История военной контрразведки. СМЕРШ Империй - Андрей Шаваев

Это признали достаточным «основанием» для органов ОГПУ, чтобы взять под подозрение Вацетиса и организовать за ним агентурное наблюдение с помощью Бирка.

В докладной записке от 2 мая 1922 г. на имя начальника ИНО ОГПУ Артузова сотрудник ОГПУ Кияковский писал:

«Относительно Академии Генштаба “Груша” дал следующие данные. До марта месяца он встречался с проф. Свечиным и Незнамовым, а раньше и со скрывшимся теперь в Эстонию б. генер. Лебедевым, через которого он с ним и познакомился. Фактически документальных данных он от них не получал и агентами их назвать не может, но из их разговора по военным вопросам он часто узнавал весьма ценные для Эстштаба сведения. В дальнейшем решено, что Груша вновь свяжется со Свечиным и сведет его с нашим № 202. Этим мы надеемся осветить Свечина и выяснить его поведение. Тем более что ближайший друг Свечина Лебедев давал материалы Груше. То же самое Груша говорит и относительно Генштаба Вацетиса. К нему тоже решено снова направить Грушу».

Лишь имея прямое указание Менжинского не связывать «Трест» с английской разведкой из-за боязни расконспирации, органы ОГПУ не сообщили представителю английской разведки Жидкову о «причастности» Тухачевского и Вацетиса к антисоветской организации, а написали 29 января 1925 г. уклончивый, двусмысленный ответ:

«Мы не сомневаемся в солидности источника, из которого Вы почерпнули данные относительно пригодности для обработки Т. и В., но оба эти лица — герои не нашего романа. Они достаточно обнюханы и обследованы нами, и мы не видим никакой пользы от того, чтобы привлекать их к себе».

Несмотря на то что Тухачевский был «отстранен» от участия в «деятельности» МОЦР, однако им усиленно продолжали интересоваться белоэмигранты. Они жаждали того, чтобы он и другие видные военачальники были на их стороне.

Об этом свидетельствует, например, донесение агента ОГПУ Власова, выезжавшего в октябре 1926 г. в Париж для встречи с Кутеповым и другими белоэмигрантами:

«В отношении Красной Армии Кутепов интерес проявлял только в области настроений — преимущественно у командного состава и взаимоотношений военнослужащих в служебное и внеслужебное время; отчасти также интересовался бытом армии.

Из отдельных лиц интересовался т. Ворошиловым, Тухачевским и крупными военспецами из числа бывших полковников, генералов. Особенный интерес проявлял почему-то к т. Тухачевскому, спрашивал, не может ли быть он привлечен в ряды сторонников национального движения».

К 1927 г. работники ОГПУ, занимавшиеся разработкой «Трест», пришли к убеждению о необходимости свертывания этого дела. По их мнению, широкие связи, завязанные «участниками игры», все больше и больше вели к расшифровке «Треста». Предложение о ликвидации «Треста» было поддержано руководством ОГПУ. В связи с этим началась подготовка к «ликвидации» МОЦР.

Однако события развернулись по-другому. В апреле 1927 г. один из главных агентов «Треста» работник ОГПУ Оперпут вместе с агентом генерала Кутепова Марией Захарченко бежали за границу, и там Оперпут расшифровал легендированную организацию МОЦР. Оперпут, бывший сподвижник террориста Савинкова, был в 1921 г. арестован органами ВЧК и, находясь в заключении, в январе 1922 г. был привлечен к работе в качестве секретного сотрудника органов госбезопасности. В деле «Треста» он принимал очень активное участие. Оперпут — политически неустойчивая личность, карьерист и авантюрист, затаивший на время свою злобу к Советской власти. Вскоре после бегства из СССР в Финляндию он вместе с Захарченко нелегально возвратился в Москву для проведения диверсионной и террористической деятельности. Серьезного акта им осуществить не удалось. Однако Оперпут и Захарченко сумели в июне 1927 г. совершить поджог общежития работников ОГПУ на Малой Лубянке. После этого они пытались бежать за границу, но, будучи обнаруженными работниками ОГПУ в Смоленской области и находясь в безвыходном положении, застрелились.

В агентурном деле «Трест» имеется переведенный с польского языка документ, озаглавленный «Оценка доклада начальника штаба Красной армии за время с 9. XII.25 г.–19.III.27 г. на имя Председателя Ревсовета».

Из содержания этого документа видно, что польская разведка получила доклад начальника штаба РККА Тухачевского от «монархической организации». Доклад, как это видно из архивных материалов, содержал ряд дезинформационных сведений. Однако с точки зрения военных данных он раскрывал важные вопросы, касающиеся мобилизационной и боевой готовности РККА, железнодорожного транспорта и т. п. Был ли доклад передан полякам за подписью Тухачевского или в виде копии или фотокопии — неизвестно, но польская разведка отметила, что «в отношении формы подлинность документа не вызывает сомнения».

После измены Оперпута, расшифровавшего легендированную организацию МОЦР, польская разведка в конце 1928 г. провела обстоятельный анализ «доклада» Тухачевского путем сопоставления его содержания с различными данными, в том числе с официальными выступлениями в печати Ворошилова, Тухачевского, Каменева С.С., Пугачева и др. В этом анализе говорится:

«… Из вышеизложенного сопоставления вытекает совершенно ясно, что оперативная мысль, представленная в рапорте якобы Тухачевского, не имеет ничего общего с наблюдениями II отдела Генштаба».

В разделе «Общий итог анализа доклада Тухачевского» польская разведка указала:

«Таким образом, мы имеем дело с типичным фактом инспирации. Принимая во внимание сам характер инспирации, ранее уже сделанные наблюдения в отношении работы источника (монархическая организация) и в отношении метода ведения инспирации со стороны Советского штаба (преувеличенно представляет в хорошем освещении ценность Советской Армии) можно утверждать с полной уверенностью, что, несмотря на монархическое происхождение источника, откуда был получен документ, документ этот сфабрикован и доставлен Советским штабом и что весь источник является просто его органом… Монархическая организация в Москве, имеющая представителей у нас в Варшаве и в других заграничных центрах, является просто организацией советского шпионажа как по отношению к нам, так и в отношении ко всей русской эмиграции».

Еще до провала «Треста» органы ОГПУ слегендировали ряд других, подобных МОЦР, фиктивных антисоветских организаций, через агентуру которых направляли за границу дезинформационные материалы, а также компрометирующие Тухачевского сведения.

По этому поводу сотрудники ОГПУ в документе, озаглавленном «Цели легенды “Трест”», писали:

«Посредством проработанных материалов о Красной Армии (специально организованным для этой цели при Разведупре РВС отделением) дезориентировать разведку противника в желательном для Рев. Воен. Совета направлении. Эти материалы сперва распространялись нами через “Трест”, а затем стали передаваться по другим линиям».

Создание параллельных «нелегальных антисоветских организаций» необходимо было ОГПУ для того, чтобы, во-первых, организовать передачу иноразведке и белоэмигрантам сведений и документов якобы из различных источников, что должно полнее убедить их в «доброкачественности» получаемых материалов и, во-вторых, в случае провала «Трест» органы ОГПУ могли использовать для связи с иноразведками и белоэмигрантами эти параллельно «существующие» каналы.