В сердце Антарктики - Эрнст Шеклтон

Мы находились приблизительно в 53 километрах от мыса Хат, когда я решил отправить вспомогательную партию обратно. Партия смотрела, как мы все удалялись по белой равнине, пока не превратились в точки на широком просторе; затем она погрузила свои вещи и двинулась на север. Начальником партии оставался Джойс; он решил достигнуть мыса Хат за один форсированный переход. Партии предстояло пройти большой участок с трещинами, но если напрячь силы, то люди могли бы расположиться на ночь уже под крышей. Они вышли в 7 часов утра и шли до полудня. Несмотря на плохую дорогу, партия Джойса хорошо продвинулась вперед. Днем она шла с 14 до 17 часов, а затем за последний переход от 19 часов до 1 часа 30 минут ночи достигла домика «Дискавери». Единственным происшествием этого дня было то, что Брокльхёрст опять приморозил ноги, так как был обут в лыжные ботинки, в то время как остальные надели финеско. Обморожение было несерьезное, хотя у пострадавшего в течение некоторого времени после этого болели ноги. Партия покрыла расстояние в 51 км за 14 часов 30 минут; это очень хорошая скорость перехода, если учесть, что поверхность льда была рыхлой и неровной.

Утром 12 ноября партия покинула мыс Хат и совершила тяжелый переход до Ледникового языка. Сначала они собирались расположиться лагерем на южной стороне Языка, но, к счастью, пошли дальше и встретились на другой стороне с Дэем, Мёрреем и Робертсом, которые привезли на автомобиле припасы. Я оставил распоряжение, чтобы туда на склад доставили около 820 килограммов провианта и оборудования в качестве запаса для санных партий на случай, если бы они на обратном пути оказались бы отрезанными от мыса Ройдс очистившейся от льда водой. Дэю удалось подъехать на автомобиле прямо к Ледниковому языку, расположенному приблизительно в 19 км от зимовки. После хорошего обеда, состоявшего из сухарей, джема, крабов, языка и тресковой икры, объединившиеся партии доставили запасы на склад. Затем все возвратились на зимовку на автомобиле и легких санях, которые автомашина тащила на буксире. Тяжелые сани, которые брала с собой вспомогательная партия, были оставлены на месте с тем, чтобы забрать их позже при случае. Путешественники достигли домика зимовки ранним утром и, поев еще раз, улеглись, чтобы как следует выспаться.

В течение некоторого времени после возвращения вспомогательной партии зимовщики были заняты обычной работой. Научные работники экспедиции очень огорчились, обнаружив, что в те дни, когда домик оставался необитаемым (Мёррей, Дэй и Робертс тоже отправились в небольшой поход), несколько собак ухитрились выбраться на свободу и убили 30–40 пингвинов. Мы все время старались избегать таких случайностей, так как не хотели без нужды уничтожать птиц. Пингвины в это время неслись, и зимовщики находили их яйца очень вкусными.

Фрэнк Уайлд с тюленями

Императорские пингвины

Пингвины Адели на берегу мыса Ройдс

Яйцо пингвина примерно такой же величины, как утиное; белок прозрачен и напоминает желе, желток мал. Чтобы яйцо сварилось как следует, его нужно кипятить около 8 минут, а если нужно сварить вкрутую и желток, то 10 минут. Скорлупа изнутри очень красивого темно-зеленого цвета, снаружи она меловая, белая, хотя обычно изукрашена пятнышками помета. Мёррей отвел определенную часть гнездовья для сбора яиц на «домашние надобности», отчасти, чтобы обеспечить получение свежих яиц, отчасти, чтобы установить, сколько яиц откладывает самка пингвина. Другую часть гнездовья не трогали, чтобы изучать развитие и воспитание молодых пингвинов.

Зимовщики продолжали научную работу в разных отраслях, совершали небольшие экскурсии в окрестности.

«Сегодня мы проехали на автомобиле на остров Палатки через остров Неприступный, – записывает Пристли 14 ноября. – Главная цель этой поездки заключалась в том, чтобы дать Джойсу возможность убить и освежевать несколько молодых тюленей, но мы также вели и геологическую работу. Партия состояла из Дэя, Джойса, Мёррея и меня. Когда автомобиль остановился напротив острова Неприступного, трое из нас отправились осматривать его западный склон. У нас не было времени на восхождение, но остров с этой стороны образован целиком массивным потоком базальта с небольшими вкраплениями порфира, лучше всего видными на выветрившихся образцах. Пласт базальта, по-видимому, имеет падение к югу. Дэй пытался присоединиться к нам, но выбрал неудачное место и заехал глубоко в сугроб, по самую ось. Поэтому ему пришлось дать задний ход и выбраться назад. Оттуда мы отправились дальше на остров Палатки. Джойс выбрал молодого тюленя и занялся им. Мёррей, Дэй и я взобрались на остров по размытому водой ущелью, бегло осмотрели горные породы, слагающие остров. Это – агломерат из очень грубых обломков; поверх агломерата массивный поток кенитовой лавы. Дэй сфотографировал нижние складки ущелья, в то время как Мёррей и я взобрались по склону скал до конца обнажений, а затем стали вырубать ступеньки в снежном склоне. Наверху склона я уперся в снежный карниз и, перебираясь через него, чуть не попал в беду. Достигнув вершины, мы пошли вдоль гребня и сфотографировали великолепный выветрившийся кенитовый валун с выемкой в нем, вроде беседки; валун был весь усеян кристаллами шпата вроде того, как бывает усеяна гвоздями старинная церковная дверь.

Сделав эти снимки, мы спустились на другую сторону острова и обошли его кругом, чтобы присоединиться к остальным. Взбираться на гору здесь по сколько-нибудь крутому склону очень трудно из-за выветрившихся обломков. Из-за отсутствия мощных естественных факторов, которые могли бы перемещать обломки на другое место, а также вследствие того, что ветер уносит самые легкие частицы почвы, эти обломки остаются лежать под своим углом откоса; неверный шаг может заставить альпиниста и камни на поверхности горы скатиться с поверхности горы вниз на 15–30 метров – переживание не из приятных, как я хорошо знаю по неоднократному опыту. Солнце сегодня греет очень сильно, и по ущелью бежит небольшой поток, увлекающий с собой вниз значительное количество частиц почвы».

В эту поездку у Дэя с его автомобилем было приключение. Около мыса Барни ему попалась на пути большая трещина во льду; он направил машину под прямым углом к ней и дал скорость, чтобы, как обычно, «перескочить» через нее. Когда автомобиль был всего в нескольких метрах от нее и несся со скоростью около 25 км в час, Дэй увидел, что трещина резко изменила направление и идет по тому пути, который он выбрал; мгновение спустя переднее правое колесо машины очутилось в трещине. Внезапная нагрузка, которой подвергся автомобиль, выявила бы слабые места машины, если бы они были, но, к счастью, ничего в ней не сломалось, а так как трещина снова изменила направление, то колесо выскочило на повороте вверх, и автомобиль опять очутился на крепком льду.