Косые тени далекой земли - Осака Го

– Сегодня переночую в гостинице, а завтра поеду обратно в Японию.

– Вот как? Ну, счастливого пути, – коротко ответил Рюмон, постаравшись придать голосу равнодушный тон. Вручив ей чемодан, он повернулся к ней спиной.

– Рюмон-сан… – позвала она, и он обернулся.

Тикако смотрела на него так, словно хотела проникнуть в самые сокровенные его мысли.

– Прости. – Сказав только одно это слово, она отвела взгляд и отвернулась.

Он вошел в соседнее здание – гостиницу «Вашингтон».

В холле его ждали две записки. Из одной явствовало, что его разыскивал Синтаку Харуки и просил немедленно позвонить по возвращении.

Вторая была от некоего Грегорио Техада, но имя это Рюмон слышал впервые.

Рюмон поднялся в номер и проверил телефон, значившийся во второй записке. Оказалось, звонили из Саламанки.

Ему пришло в голову, что, может быть, звонок был от того Грегорио из Государственного исторического архива, который так помог ему с розысками. Однако ему Рюмон своего мадридского адреса не оставлял.

Он набрал номер, и, как он и думал, его соединили с Государственным историческим архивом.

Грегорио находился в своем кабинете и сразу снял трубку. Рюмон поблагодарил его за помощь, которую тот оказал ему во время поездки в Саламанку, и спросил, не звонил ли он ему.

– Да, звонил. Мне рассказали кое-что, что, быть может, вас заинтересует. И я решил обязательно с вами связаться.

Так Рюмон и думал.

– Вот спасибо. Но скажите, каким чудом вам удалось найти гостиницу, где я остановился? Ведь, насколько я помню, я вам адреса не оставлял.

– Пришлось потрудиться. Я нашел на вашей визитной карточке телефон японского информационного агентства Това Цусин, позвонил туда и попросил посмотреть план вашего пребывания в Испании и вашей работы, который вы представили перед отъездом. И мне сказали, что ваш штаб – гостиница «Вашингтон» в Мадриде.

– Это моя вина – нужно было оставить вам адрес. Но если вы не пожалели времени, чтобы меня отыскать, наверняка ваша информация стоила того?

Грегорио засмеялся:

– Хочется на это надеяться. Видите ли, в университете Саламанки есть один профессор истории по имени Хулио Альварес, который занимается гражданской войной. Я рассказал ему, что вы приехали из Японии на поиски японского добровольца, и он сообщил мне чрезвычайно интересные сведения.

– Какие же?

– Хулио последние несколько лет ездит по стране, записывая воспоминания людей, которые участвовали в событиях того времени. Он опрашивает как бывших солдат правительственной армии, так и солдат армии Франко, не исключая и иностранцев. И среди людей, которых он опросил, был один старик, который знал двух японцев, числившихся в то время в Интернациональной бригаде.

Рюмон плотнее прижал трубку к уху:

– Неужели?

– Да. Наверное, правильней назвать их мексиканцами японского происхождения, но, так или иначе, нет сомнений, что в их жилах текла японская кровь. По его словам, их звали Рикардо Нисимура и Мария Нисимура. Вам о чем-нибудь говорят эти имена?

По телу Рюмона побежала мурашки.

– Рикардо Нисимура и Мария Нисимура? Вы уверены?

– Совершенно уверен. Я проверил в реестре нашего архива, и там действительно значатся оба имени.

Будто потеряв опору под ногами, Рюмон обессиленно присел на кровать.

Некоторое время он не мог вымолвить ни слова.

– Я тоже видел их имена в реестре. Скажите, пожалуйста, нельзя ли как-нибудь устроить мне встречу с этим стариком?

Грегорио откашлялся.

– Я был уверен, что вы попросите об этом, и в разговоре с Хулио прощупал почву. Он не был уверен, согласится ли старик. По его словам, он обещал не публиковать записей, которые сделал во время разговора, и, разумеется, ему не разрешено сообщать кому бы то ни было адрес этого человека или телефон, понимаете?

Рюмон крепко сжал трубку рукой:

– Может так статься, что эти Рикардо и Мария – мои дед и бабка.

После его слов собеседник на секунду умолк.

– Ваши дед с бабкой? Да что вы говорите!

– Это чистая правда. Фамилия моей покойной матери была Нисимура, и она родилась в Мексике, в семье эмигрантов из Японии. Это довольно долгая история, но уверяю вас, у меня есть и другие основания считать, что эти двое – ее родители.

– Поразительно. Если это действительно так, это просто поразительно.

– Я обещаю, что оставлю в тайне все, что мне расскажет этот старик, если, конечно, он согласится со мной встретиться. Я прошу о встрече не как журналист, а как частное лицо. Вы не могли бы постараться через господина Альвареса как-нибудь убедить его?

– Постараюсь, – сразу согласился Грегорио. – В этом случае, я просто уверен, Хулио тоже приложит все усилия, чтобы помочь вам. Я попробую сейчас ему позвонить.

Рюмон дал понять, что будет ждать звонка Грегорио в гостинице, и повесил трубку.

Вскочив с кровати, он зашагал из одного угла комнаты в другой, не находя себе места от возбуждения. Ну и везение! Кто бы мог подумать, что ему удастся поговорить с человеком, знавшим его деда с бабкой! И в Саламанку он, выходит, съездил не зря!

Минут тридцать спустя зазвонил телефон.

Рюмон с нетерпением схватил трубку.

– Ну что, с возвращением, значит? Это я, Синтаку. Ну как провели время в Ронде?

Разочарованный, Рюмон опустился на кровать.

Синтаку Харуки.

Глава представительства компании «Дзэндо» в Мадриде Синтаку Харуки. Нюх у него совершенно необыкновенный.

– Неплохо, неплохо. Совсем недавно приехал. Собирался вам вечером позвонить.

– Вечером? Чего откладывать, давайте прямо сейчас встретимся да отобедаем вместе, а?

– По правде сказать, я тут дожидаюсь одного важного звонка и думаю перехватить что-нибудь прямо в номере.

– Вот как? Ну что же, здесь в гостиничных номерах тоже обслуживают недурно. Если я вам не помешаю, я бы с удовольствием поднялся к вам хоть на чашку чаю.

– А где вы сейчас?

– Внизу, в вестибюле. Минуты не пройдет – я буду уже у вас.

Рюмон нахмурился. У Синтаку на все был готовый ответ.

Но Грегорио мог позвонить в любую секунду. Времени пререкаться с Синтаку не было.

– Хорошо. Поднимайтесь.

Не прошло и минуты, как раздался стук в дверь.

За ней, поблескивая очками, стоял Синтаку.

– А, совсем забыл вам сказать. Я и ее привел.

За его спиной стояла Тикако.

Синтаку Харуки остановился в дверях, загораживая проход.