Мир, полный демонов. Наука - как свеча во тьме - Карл Эдвард Саган

От запуганной хозяйки помощи больше не было, но Фредерик нашел другие способы продолжить учебу, он даже обращался к белым школьникам, останавливая их на улице. Затем он начал передавать знания товарищам по рабству. «Их разум изголодался… Они жили во тьме. Я учил их, и это было для меня величайшей радостью».

Умение читать помогло Бейли подготовить побег. Он добрался до Новой Англии, где рабство было вне закона, и чернокожие считались такими же свободными людьми, как и белые. Он сменил имя на Фредерик Дуглас (в честь персонажа из «Девы озера» Вальтера Скотта), ускользнул от охотников, выслеживавших беглых рабов, и сделался одним из величайших ораторов, писателей и политических деятелей американской истории. И на всю жизнь запомнил простую истину: спасение — в знаниях.

* * *

До 99% срока пребывания людей на Земле читать и писать не умел никто — великое открытие еще не было сделано. Все знания или приобретались непосредственным опытом, или передавались из уст в уста. И, как это происходит в игре «Испорченный телефон», пройдя через десятки и сотни поколений, ценная информация искажалась или вовсе утрачивалась.

С появлением книг все изменилось. А уж современные недорогие книги и вовсе позволяют нам достаточно точно воспроизводить прошлое, наследовать мудрость рода человеческого, узнавать чужие мнения — причем не только могущественных и авторитетных людей — и вместе с лучшими наставниками вникать в открытия, которые с таким трудом были вырваны у природы, добыты величайшими умами разных народов и эпох. Давно умершие люди говорят с нами прямо у нас в голове. Книги сопровождают нас повсюду. Они терпеливы, согласны подождать, если мы что-то не сразу уразумеем, позволяют многократно возвращаться к трудным местам, не критикуют. Книги — ключ к пониманию мира и жизни в демократическом обществе.

По ряду критериев афроамериканская часть населения США достигла после освобождения огромного прогресса в ликвидации безграмотности. В 1860-х гг. не более 5% афроамериканцев умело читать и писать. В 1890-м грамотных по переписи обнаружилось 39%, а в 1969 г. — 96%. С 1940 по 1992 г. доля афроамериканцев, закончивших школу, возросла с 7 до 82%. Но следовало бы задать вопрос о качестве образования и стандартах грамотности применительно ко всем прочим этническим группам.

Общенациональное исследование, проведенное Министерством образования, показало: в нашей стране 40 млн. почти неграмотных взрослых. Другие данные еще страшнее. Грамотность младшего поколения за последние десять лет резко пошла на спад. Лишь 3-4% населения обладают навыками чтения высшего уровня (все представители этой группы продолжали образование после школы). Большинство даже не подозревает, насколько плохо у них обстоит дело с грамотностью. Из тех, чьи навыки чтения соответствуют высшему уровню, лишь 4% живут за чертой бедности, а среди тех, чьи навыки чтения соответствуют низшему из пяти уровней, за этой чертой оказались 43%. Разумеется, это не единственный фактор, но в целом, чем лучше читаешь, тем больше зарабатываешь — в среднем $12000 на низшем уровне и около $34000 на высшем. Видимо, грамотность необходимое, пусть и недостаточное условие для карьеры. Кроме того, у неграмотного и слабограмотного человека куда больше шансов загреметь в тюрьму. (Оценивать эти факторы нужно с осторожностью, не делая из корреляции поспешных выводов о причинно-следственных связях[128].)

Помимо всего прочего, бедные и необразованные люди плохо понимают инициативы, которые могли бы помочь им или их детям, и не принимают активного участия в голосовании. Подрываются самые основы демократии.

Если маленький раб Фредерик Дуглас сумел научиться читать — и достиг в итоге величия, — как же могут люди в наш более просвещенный век оставаться неграмотными? Проблема не только в том, что не все так отважны и умны, как Фредерик Дуглас. Тут сказывается множество факторов.

Когда ребенок растет в доме, где много книг, и малышу их читают вслух, где родители, братья и сестры, дяди и тети, кузены и кузины имеют привычку читать просто для собственного удовольствия, естественно, и младший член семьи быстро учится читать. Но, если никто из знакомых и близких не любит книги, как догадаться, что в них есть толк? И если в школе учат кое-как, если требуют тупого упражнения памяти, но не мысли, если первые же страницы, которые дают прочесть, рассказывают о чем-то совершенно чуждом и неинтересном, дорога к образованию становится кривой и ухабистой.

Нужно впитать, причем так, чтобы они стали частью твоей личности, десятки прописных и строчных букв, символы, пунктуационные знаки, запомнить тысячи «словарных» слов с особенностями написания, привыкнуть к ряду грамматических правил — строгих, а порой вроде бы и произвольных. И если вы лишены элементарной родительской заботы, если брошены в кипящий котел гнева, презрения, угнетения, постоянных угроз, ненависти к себе самому, чтение может показаться непосильной, да и ненужной работой. Если человеку с малолетства твердить, что для учебы он слишком глуп (или, что нисколько не лучше, слишком крут), и никто это дурацкое мнение не оспорит, то он вполне может прислушаться к этому пагубному наставлению. Немногие дети — как Фредерик Бейли — справятся вопреки всему. Большинство сдается.

На пути бедняков возникает еще одно грозное препятствие, мешающее ими не то что читать — даже думать.

И я, и моя жена Энн Друйян выросли в семьях, боровшихся с суровой бедностью. Однако наши родители были страстными книгочеями. Одной из бабушек удалось выучиться грамоте, когда ее отец, живший натуральным хозяйством, заплатил бродячему учителю мешок лука за обучение дочери — и потом она сто лет неотрывно читала. Нью-йоркская бесплатная школа вбила в наших родителей представление о личной гигиене и о том, что болезни передаются с микробами. Они следовали рекомендациям Министерства сельского хозяйства по вскармливанию детей, словно заповедям с горы Синай. В книгах о здоровье и воспитании детей постоянно подклеивались выпадавшие от усердного перелистывания страницы, утолки были обтрепаны, самое важное — подчеркнуто. При каждом заболевании первым делом сверялись с книгами. Мои родители на время отказались от курения — единственного удовольствия бедняка в пору Великой депрессии, — чтобы обеспечить меня витаминами и минеральными добавками. Нам с Энн так повезло!

Недавние исследования обнаружили, что недоедающие дети хуже понимают и обучаются («когнитивные расстройства»). И чтобы получить такой диагноз, вовсе не обязательно морить ребенка голодом. Даже незначительное недоедание (на уровне американской бедноты) может привести к столь печальным последствиям. Нездоровье может сказаться как в период беременности (если недоедает мать), так и во младенчестве или в более поздние годы детства. Не получая достаточных ресурсов, организм вынужден на чем-то экономить — главное выжить, задачи развития отходят на второй план. В такой ситуации организм не ставит учебу на первое место среди своих приоритетов — лучше глупый, да живой, чем умный покойник.