Колумбайн - Дейв Каллен

«Скорая» отвезла Карлу Джун Хокхальтер в Шведский медицинский центр, ту же самую больницу, в которой лечили Анну-Марию. Несколько минут спустя Карла Джун умерла. Психолог, уже работавший с их семьей, приехал к ним домой, чтобы сообщить печальную новость. Дверь открыла Анна-Мария, и психолог попросил позвать Теда. «Я задышала часто-часто, – рассказывала потом Анна-Мария. – У меня было дурное предчувствие».

– Мне очень жаль, но я принес плохую весть, – сказал гость. – Карла погибла.

Тед Хокхальтер съежился.

– Нет! – закричала Анна-Мария. – Нет! Нет! Нет! – отец обнял дочь. У него ушло несколько минут на то, чтобы овладеть собой, и психолог объяснил, как это произошло.

«Мы опять были сломлены, – рассказывала позднее Анна-Мария. – Лицо отца в тот момент никогда не сотрется из моей памяти. Это выражение ужаса и горя».

В субботу горячая телефонная линия Литтлтона по вопросам душевного состояния приняла множество звонков. Когда приехали психологи, на ленте автоответчика уже было записано и ждало ответа несколько отчаянных сообщений. Психологам пришлось добавить дополнительную смену, которая будет работать в выходные.

– Это тяжелая неделя, – сказал представитель властей округа Джефферсон. – Люди опечалены и подавлены, и им хочется выговориться.

Родители тех, кто пережил атаку на школу, все эти месяцы наблюдали, как их дети балансируют на грани. И особенно в последний месяц. Семьи других подростков понятия не имели, каково приходится тем, кто уцелел, о чем они думают. Может быть, они тоже впали в отчаяние? Не покажется ли им выбор Карлы единственным возможным? Некоторых из учеников «Колумбайн» мучили такие же мысли о собственных родителях.

– Я просто не могу этого понять, – сказал новостному агентству Стив Кон. – Я не могу поверить, что кто-то убил себя из-за этих придурков.

Сын Стива Эрон сумел выбраться из школьной библиотеки невредимым, но из-за стресса их семья никак не могла прийти в себя, и ей грозил распад. «Когда я проезжаю мимо школы, то заглядываю за каждое дерево, – рассказывал Стив. – Я чувствую себя так, будто я коп. Мне хочется предотвратить нападение прежде, чем оно начнется опять».

И Стив, и его сын посещали сеансы психотерапии, но это было бесполезно, после психической травмы эмоции Эрона были отключены. «Пока он не начнет говорить о своих чувствах, мы ничего не сможем сделать», – сказал его отец.

Конни Микелик была особенно потрясена. Она провела несколько месяцев рядом с Карлой в Шведском медицинском центре, где они обе наблюдали, как поправляются их дети. Конни мама Ричарда Кастальдо. Считалось, что ни Анна-Мария, ни Ричард никогда больше не смогут ходить. «Это уничтожило Карлу, – рассказывала Конни. – Бывало, смотришь в ее глаза и видишь, что она совершенно потеряна. Как будто не в себе. Она казалась милой, любящей, доброй, но справиться с тем, что произошло, было ей не под силу».

В какой-то момент Конни тоже дрогнула. «Когда это случилось, Карла реагировала так же, как любая другая мать. Мы все были подавлены и убиты горем. Она ничем не отличалась от всех нас».

Конни сумела выйти из этого состояния, а Карла – нет. «Мы в общем-то видели, что ей становится хуже, – рассказывала Конни. – Я понимала, что она катится вниз». Но Конни и представить не могла такого поворота дела. Она полагала, что Карла справится, особенно после того, как Анна-Мария смогла двигать ногами.

Большинство людей в городке просто не знали, что Карла давно страдает душевной болезнью и силы ее на исходе.

Семья Хокхальтеров решила поведать об этом. После смерти Карлы они сделали заявление, сказав, что она три года боролась с тяжелой депрессией. Раньше она уже думала о самоубийстве и находилась на лекарственной терапии. За месяц до того, как она покончила с собой, Тед позвонил в полицию в три часа ночи, чтобы сообщить о ее исчезновении. На следующий день женщина сама пришла в отделение экстренной медицинской помощи и попросила помочь ей справиться с депрессией. Она пролежала в больнице месяц и за восемь дней до ее самоубийства была переведена на амбулаторное лечение.

Семья Карлы рассказала, что у нее было биполярное расстройство. То, что произошло в школе «Колумбайн», неимоверно обострило ее депрессию. Возможно, она потеряла бы контроль над собой и без этого, а возможно, и нет, но, как бы то ни было, трагедия в «Колумбайн» не являлась первопричиной ее самоубийства.

Школа запретила посещать занятия подростку, который угрожал новым нападением в день, когда исполнится полгода со дня атаки, 20 апреля, и собиралась исключить его вообще. С апреля было заведено уже восемь дел об исключении за угрозы применить огнестрельное оружие и ложные звонки о заложенных взрывных устройствах. Ничего подобного в школе больше не собирались терпеть. Никто не хотел рисковать.

Подросток провел в тюрьме семь недель, в том числе и День благодарения. В это время городок и узнал, в чем состоял его план. Он собирался заполнить машину канистрами с бензином и врезаться в здание школы, как террорист-смертник. В декабре он признал себя виновным по двум второстепенным пунктам обвинения, и судья приговорил его к посещению курса реабилитации для малолетних преступников – так же, как в свое время Эрика и Дилана.

Другие обвинения против него были сняты, включая обвинение в краже. Он украл сто долларов из видеомагазина, где работал, чтобы сбежать в Техас. Обвиняемый уже начал ходить к психиатру и принимать лекарства. Приговор предусматривал продолжение того и другого. «Он проблемный молодой человек, и он будет получать помощь, в которой нуждается», – сказал представитель следствия.

Полгода со дня трагедии – это был также крайний срок для подачи исков к властям, допустившим ее. По закону штата Колорадо тот, кто желает подать иск к какому-либо государственному органу или службе за ненадлежащее исполнение ими своих обязанностей, должен сделать это в течение 180 дней. Двадцать семей подали такие бумаги. Среди них были семьи погибших, семьи раненых и Клиболды.

Том и Сью Клиболд обвинили департамент шерифа Стоуна в «преступной самонадеянности и намеренном вопиющем невыполнении своих обязанностей», поскольку он не предупредил их о проводившемся в 1998 году расследовании в отношении Эрика Харриса, и особенно о том, что он угрожал совершить убийства.

Если бы такое предупреждение сделали, «Клиболды, скорее всего, осознали бы те опасности, о которых и не подозревали, и потребовали бы, чтобы их сын Дилан был огражден от любых контактов с Эриком Харрисом», – говорилось в уведомлении. Невыполнение департамантом шерифа своих обязанностей «привело к тому, что к семье Клиболдов могут быть предъявлены иски о возмещении вреда на крупные суммы, они подвергаются осуждению, испытывают горе и больше не могут наслаждаться жизнью».

В уведомлении также указывалось, что Клиболды ожидают, что семьи потерпевших предъявят им иски, и требуют, чтобы округ Джефферсон выплатил им в качестве возмещения вреда сумму, равную той, которую они должны будут выплатить по этим искам.

У Клиболдов действительно были причины для беспокойства. Семьи двух убийц по-прежнему занимали в списках тех, кого люди винили в трагедии, первые места.