Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации - Сергей Лавров

Талантливый шах Шапур II (309–379) был вынужден в первую половину своего царствования тратить средства и силы на отражение наступления хионитов[84], но к 356 г. хиониты стали союзниками Ирана[85], и под их натиском пала Амида, форпост римлян в Месопотамии [3, с.233 и сл.].

Успокоение на восточной границе дало персам возможность отразить наступление Юлиана в 361 г., в результате чего персы снова смогли вмешаться в армянские дела. В Армении шла упорная борьба короны со знатью. Царь Аршак, державшийся римской ориентации, истреблением одного из знатных родов[86]вызвал восстание всех нахраров; к восстанию присоединились даже бывшие сторонники Рима. Воспользовавшись сложившейся ситуацией, персы вторглись в Армению, но армяне сплотились перед лицом врага – и вспыхнула война. К 368 г. персам удалось взять оплот армян – Артагерс, но в 369 г. наследник Аршака, Пап, явился в Армению с римскими войсками и изгнал персидские войска. В 371 г. Шапур попытался снова ворваться в Армению, но был отбит, после чего нажим персов на запад ослабел.

Армению спасло от персов восстание наместника Балха [248, с.133–135], сумевшего привлечь себе на помощь хионитов. Однако персидский шах заключил союз с эфталитами, которые подавили восстание [63, с.135]. В 384 г. эфталитские вспомогательные войска вместе с персами участвовали в осаде Эдессы. Но к началу V в. эфталитское царство усилилось настолько, что смогло проводить собственную линию внешней политики, жертвами которой оказались персы, индусы и согдийцы, т.е. все соседи эфталитов.

Наступление эфталитской пехоты[87]облегчилось тем, что они неожиданно для себя получили конных союзников. В 418–419 гг. жужани выиграли войну против среднеазиатских хуннов и остатков юечжей, державшихся до той поры в Тарбагатае. Жужани навели на последних такой страх, что вождь группы юечжей Цидоло (т.е. Кидара), желая уйти от опасного соседа, перешел со своим народом на юг и занял город Боло [30, т. II, с.264] в оазисе Карши [154][88](соратники Кидары известны в истории не под своим этническим названием, а по имени своего вождя – кидариты). Здесь они столкнулись с персами и эфталитами [63, с.133].

Кидариты укрепились в Средней Азии около 420 г. [155, с.172]. Титул Кидары – Kusana sahi [267, т. I, с.35] – показывает на то, что он сам считал себя родственником кушанов, т.е. юечжей. Нет оснований отождествлять кидаритов с хионитами или эфталитами. Табари называет кидаритов «турками», очевидно отмечая, что они прибыли в Среднюю Азию из той страны, которая в его время считалась родиной тюрок. Но именно потому и смогли там обосноваться тюрки Ашина в 439 г., что на южных склонах Алтая образовался этнический вакуум из-за ухода значительной части аборигенов на юг. Как показывает ход событий, кидариты были самостоятельным народом, отличным от хионитов (хуни) и эфталитов [315, с.98; 341, с.119; 267, т. I, с.32–34].

Появление нового воинственного народа на границе Ирана не могло пройти бесследно. В самом деле: отступившие с родных кочевий кидариты, вероятно, нуждались в самых разнообразных товарах и единственным способом приобретения их была война, ибо торговать беглецам нечем. Действительно, в 426–427 гг. Персия подверглась нападению восточных кочевников. В источнике они названы «турками», и их считали иногда хионитами [273, с.274; 312, с.52; 187, с.201], а иногда эфталитами [315, с.99; 267, т. V, с.137–138; 279, с.153; 314, с.140]. Я полагаю, что это были кидариты, так как в это время хиониты уже утратили свое значение, а эфталиты еще не приобрели его. Затем кидариты заняли степи вокруг современного Карши и тем самым отрезали от Ирана и хионитов и эфталитов; наконец, эфталиты упомянуты несколько ниже в указанной связи и названы совершенно иначе, а кидаритов Приск Панийский называет «гуннами», что для V в. стало именем нарицательным, видовым и в X в. переведено как «тюрки».

Вторжение застало персов врасплох; сам шах вынужден был бежать в Армянские горы, но успех усыпил бдительность кочевников. Персидские разведчики следили за ними не переставая и сообщали шаху Бахраму все подробности расположения противника. Однажды, улучив время, Бахрам с войском пересек границу Армении и во внезапном ночном бою наголову разбил кидаритов. Кочевники обратились в паническое бегство и при этом, естественно, рассеялись; персы убивали их всюду, где находили. Жена кидаритского царя попала в плен к персам и стала служанкой в храме огня.

Развивая успех, персы перешли через Джейхун (Амударью) и вынудили кидаритов просить мира[89]. Поражение несколько охладило пыл кидаритов и заставило их искать союза с эфталитами, которые вторглись в это время в Индию, но тоже неудачно, вследствие того, что персы пришли на помощь индийцам [341, с.124; 12, с.89]. Тогда побежденные объединились и заключили союз с Византией, в это время поддерживавшей антиперсидские настроения в Армении [297, с.438]. Создалось две коалиции: персидско-индийская и греко-эфталитско-кидаритская, которые вступили в долгую и жестокую войну.

Сначала персы и индийцы имели успехи. Преемник Бахрама Гура, Иездегерд II, совершал поход за походом «против гуннов, живших в стране кушанов» [206, с.37], т.е. кидаритов, и в 451–452 гг. принудил кидаритского царя бежать в пустыню. Но уже в 454 или 456 г. при очередном наступлении персы были разбиты кидаритами. Балями четко различает кидаритского царя, которого он называет «каган тюрков», от эфталитского, именуемого «царь Китая». Это дает основание заключить, что в описанных событиях принимали участие два народа, а не один, как предполагалось прежде. Хиониты не могли быть в их числе, так как они в это время владели Самаркандом и активно сносились с Китаем, где внешнеполитические события, даже самые мелкие, тщательно фиксировались и большая война отразилась бы в хронике. Можно думать, что хиониты, связавшиеся с торговым Согдом, держались персидской ориентации, так как впоследствии пали жертвой эфталитского нашествия на север, утратив все плоды своих прежних побед [206, с.38 и сл.].

По смерти Иездегерда в 457 г. возникла распря между его сыновьями. Ормизд захватил престол, а Пероз бежал к эфталитам и при их поддержке низверг брата [341, с.127]. В 459 г. он заключил мир и союз с эфталитским царем Хушнавазом, что позволило последнему совершить поход против семиреченских абаров, которые принуждены были искать спасения в бегстве. Разбитые абары в свою очередь потеснили сабиров, которые, покинув свою страну, вторглись в земли северокавказских угров: сарагуров, урогов и оногуров, – и вынудили тех искать союза с Византией. Союз, заключенный в 463 г., был, очевидно, выгоден для сарагуров, потому что они оправились настолько, что подчинили себе племя акациров. Войдя в русло византийской дипломатии, сарагуры и акациры в 466 г. произвели набег на Иран [297, с.439], надеясь, вероятно, на то, что главные силы персов заняты на востоке войной против кидаритов, но набег был отбит, и кидаритов эта диверсия не спасла.

С 465 г. персы повели энергичное наступление на кидаритов, требуя от них дани, которую кидариты обещали платить Бахраму Гуру после разгрома 427 г. [139, с.90]. В 468 г. преемник Кидары князь Кунха был осажден в своей столице [там же, с.98], но, хотя она была взята персами, остатки Кидаритов, пробившись, отступили в Индию и завоевали там пять государств [30, т. II, с.264][90]. Эфталиты остались один на один с персами, но, несмотря на это, в скором времени распространились до Гургана.