Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Итак, Дон Педро хотел сделать что-то для своей родины, и помощь «Фраму» показалась ему удачной идеей. О финансовом положении Амундсена он, вероятно, услышал от своего брата, который до недавнего времени был министром иностранных дел Норвегии и хорошо знал Нансена. (Другой его брат был тем самым «норвежским министром в Буэнос-Айресе Кристоферсеном» из телеграммы.)

Я получил Ваше великолепное, весьма щедрое предложение предоставить моей экспедиции [топливо] и провизию, когда «Фрам» зайдет в Монтевидео [благодарно и почтительно написал Амундсен сразу же в день получения телеграммы], и настоящим позволю себе выразить свое признание и самую горячую благодарность за Ваше благородное намерение поддержать мое предприятие.

Естественно, Дон Педро верил, что помогает путешествию на север, а Амундсен не сделал ничего, чтобы изменить его мнение, поскольку одно неверное слово могло привести к полному краху. Однако через Министерство иностранных дел он объяснил, что ему требуется не уголь, а дизельное топливо, и «Фраму» лучше зайти в Буэнос-Айрес, если это возможно. Через сорок восемь часов он получил обнадеживший его ответ: Дон Педро «предлагает забрать топливо и провизию или в Монтевидео, или в Буэнос-Айресе».

Более или менее определившись с финансами на следующие восемнадцать месяцев, Амундсен теперь мог полностью посвятить себя важной задаче погрузки собак.

Даугаард-Йенсен сделал все возможное и невозможное, чтобы достать хороших животных. Сразу после отъезда Амундсена из Копенгагена в сентябре– прошлого года он направил запрос на двух-трехлетних собак, которых должны были собрать в течение зимы в Егедсминде, Годхавне и Якобсхавне, основных центрах торговли Северной Гренландии. Он сам должен был забрать их весной после возвращения из Дании. Обычно свои объезды территорий по служебным делам Даугаард-Йенсен совершал именно на собачьей упряжке, а потому давно стал хорошим возницей и знал толк в хасках. Он сразу предложил продавцам двойную цену[62], поскольку «покупал только отличных, сильных животных… и оставлял за собой право выбирать из каждой своры лишь тех [собак], которые отвечали его требованиям». Амундсен мог быть уверен, что хаски, отобранные в Северной Гренландии, – это «сливки сливок собачьего высшего света».

Датские власти продемонстрировали Амундсену свое уважение: они по собственной инициативе бесплатно доставили 101 собаку в Кристиансанд, доверив их заботам двух эскимосов.

Девяносто девять из них прибыли в целости и сохранности на небольшой островок недалеко от Кристиансанда, который выбрал Амундсен. Там за ними присматривали два человека – Линдстрам, только что вернувшийся с Аляски, и возница по имени Сверре Хассель.

Хассель, как и Линдстрам, участвовал во второй экспедиции Отто Свердрупа на «Фраме». Амундсен очень хотел привлечь его к своей экспедиции, но Хассель то и дело отказывался, поскольку нынешняя должность в таможенной службе его вполне устраивала. Однако в начале июля Амундсен убедил его или – скорее всего – убедил таможню, и Хассель отправился на Кристиансанд присматривать за собаками и двадцатью тоннами вяленой рыбы, входившей в собачью диету.

Теперь Амундсен использовал все свое обаяние и силу характера, чтобы склонить Хасселя к участию в самой экспедиции. В итоге Хассель уступил его напору и согласился, но не до конца. Получив гарантию (от Амундсена), что он не потеряет нынешний уровень дохода и свое место (от таможни), Хассель обещал остаться с собаками, но только до Сан-Франциско. Это было все, чего добивался Амундсен. Ведь Хассель считал, что «Фрам» направляется на север. Разве мог он предположить, что вскоре ему предстоит участвовать в броске на Южный полюс? Зато теперь у Амундсена были Хассель и Хелмер Ханссен – отличные возницы собачьих упряжек.

После этого Амундсен должен был проверить своих офицеров. Вечером накануне отплытия при условии сохранения тайны он сообщил лейтенантам– Гьёртсену и Преструду, что «Фрам» плывет на юг. Они оба отреагировали на эту идею с восторгом. Теперь Амундсен мог смотреть в будущее более уверенно. Опираясь на своих офицеров, он справится с командой, когда придет время сказать им правду.

Теперь о секрете знали семь человек: Амундсен, его брат Леон, Нильсен, Гьёртсен, Преструд, Херман Гэйд и Бьёрн Хелланд-Хансен.

Хелланд-Хансен был тем самым ученым, у которого Амундсен в Бергене постигал основы океанографии. Он хорошо знал Нансена – и секретная информация о настоящем маршруте была раскрыта ему с тем, чтобы он в нужный момент сообщил эту новость Нансену. Хелланд-Хансен воспринял удивительное известие очень спокойно, по крайней мере воздержался от нравоучений и обещал выполнить просьбу.

Обретя уверенность и поддержку, Амундсен снова занялся последними приготовлениями к отплытию. Двигатель работал хорошо, топливо заменили, завод прислал из Стокгольма более профессионального инженера. Это был швед по имени Кнут Сундбек, один из создателей мотора. Спустя годы Сундбек вспоминал Амундсена как

немногословного и решительного джентльмена, с которым во время нашей первой встречи мы обменялись всего несколькими словами.

– Сделаю все, что смогу, – сказал я.

– Отлично, – ответил он, – потому что никто не сделает больше.

Таким образом, мы пришли к согласию.

Пока решался вопрос с двигателем, собаки на своем острове, по словам Гьёртсена, «хорошо проводили время: лакомились кониной, нежились на солнце, отправлялись вплавь на Большую землю и дрались насмерть».

9 августа, после трех недель отдыха и восстановления сил, собаки – или, как Амундсен называл их, «новые члены экипажа» (к тому моменту их осталось девяносто семь) – были последними погружены на корабль. С этой задачей управились за три часа – погрузка превратилась в шумное цирковое представление: собак по очереди перевозили с острова на спасательной шлюпке и за загривок поднимали на борт корабля.

«Удивительное чувство – наконец-то избавиться от всех помех и направиться к своей цели, – написал Амундсен в своем дневнике. – Сейчас ясно и безветренно. Солнце печет, как в самый жаркий летний день… Все хорошо».

В половине восьмого вечера, как только последняя собака оказалась на борту, корабль снялся с якоря. Чтобы иметь возможность отплыть без шума, Амундсен не объявлял о времени старта. Почти невидимый в сгущающихся– сумерках «Фрам» выскользнул из шхер и ушел в открытое море, по словам Бьяаланда, «направляясь к полюсу, этой земле обетованной».

С самого начала атмосфера на «Фраме» была напряженной. Спутники Амундсена ощущали необъяснимую подавленность, всем было как-то не по себе. Люди чувствовали: что-то идет не так.

И действительно, у них были поводы для недоумения. Если они действительно направляются на север, зачем тащить с собой вокруг мыса Горн и дважды через тропики собак, которых гораздо проще найти на Аляске? Это удивило и Нансена, но все же не вызвало его подозрений. В конце концов, предполагалось, что «Фрам» обогнет обе Америки и через Берингов пролив выйдет в Арктику.