Твое злое великолепие - Кара А. Хэвен

усилить свое благословение. Честно признаться, он заинтересовался таким способом наращивания силы, однако есть человеческое мясо для этого ему не хотелось. Он тайно предложил работу одному алхимику, известному своими извращенными исследованиями, и объяснил ему основной концепт своей идеи. Создать эликсиры из тел бывших синтонов, которые содержали бы в себе силу божьего благословения, т. е. это была бы концентрированная темная материя, данная Богом Корлесом.

Чтобы удостоверится в эффекте эликсира, Авраам позволяет алхимику экспериментировать на заключенных с нижних этажей, в основном на седьмом, так как там сидят в основном синтоны, пойманные на взятке, коррупции и т. д.

К сожалению, положительных результатов еще нет, однако Авраам верил в успех своей идеи, так как живое ее подтверждение сидело на восьмом этаже. И если все удастся, то он сможет еще больше укрепиться в титуле Божественного Учителя.

— Ваше Святейшество, из церкви Корлес в Веспоне пришла посылка на ваше имя от высшего священнослужителя Ронана. — сказал невысокий синтон, уставившись в пол.

— Принеси мне.

— Как прикажете.

Авраам расплылся в легкой улыбке. Еще несколько дней назад, он встречался с Ронаном, просто чтобы вспомнить былые дни, но тот хотел заключить с ним сделку. В обмен на жизни Габриэля и Лилит, он отдаст ему записи барона Айрона с неизвестными технологиями, которые еще не смогли расшифровать в Веспоне. Столь выгодная сделка привлекла его внимание, и он согласился. Сам по себе барон в тюрьме даже рта не открывал после многочисленных пыток или добродушного пряника, он молча сидел в своей камере, словно лишившись голоса. Подобное очень огорчало Авраама, но теперь, получив записи Айрона, он наконец почувствовал, что продвинулся еще на шаг к разгадке преодоления барьера из материи, что окутывает весь континент. Как только он добьется своего, то станет самым влиятельным на Глоаб человеком, перед которым все монархи должны склонять голову в благоговении.

* * *

Темный лес, загороженный серостью тумана, казался особенно зловещим и холодным. Под непроницаемым покровом листвы чувствовалась безликая пустота, трогающая души людей своим омертвелым касанием, затягивая их в сладкий омут запретных чудес. Могло показаться, что за ровным строем темных стволов таилась некая загадка, спрятанная далеким предком или хитрым предателем.

Смотря на одни и те же виды из окна, Лилит не могла не почувствовать себя немного сонной. После той эмоциональной встряски, что она почувствовала с утра пораньше, девушка всегда оставалась слишком напряженной, даже когда они уже отъехали на добрый десяток километров от великанского храма. Легкая дремота все никак не хотела уходить и, увидев ее состояние, Габриэль подсел рядом с Лилит и положил ее голову себе на ноги.

— Давай, спи. Как только подъедем, я разбужу тебя, — ласково промолвил мужчина, поглаживая руку девушки, при этом осторожно снимая ее фату.

Так как уже они не принадлежали храму, то и ношение формы теперь не является их обязанностью, как священных синтонов. Далее, они вольны одеваться и выражаться так, как сами того захотят.

Однако не это больше всего беспокоило Габриэля в такое время. В связи с приближением самого смертоносного проявления божественной воли — пхоникса — уже сейчас можно было прочувствовать нотки назревающего природного хаоса, что обещал в полной мере показать разрушительную силу града и смерчей. Уже через неделю этот континент вновь познает на себе мощь неукротимой стихии.

Поездка заняла немного больше времени, чем когда они ехали в храм. Проезжая мимо ворот в столицу, Габриэль осторожным движением начал будить Лилит, касаясь ее щеки тыльной стороной ладони.

— Мы прибыли, — хрипло прошептал мужчина, приблизившись к уху девушки, нарочно обдувая его своим дыханием.

— Хм…

Лилит медленно встала и легонько потерла глаза, пытаясь избавиться от неприятного онемения по всему телу. Все-таки сон в карете в неудобной позе сулил последствиями и теперь ей приходилось трясущимися руками разминать ноги и туловище.

— Тебе помочь? — Габриэль обвел фигуру Лилит изучающим взглядом, на что та лишь хмыкнула.

— Сама справлюсь.

— Жаль.

— А мне нет.

Габриэль посмотрел ей в глаза, видя озорные искорки привычной ребячливости, и не мог не улыбнуться. Он подхватил талию девушки и поволок ее обратно к себе в объятья, терпя болезненные пощипывания на руках.

— Хватит, синяки же появятся. — беспомощно прошептал мужчина с громким выдохом.

— Будет тебе уроком, что не стоит так внезапно меня хватать.

Лилит отцепилась от Габриэля и уселась рядом с ним, продолжая поправлять свою одежду.

— А где моя фата? — спросила девушка, хмуро уставившись на сдерживаемый смех мужчины.

— Вот, держи.

Через некоторое время они, наконец, достигли ворот дворца, от которого все еще чувствовался душный аромат цветов, заполнивший собой весь ближайший периметр. Проходя мимо знакомых стен, Лилит и Габриэль быстро дошли до королевского кабинета, где их уже ожидал Людвиг.

На его столе выстроился целый столб, из разных бумажек и книг, но на самом лице юного короля не чувствовалась и кроха усталости, наоборот, счастливая улыбка украшала его румяное лицо. Он, с привычным радушием, поприветствовал их и предложил присесть, чем парочка беззастенчиво воспользовалась. Лилит детально рассказала брату все, с чем столкнулась в храме, начиная от первой минуты приезда и последним мгновеньем встречи с Авраамом.

— В общем, ситуацию я понял, вы хорошо справились. Однако совсем недавно мне пришла информация от шпиона из храма, я думал сказать вам об этом позже, но будет лучше, если вы раньше об этом узнаете от меня, чем от кого-то незнакомца. Кандидатка в святые пэспеленского храма Корлеса, София фон Курц, семнадцатый ребенок Божественного Учителя, была казнена за предательство веры Бога Корлеса, а также за богохульскую связь с алурами, и сейчас ее тело повешено на воротах храма, как напоминание всем синтонам, чем карается нарушение внутренних устоев и правил. Соболезную, хотя и знаю, что вы не так близко знакомы.

— Бедняжка, — Лилит посочувствовала Софии.

Этой молодой девушке пришлось с самого детства расстаться с близкими, вести себя так, как она не хотела и подчиняться тому, кого она ненавидела. София храбро шла против всех синтонов, будучи одной из них, ее желание подорвать авторитет отца прожигал ее страх перед смертью, Лилит от чего-то казалось, что последние секунды жизни София встретила с гордо поднятой головой, даже несмотря на свой молодой шестнадцатилетний возраст.

— Не то слово, но она помогла алурам с проникновением в храм, уверен, те придумают, как отомстить за смерть своего товарища. — Людвиг уже по проверенным источникам знал, что большинство алур, в особенности женщины, готовят собственный план по уменьшению престижа храма. Он намеревался им помочь, чтобы собрать «плоды» для себя.

— Надеюсь, что алуры знакомы с понятием «товарищества».