Клара и мистер Тиффани - Сьюзен Вриланд

— Если это случится, что же мы будем делать? — спросила Тереза. — Только мозаики?

— Нескольких из вас могут оставить на мозаиках. Только две бригады делают мозаики в настоящее время. Но это не вопрос соперничества специалистов по мозаике с работницами по свинцовому стеклу в пределах нашего отдела. Это вопрос…

— Выступления мужчин против женщин! — выкрикнула Тереза.

Ее смелость пришлась к месту.

Я опять повысила голос:

— Профсоюз, который организовал эти действия, не признает нас как способных мастеров своего дела. Он отказывает нам в членстве. Если их профсоюз не примет нас в свои ряды, мы будем действовать силой нашего собственного профсоюза. У нас — единство духа, и мы должны за эту ночь укрепить его. Создать сплоченный фронт, достаточно сильный, чтобы не сломиться перед мужчинами, запугивающими нас. Мы не слабые создания, нас так же трудно свалить, как это здание. Мы только должны доказать свою ценность. Вы проявили себя в студии, изготовив за одну неделю шесть прекрасных витражей, удивительное достижение. Тогда мужчины возненавидели наше профессиональное мастерство, и эта ненависть только упрочилась. Теперь вы должны доказать свою ценность на улице, для всего Нью-Йорка.

— Они назовут нас штрейкбрехерами, — проскулила Нелли.

— И совершат ошибку. Штрейкбрехеров нанимают, чтобы сломить забастовку путем занятия рабочего места бастующих, дабы компания могла функционировать. Мы же идем на свои рабочие места, как и каждое утро, только теперь делаем это вместе. Мы находимся перед лицом вероятности закрытия всего нашего отдела и все будем выброшены на улицу в поисках работы. Я точно знаю, что завтра на Пятой авеню и Двадцать пятой улице будет стоять линия пикетчиков. Чтобы вы попали на работу, вам придется пересечь эту линию, пролезая между мужчинами. Не обманывайтесь. Они не будут миндальничать. Над вами будут глумиться. Они могут даже распустить руки. Вспомните о том, как они обращались в студии с мисс Джадд и Мэри.

— И с Нелли, и со мной, — напомнила Тереза.

Новая волна потрясения пробежала по группе, выразившись в шепоте и обеспокоенных взглядах.

— Их намерение — испугать вас, чтобы вы, увидев их, повернули обратно и вообще не вышли на работу. Вообще никогда. Они считают, что могут незаконно захватить наши рабочие места, запугивая вас: средство, к которому мужчины прибегают в последнюю очередь. Но ничто, кроме нашего собственного страха действовать, не может сдвинуть нас с нашей справедливой позиции.

Я дала им несколько минут, чтобы переговорить между собой.

— У кого из вас отцы состоят в профсоюзе?

Поднялось с полдюжины рук, к сожалению, среди них не было Нелли.

— Поговорите с ними сегодня. Они расскажут вам о силе группового действия. Я предлагаю встретиться на южной стороне Грэмерси-парка в девять часов.

— Мы опоздаем на работу, — простонала мисс Джадд, само воплощение точности и пунктуальности.

— Это намеренно. Мы хотим, чтобы все пришли туда еще до нас. Мы хотим, чтобы мужчины выстроились в линию пикетов и начальство заметило, что нас нет, и заволновалось. Мы хотим, чтобы мистер Томас, мистер Платт и мистер Тиффани занервничали. Затем мы подойдем туда все вместе, не семеня по тротуару, как будто идем за покупками. Мы проследуем в один ряд по Четвертой авеню, улице искусства и коммерции. Мы свернем на нашу улицу и пройдем сквозь линию пикетов, на наши законные рабочие места. Пройдем вместе, чтобы сохранить то, что мы создали здесь: мастерство, которого вы достигли. — Я почувствовала, как мое дыхание стало учащенным и глубоким. — Что вы на это скажете?

— Да! Мы пойдем вместе! — выкрикнула Мэри.

— Прежде всего я хочу, чтобы в отделе не было раскола. Нам нужны все работницы, чтобы устроить броский спектакль и растянуться поперек Четвертой авеню. — Я бросила пристальный взгляд на Нелли. Она съежилась и стала похожа на ту Нелли, что пришла просить работу. — Мы должны быть едины, чего бы это ни стоило для наших чувств.

— Можете рассчитывать на меня, — заявила Тереза, высоко подняв свой подбородок над кружевным воротничком с продернутой в нем розовой лентой.

— На меня тоже, — отозвалась Кэрри.

— Как насчет тебя, Мэрион?

— Я с вами.

— Анна?

Анна ответила на идише.

— Не возражаешь сообщить нам, что ты сказала, барышня? — спросила Мэри.

— Это — клятва, которую произносит мой отец на собраниях их профсоюза портных. — «Если я предам дело, за которое приносил клятву, то пусть отсохнет кисть от руки, которую я сейчас поднял». Меня сейчас так и подмывает произнести ее.

— Это — прекрасная клятва, Анна! Спасибо.

— Мисс Берн?

Морщинки на ее лице залегли глубже.

— Это недостойно.

— А достойно быть вышвырнутой с работы и отринутой, потому что мы носим юбки?

— Когда вы сегодня снимете юбку, поищите этикетку, что она сшита членами профсоюза, — поддержала меня Анна. — В этом нет ничего недостойного.

— Я еще вернусь к вам, мисс Берн. Мисс Джадд?

— Сколько дней мы должны будем проделывать это?

— Столько, сколько продержится линия пикетов. Вы хотите проходить через нее одна?

— Это просто приход на работу вместе, верно?

— Да.

— Тогда все в порядке. Я пойду.

Мисс Стоуни таращилась на нее глазами величиной с голубиные яйца.

— Милдред!

Я никогда не слышала, чтобы кто-то называл мисс Джадд по имени.

— Мисс Стоуни?..

— Я не могу. Я не могу ставить мистера Тиффани в неловкое положение, устраивая демонстрацию на улице подобно суфражисткам.

— А каким же образом вы собираетесь попасть на работу? — осведомилась я.

— Не можем ли мы остаться дома всего на один день?

— Одним днем дело не ограничится. Если вы останетесь дома завтра, будет тяжелее прийти на другой день. Это именно то, чего они хотят, — расколоть нас из-за нашей робости. Я понимаю, некоторые из вас считают неуместным ассоциировать искусство с профсоюзами.

— Или женщин с профсоюзами, — вставила мисс Берн.

— Подумайте о чистом значении слова «союз» и о том неприятном осадке после, если наш отдел расколется. — Я выждала, предоставив ей возможность подумать. — Я еще тоже вернусь к вам. Берти, ты подняла руку. В каком профсоюзе состоит твой отец?

— В профсоюзе газовых истопников.

— Он выполняет тяжелую работу. Гребет уголь лопатой?

Девушка кивнула.

— Ты думаешь о нем, когда ты включаешь свой газовый обогреватель? Ты гордишься им? Ты хочешь, чтобы он гордился тобой?

— Я участвую. Он исполосует мне задницу, если я не поддержу вас.