешь поделиться?

Заяц белый, куда бегал? — В лес зеленый. — Что там делал? — Лыко драл. — Куда клал? — Под березу. — Кто украл? — Родион, выйди вон.

И эта: выбирай из трех одно — дуб, орех или пшено. Начала не помнил. Спросил у Алика — и он не помнит. А больше и спросить не у кого. Правда, следствия выбора не забыл: орех — на кого грех? дуб — три раза в зуб, пшено — это дело решено, и поставили печать, можно снова начинать. Помучился, посмотрел в Интернете — и вот: «Драки-драки-дракачи, налетели палачи, кто на драку не придет, тому хуже попадет, выбирай из трех одно…» — ну и так далее.

А у Ольги были совсем другие считалки. Сплошной звуковой поток, слов не уловить:

Дюба дюба дюба дюба

Дюба до ни до ни мэ

А шарли буба

А шарли буба

А шарли буба буба буба

Аа аа аа а

А дони мэ

А шарли бэ

А — ми

Замри

Кошка тави

Рики тики тави

Эус дэус космодэус

Бац.

Кошку жалко. Чего это она — тави?

Ну и под занавес этой самой интерлюдии:

Почему сегодня галки

Оглушительно галдят?

Что они сказать хотят?

И зачем сегодня кошка,

Облизав сметану с ложки

И сожрав всю рыбу в плошке,

Притулилась у окошка

И мяучит, спасу нет?

Догадайся, где ответ!

По какой такой причине

Затрубил сегодня слон?

Что поведать хочет он?

Громко тявкают собаки,

Мышь отчаянно пищит,

Бьют клешнями в панцирь раки,

И фонтан пускает кит.

Посходили все с ума

От лягушки до сома.

Вот и в Кириной квартире

Целый день покоя нет.

Почему? —

Сегодня Кире

Исполняется пять лет.

Да, нашему внуку пять лет. Он славный и капризный, какой была Ольга.

А теперь, думаю, настало время для рассказа о таких вещах, как

Путешествия и около

Сладчайшая студенческая пора. Их было трое, плюс сорокакилограммовые рюкзаки, плюс ружье с десятком патронов, плюс ФЭД, плюс блаженное состояние — что-то там, за поворотом?

За первым поворотом был Львов, где в кабачке «Пид левом» (или «Пид вехой»?) они, восхитясь интерьером, со вкусом пообедали, прежде чем сесть в автобус. Путь они держали на турбазу «Ясиня» у подножья Говерлы, покорение которой было целью. С этой турбазы обычно расползались по окрестным горам группки туристов, укомплектованные сухопарыми юношами в очках и ковбойках, крепкими потливыми девицами, а то и тетками в возрасте, с увесистыми задами в неряшливых тренировочных штанах, закатанных до колен. Навьючив рюкзаки с привязанными котелками и скатками плащей под клапанами, они перли в горы, не видя ничего, кроме клочка тропы под своими кедами и маятникового хода загорелых икр впереди идущего. Они делали тяжелую работу, пыхтели и потели, радовались болезненному напряжению мышц, растущим усталости, жажде, голоду — о, голоду! — и вот, наконец, икры замедляют мелькание, кеды переступают на месте, инструктор вопит: «Привал!» — и приходит счастье. Скинуть лямки с ноющих ключиц, кеды с горящих влажных ступней, поднять голову, повертеть шеей, ух, красота (зелень склонов, ущелье, водопадик, овечки, то-се? — нет, нет, не за тем шли) — сейчас напьешься и нажрешься, а потом будешь дремать на солнышке, пока голос инструктора не вырвет из dolce fa niente, не запряжет в рюкзак и не погонит, вперед и вверх, зарабатывать новую порцию счастья. А иначе откуда его, счастье-то, взять?

Их мнение на этот счет отличалось свежестью, хотя полного единодушия они не достигли. Виталик-то, сдуру, хотел ставить палатку — была такая услуга у ясинской базы, пускать на территорию диких туристов за малую плату, разрешать им раскидывать свои шатры, брать воду в колонке и ходить в базовый туалет (система из десятка очков на естественный провал), чтоб не гадили вокруг. А Володька Дубинский ему:

1 ... 93 94 95 96 97 98 99 100 101 ... 105
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?