Пожиратели душ - Селия Фридман

Настоящая королева.

В дверь постучались – пришел Рюрик. Его чопорный кивок дал Гвинофар понять, что старалась она не зря… хотя принц и сомневается, будет ли толк от этих стараний.

– Костас и правда отбыл, – сообщил он. – Отправился утром по каким-то своим колдовским делам. Сколько времени это займет, не знаю, и расспрашивать никого не хочу – люди могут догадаться, для чего мне это понадобилось.

– Что ж, придется рискнуть. – Знание того, что Костаса сейчас нет рядом с мужем, немного умерило сердцебиение королевы. Хорошо, что он покинул дворец – быть может, и во всем остальном удача будет сопутствовать им.

– Ты готова? – спросил наследник.

Мериан захлопотала, поправляя там волосок, здесь рукав. Гвинофар, махнув рукой, отослала ее и постояла немного, дыша глубоко и ровно. Мало выглядеть королевой, нужно еще и почувствовать себя ею. Слабость Дантен распознает вмиг и примет лишь тот совет, который будет дан с полной уверенностью.

Ну, быть по сему. Большего она все равно не добьется.

– Идем, – с подобающей властностью кивнув сыну, сказала она.

Королевские чертоги показались Камале темными и унылыми. Совсем не того она ждала от одного из самых могущественных властителей мира. Но нужно ли сравнивать его с Рави и прочими гансунгскими магнатами, которые столь ярко украшают свои башни и наряжаются так богато? Должно быть, те, кто держит в руках судьбы стран и народов, пренебрегают подобными пустяками.

– Кто-то идет, – шепнул Андован, и они укрылись в нише, выжидая, пока неизвестные – двое, судя по шагам, – пройдут мимо. Камала приготовилась в случае нужды применить магию, но надеялась, что этого не потребуется. То, что ее чары отнимут силы у Андована, – еще полбеды. Гораздо опаснее, что колдовская сеть, сплетенная Костасом, сразу оповестит его о вторжении во дворец чужого магистра.

Так по крайней мере сказал Коливар, и не время сейчас доискиваться, правда ли это.

Подземный ход, который привел их сюда, начинался в горной расселине. Дорогу они освещали потайным фонарем, но Андован, по всему судя, мог бы и без него обойтись. Принц рассказал Камале, что открыл этот путь еще в детстве, хотя и вход, и выход были защищены не только обычными ухищрениями строителей, но и магией. Чары, поставленные Рамирусом, признали в мальчишке кровь Дантена и пропустили его. С тех пор он дневал и ночевал в туннеле, спасаясь там от удушливой атмосферы двора. Только это, по словам принца, и помогло ему сохранить рассудок.

Из подземелья он повел Камалу наверх через настоящий лабиринт коридоров. Их проложили еще при закладке дворца, чтобы слуги могли ходить по своим делам, не беспокоя господ. Фонарь он из-за тех же слуг погасил и двигался ощупью. Камала диву давалась, как хорошо он помнит дорогу. В другое время она осветила бы путь магической искрой, но даже такая малость могла выдать их Костасу, как сказал Коливар.

Какие чары имел он в виду – все или только магистерские? Вторая вероятность должна означать, что он знает, кто такая Камала. Ее пробирала дрожь при мысли об этом. Шарф, показанный ей Коливаром, говорил о том, что магистр идет по ее следам от самого Гансунга. Стало быть, ему известно, что она преступила Закон. Почему же он в таком случае до сих пор ничего не предпринял против нее? Почему испытывает ее намеками и недомолвками? Так бойцовую собаку дразнят куском мяса и смотрят, набросится она или нет.

Через некоторое время Андован откинул гобелен и вышел в какой-то чертог – большой, но не намного роскошнее коридора, по которому они только что шли. Они не успели дойти и до середины, когда появились эти двое. Камала и принц вжались в темную нишу и затаили дыхание, положившись на милость Судьбы.

Двое мужчин шли прямо к их укрытию. Видеть их Камала не могла, но по голосам и манере обсуждать политические дела догадывалась, что это придворные, а не часовые. На нишу они даже и не взглянули, и голоса скоро затихли вдали. Камала и Андован испустили дружный вздох облегчения.

Облик принца, разумеется, был изменен, но при близком рассмотрении его все равно наверняка бы узнали. Камала остригла его коротко, как дворцового стражника, кожу сделала смуглой, брови и ресницы темными, но на более серьезные чары, меняющие костяк лица, не решилась. Он и одет был как стражник, однако эта уловка годилась только для слуг – ведь солдаты, охраняющие дворец, скорее всего знали друг друга в лицо.

А принц, казалось, прямо-таки наслаждался приключением. Двигался он совершенно бесшумно, а в нише стоял так тихо, что Камала даже дыхание его перестала слышать. Великолепный охотник – хоть в убийцы нанимай.

«Ты уверен, что хочешь пойти? – спросила его Камала задолго до этого. – На встрече твоей матери с Дантеном ты не сможешь присутствовать, и помочь ей в случае чего тебе тоже не удастся».

«Удастся, если я буду поблизости, – отрезал он. – Я готов отвлечь внимание на себя, чтобы другие могли исполнить свой долг». Гордость, вспыхнувшая при этом в глазах Андована, преобразила его. Он перестал быть умирающим, отсчитывающим часы до своей кончины, и вновь сделался принцем, защищающим близких ему людей. Как хорош он, наверное, был до того, как боги обрекли его в пищу магистру. Камала даже пожалела о том, что не видела его в естественном состоянии, – но даже это мимолетное сожаление пронизало ее холодом и сковало легкие железными обручами. Вняв предостережению, она выкинула из головы крамольную мысль и вновь задышала свободно.

«Не заботься о нем. Не жалей. Этот путь ведет к смерти».

Вскоре они пришли в небольшую комнату. Двери здесь не было, только арка, но сюда мало кто заходил, и в дальнем углу их вряд ли могли заметить. Дальше идти нельзя, объяснил Андован, чтобы не попасться на глаза часовым, стерегущим покои Дантена.

За тремя узкими окошками лежала черная пустыня, ветер приносил в комнату запах остывшего пепла. Эта сторона дворца смотрела на предгорья, откуда они пришли, на гранитные скалы, делающие картину разрушения еще более мрачной. Раньше из окон, вероятно, открывался чудесный зеленый вид, но теперь дворцовые земли казались обителью бога смерти.

Андован, к удивлению Камалы, взял ее за руку, заглянул ей в глаза и сказал тихо:

– Я буду действовать, лишь если другого выхода не останется. Но в случае моего вмешательства Костас узнает о нашем присутствии здесь и о наших намерениях. Тогда спрятаться будет негде.

За этими словами слышался вопрос, который он ни разу не задал ей прямо.

– В этом случае я тебе помогу, – пообещала она. «Знал бы ты, чего эта помощь стоит».

Он кивнул, вполне удовлетворенный, сел так, чтобы его не видно было от входа, и приготовился ждать.

Рюрик привел Гвинофар в комнату, где находился король. Стража стояла вдоль всего коридора, но у дверей караула не было. Гвинофар сочла это добрым знаком. Когда на Дантена находило, он ставил охрану как можно ближе к себе.