Рус - Александр Васильевич Чернобровкин

У скандинавов гибель в свалке от рук своего считается почетной. Мол, Один заждался тебя, отличного воина. Только вот мне в Валгаллу пока ни к чему.

Крик мой дошел до викинга, когда тот уже замахивался. Замысловато развернув в воздухе двуручный топор, соратник, ухнув, расколотил на части щит павликианину, который отбивался от нас обоих. Ударом сабли я рассек врагу бритое лицо, казавшееся в как бы «киношном» лунном свете неприлично белым. На пару мы завалили еще шесть человек, после чего остальные дрогнули, рассыпались и ломанулись вдоль городской стены в сторону темного леса. Наши с презрительным гиканьем погнались за удирающими врагами.

Я вернулся к городским воротам, которые выходили к берегу моря, крикнул:

- Катепан здесь?

- Да, - послышалось из надвратной башни.

- Можешь расслабиться, отправиться спать, - разрешил я. – Утром выделишь людей, чтобы собрали и закопали трупы врагов. Или что вы с ними обычно делаете?

- Выбрасываем в море. Так меньше работы, - ответил катепан.

Заодно рыб накормят, которых позже выловят и съедят. Всегда подозревал, что все люди – каннибалы, только пищевая цепочка у кого-то короче, поэтому считается людоедом, а у кого-то длиннее, благодаря чему с гордостью называет себя вегетарианцем.

89

Через полторы недели в Котиору прибыла галера с юным чиновником, которого я встречал на входе в пролив Босфор, когда возглавлял посольство. Лицо у него было покрыто жиденькой растительностью. У восточных ромеев чиновники сейчас делятся на бородатых и евнухов, причем и титулы у них разные. Видимо, мох на лице должен был уведомлять всех, что юноша относится к первым или не относится ко вторым, что не одно и то же. В его возрасте еще надо что-нибудь доказывать самому себе посредством убеждения в этом остальных. Как догадываюсь, пацан пошел на повышение, раз ему доверили ответственное и не очень опасное дело – привез деньги, обещанные за защиту города, и новое заманчивое предложение.

- Доместик схол Петрона предлагает вам напасть на агарян, которые захватили и разграбили Амис. Если не застанете их в городе, догоните и задержите, насколько сможете, чтобы наша армия перерезала им путь к отступлению и разгромила. За это получите еще пять тысяч номисм, - высоким голосом рассказал юный чиновник.

Амис – это будущий Самсунг, который я тоже грабил. Мы слышали, что жители города продержались в осаде шесть дней, после чего договорились о «почетной» сдаче: богатые и священнослужители ушли налегке, только с едой на дорогу, а со всеми остальными можно было делать, что угодно. Сбежавший из плена и добравшийся до нас амисец рассказал, что агаряне вытворяли такое… в общем, вели себя, как и ромеи в захваченных мусульманских городах. Была у нас мысль напасть на арабов и отнять награбленное, но ждали, когда с нами рассчитаются за оборону Котиоры.

- Передай доместику схол, что мы принимаем его предложение, - даже не поинтересовавшись мнением Хелги Стрелы, заверил я.

Арабов в Амисе мы не застали. Как рассказали избежавшие плена аборигены, город был покинут за два дня до нашего прибытия. По опустевшим улицам бродили домашние животные, в том числе куры, чудом не оказавшиеся в котле или на вертеле. Возле открытых нараспашку городских ворот я встретил арбу, запряженную парой волов и с верхом нагруженную вздувшимися трупами, которой управлял пожилой мужчина, скорее всего, раб. Вонь от покойников исходила та еще. Плотная большая туча мух самого разного цвета и размера, громко жужжа на одной ноте, сопровождала арбу. Я подумал, что это души всех погибших горожан.

В нескольких домах обосновывались новые хозяева. У тех, кто не попал под раздачу, появился шанс улучшить жилищные условия и обзавестись барахлишком, ставшим бесхозным. Жил-был себе какой-нибудь бомж, перебивался, проклиная судьбу-злодейку, попрошайничеством или случайными заработками/кражами, а тут она устала слушать его нытье и причинная, взяла да и улыбнулась, предоставив возможность построить свое счастье на чужом несчастье, хоть и говорят, что не получится. Мой жизненный опыт убеждает в обратном: твое счастье – это обязательно чье-то несчастье и наоборот. Просто иногда какие-то чужие неприятности могут послужить не тому, кто их сотворил.

Мы вытащили свои суда на берег подальше, чтобы их не унесло во время шторма, кинули жребий, кому охранять, а остальные отправились вдогонку за арабами и павликианами. Часть раскольников, уцелевших в ночной битве у Котиоры, не рванула домой, а под командованием своего главаря Карвеаса добралась до Амиса, присоединилась к арабам. Шли мы налегке, прихватив только еду из расчета на три дня. На обратную дорогу нас снабдят враги, основательно затарившиеся в Амисе. Впереди скакал небольшой дозор под моим командованием. Мы реквизировали восемь лошадей у владельцев, вернувшихся домой слишком рано. Само собой, пообещали вернуть, когда победим агарян. Может, так и сделаем. Нам достались не те лошади, которых имеет смысл перевозить через море на галерах. Вроде бы, основной род войск здесь легкая кавалерия, но ездят черт знает на чем. Наверное, всё лучшее продают в Константинополь. Там приличные цены на приличных лошадей. За красавца-жеребца можно получить столько, сколько в Котиоре стоит двухэтажный дом.

Большая армия во время движения оставляет много следов. Даже неопытный воин точно определит, где она ночевала, как давно была здесь, куда направилась… Лепешки навоза и конские «каштаны», словно стрелочки в игре «казаки-разбойники», указывают ее путь. Если экскременты не усели высохнуть, облеплены красивыми бабочками и не менее красивыми мухами, значит, мы настигаем эту армию, и обязательно попадутся отставшие от нее по самым разным причинам.

У этой арбы отвалилось заднее левое колесо. Произошло это потому, что была перегружена. На дне ее лежали два жернова, а сверху мешки с мукой в таком количестве, что брезент из просмоленной воловьей кожи, растянутый веревками, прикрывал их только сверху и немного с боков. Жернова были от ветряной мельницы, которые здесь преобладают. У них вращение лопастей (парусов из тростниковых матов или плотной грубой ткани) происходит в горизонтальной плоскости вокруг вертикальной оси. В Европе до таких еще не додумались. Там пока используют только водяные, а затем добавят ветряные с лопастями, вращающиеся в вертикальной плоскости. Возле арбы возились два воина-христианина, скорее всего, павликиане, и безоружный возница, скорее всего, амисец, бывший ее хозяин, ставший рабом. На нас не обратили внимание, приняв за своих. Кто с ограбленной территории может гнаться за такой грозной армией?! Все трое, так сказать, имели товарный вид, поэтому