Клара и мистер Тиффани - Сьюзен Вриланд

— Потому что это сигнализирует о какой-то несправедливости, которую необходимо исправить. Это показывает, что мы способны организоваться и предпринять действия. Это показывает приверженность нашему делу.

— Это показывает, что мы не сдрейфили, — поддержала меня Мэри.

— Мэри, иди рядом со мной слева, а ты, Нелли, с другой стороны. Возьмитесь за руки. Элис, ты иди на одном конце, Агнес — на другом. Держите шеренгу плотной. Когда мы подойдем к линии пикетчиков, выстройтесь за мной в две линии, как смыкаются два крыла стрекозы. Я пойду первая. Не обращайте внимания на насмешки. Помогайте вашей партнерше прорваться. Это означает, Агнес, что последней в здание войдете вы. Хорошо. Когда мистер Тиффани увидит вас, у него пропадут последние сомнения в нашей солидарности. Подозреваю, он будет за дверью демонстрационного зала. Пусть каждая пожмет ему руку. Даже если вы никогда за всю вашу жизнь не пожимали руку мужчине, начните делать это сейчас. Приехавшие из Короны, покиньте шеренгу перед зданием. Вам нет необходимости идти через пикеты. Благодарю вас за поддержку.

— Когда движения не будет, я поведу вас через улицу, пока мы не растянемся по всей ее ширине. Тогда я вернусь обратно в середину нашей шеренги.

— Разве этого движения когда-нибудь не будет? — пробормотала мисс Берн.

— Автомобили просто скосят нас, — испугалась Нелли.

— Ни в коем случае, если мы крепко обхватим друг друга за талию. Шагайте уверенно, с осознанием того, что Свобода там, в гавани, — женщина.

Я основательно обняла Нелли за талию.

— Ты идешь на рабочее место, для которого тебя обучил Патрик. Право сильнее запугивания. Иди под ритм: «Права женщин — и ни каплей меньше!»

Туман рассеялся достаточно для того, чтобы нас было видно. Он, собственно, создавал зловещую атмосферу. Тереза набросила свое боа из перьев на плечи, громко выкрикнула наш лозунг, и мы двинулись в путь, причем высокая прическа Анны моталась из стороны в сторону, как бакен на воде.

Когда мы дошли до Четвертой авеню, я увидела Бернарда, стоящего на противоположном углу, заложив руки за спину, будто он вытянулся по стойке «смирно», наблюдая прохождение королевских пеших гвардейцев. От прилива любви в горле пересохло, а еще оттого, что он одобрил мой поступок, что не был равнодушен ко мне и поддержал своим присутствием.

Бернард посмотрел вниз по улице, выискивая взглядом промежуток между несущимися трамваями, автомобилями и экипажами. Через несколько минут он проворно прикоснулся ко лбу, словно отдавая салют, и сделал по-британски сдержанный кивок ободрения. Я начала переход, а мой выводок последовал за мной. Я устойчиво ставила ногу на мостовую, чувствуя себя в центре вселенной. Перейдя улицу, я тотчас вернулась к середине шеренги. Идя сплошной линией в тридцать один человек, мы заполонили улицу, и транспортные средства ожидали сзади нас, отнюдь не в полном спокойствии. Гудки их клаксонов возвещали о нашем проходе. Было просто невозможно не заметить нас.

У следующего квартала стоял Дадли, ожидая нашего марша. Это был великодушный поступок с его стороны, учитывая его связи с Генри Белнэпом. Рядом с ним расположился Уильям Йорк, с беспокойством не сводящий глаз с Элис, вышагивающей на конце нашей шеренги, — она прошла совсем близко к нему.

На углу Четвертой авеню и Двадцать четвертой улицы маячила фигура Джорджа, прижавшего одной рукой к груди свою небольшую тетрадь для зарисовок, другая же была воздета в воздух, подобно длани Леди Свободы, сжимая пучок кистей, будто это пылающий факел.

На углу Четвертой и Двадцать четвертой улиц, широко расставив ноги, прочно обосновалась миссис Хэкли. Облаченная в синюю юбку, белую блузку и узкий красный галстук, она размахивала перед своей необъятной грудью маленьким американским флагом на крошечном древке. Она интуитивно ощущала, что грядут перемены для женщин. И хотя ее собственная жизнь могла и не претерпеть никаких метаморфоз, в дальнейшем она будет испытывать гордость от осознания, что приветствовала нас в столь значительный день 1903 года. Да благословит Господь непостоянство ее сердца!

Тротуары были заполнены мужчинами, следующими в два ряда в противоположном направлении, образуя петлю на углу. Впечатление было такое, будто на улицу вывалились все двести человек, каждый с самодельным плакатом на палке. До этого места наше движение ничем не осложнялось, но по мере нашего приближения со сгрудившимся за нами транспортом мужчины принялись потрясать своими лозунгами и горланить:

— Женщины не нуждаются в рабочих местах!

— Достойный заработок — для достойного мужчины!

— Девчата — сидите дома, где вам и место!

Я крепко прижала к себе Нелли:

— Смотри Патрику прямо в глаза, как истинно сильная женщина. На карту поставлено больше чем твой страх.

Мы начали выполнять маневр стрекозы, вследствие чего я оказалась во главе одного взвода огромной армии женщин, которые, в чем я была уверена, в конце концов в один прекрасный день все-таки завоюют рабочие места для всех женщин. Я сочла это привилегией!

Нелли заняла место за мной рядом с Мэри и перед Кэрри. Я протянула свою руку назад, чтобы она ухватилась за нее.

Один мужчина взревел прямо в лицо Мэри:

— Ни одна девчонка не заберет у меня мое рабочее место!

— Не суй нос не в свое дело! — поддержал его криком другой.

— Воровка рабочего места!

— От такого же слышу! — выдала я, невозмутимая, как морской конек.

Мужчины сомкнули свои двойные ряды перед дверью, надрываясь на все лады:

— Мегера!

— Выскочка!

— Сука!

Я продолжала неуклонно продвигаться вперед.

— Стыдись, Нелли! — донеслось до меня.

Я ощутила, что рука позади меня стремится вытащить девушку из нашей шеренги. Я крепко вцепилась в нее, то же самое сделали Мэри и Кэрри.

— Тебе еще многому надо научиться, Патрик, — спокойно промолвила Нелли.

Двое мужчин впереди недвижно стояли очень близко от меня, хотя и не осмеливались прикоснуться ко мне руками. Твердой походкой и с высоко поднятой головой я клином просунула свое плечо между их плечами, и они пропустили меня. Я применила тот же прием для второго ряда. Наша шеренга прорвала их, и мне послышалось, как Тереза позади меня заявила во всеуслышание: «Истинная республика — права женщин в искусстве и ни каплей меньше!», а затем раздался резкий треск — это разорвали наш лозунг.

Находившийся внутри мистер Тиффани все слышал и движением руки подгонял нас заходить в здание побыстрее. Он смотрел мимо меня на шеренгу женщин.

Посмотри на меня! Не пренебрегай мною, Льюис. Я сделала это для тебя, потому что знаю: мы нужны тебе.

— Доброе утро. Рад видеть вас, миссис Дрисколл, — произнес он так натянуто, что его нервозность стала очевидной. — Я рад видеть и всех остальных тоже.