Купание голышом - Карл Хайасен

– Ответственности, – сказал Мик Странахэн.

– Конца, – сказала Джои. – Может, спокойствия на душе.

Тул раздраженно хлопнул в ладоши:

– Да бросьте вы! В жизни так не бывает!

– Иногда бывает, – возразил Странахэн.

Чарльз Перроне спал в собственной постели, обнимая чемодан. Он проснулся перед рассветом, разжевал пять вишневых подушечек маалокса, бросил в бумажный пакет зубную щетку и три пары чистого белья, после чего сел писать предсмертную записку.

«Всем моим друзьям и любимым, – без малейшей иронии начал он.

Жизнь в одиночестве невыносима. Каждый новый рассвет напоминает мне о моей драгоценной Джои. Хоть я и старался держаться, боюсь, это невозможно. Я цеплялся за надежду, сколько мог, но теперь пора признать ужасную правду. Она никогда не вернется, и это моя и только моя вина – как мог я выпустить ее из виду в ту дождливую ночь на море?

Я молю всех вас простить меня. Как бы я хотел сам себя простить! Сегодня ночью я воссоединюсь со своей любимой, чтобы мы смогли обнять друг друга на пути в иной, лучший мир.

Приготовьте мой костюм лебедя.

Ваш в горе, доктор Чарльз Перроне».

Чаз предвидел, что его искренность окажется под вопросом, как только Джои выйдет из тени и отправится в полицию. Он тщеславно надеялся, что душераздирающая прощальная записка вызовет сомнения в ужасной истории его жены и даст ему время смыться. Яркие фразы он, разумеется, надергал с интернет-сайта, посвященного знаменитым предсмертным словам и запискам. Чазу особенно нравилась последняя фраза, которую предположительно произнесла в 1931 году балерина Анна Павлова, перед тем как покинуть этот бренный мир.

Прилепив записку на холодильник, он порвал бумаги из рюкзака на мелкие клочки. Особое внимание он уделил заполненным таблицам, где были указаны минимальные концентрации фосфора в сточных водах ферм Реда Хаммерната. Дураки из отдела контроля возмутились бы, увидев, что таблицы Чаза заполнены и подписаны наперед, без положенных проб. Чаз подумывал сохранить поддельные документы на случай, если когда-нибудь понадобится шантажировать Реда или давать против него показания. Но теперь, благодаря упавшим с неба пятистам тысячам долларов, оптимальный ход – исчезнуть без следа. Он будет скучать по желтому «хаммеру» – до тех пор, пока не купит новый.

При условии, что в Коста-Рике есть представительство «Хаммера».

Он ждал, держа диспетчера такси на линии, когда позвонили в дверь. Чаз тихонько повесил трубку и прокрался в комнату Тула, где в заплесневелой спортивной сумке нашел ржавый револьвер. Он поспешил обратно, в дверь позвонили еще раз. Чаз хранил молчание, пока на дверь не посыпались удары, словно кто-то колотил по ней молотком для крокета.

– Прекратите сейчас же! Кто там?

– Уборщица.

– Рикка? – недоверчиво переспросил он.

– Открой, а то буду орать как резаная.

– Не делай этого. – Ее вопли способны разбить хрусталь – Чаз хорошо помнил их секс.

– Как по-твоему, что копы сделают с парнем, который пытается изнасиловать калеку? – спросила она.

Чаз поспешно заткнул пистолет за пояс и ее впустил. Одарив его злобным взглядом, она протопала мимо. На двери остались вмятины и трещины там, где она колотила своим гипсом.

– Как нога? – прохладно осведомился Чаз.

– Пошел ты.

– Как ты узнала, что я дома?

– Я звонила всю ночь, и в шесть утра линия была занята – Рикка волокла загипсованную ногу по кафельному полу.

– Я работал за компьютером. Присаживайся, – предложил Чаз.

С нетерпеливым вздохом она опустилась на диван.

– Я тут думала насчет новой машины – забудь про «Мустанг», я хочу вместо него «Тандербёрд» с откидным верхом.

– Славно, – сказал Чаз. Она не могла выбрать худшего времени для визита.

– Кстати, где мои деньги?

– Я над этим работаю. Пить хочешь?

– Вряд ли у тебя найдется цельное молоко, – сказала она.

Чаз ретировался на кухню и сделал вид, что изучает содержимое холодильника, пытаясь придумать новый план. Когда он разогнулся, Рикка стояла у него за спиной – Чаз не представлял себе, как она умудрилась так тихо прокрасться с костяной ногой, но на лице ее было написано ядовитое презрение. Пока он лениво рылся в пиве и «Маунтин Дью», она внимательно ознакомилась с его предсмертной запиской.

– Умный мальчик, – похвалила она. – Собрался бежать?

– Может, я по правде собрался убить себя? Я серьезно, детка. У меня ужасная депрессия.

– А чемодан ты собрал для загробного мира? – Она ткнула пальцем в серый «Самсонайт» в прихожей.

– Ах, это, – произнес Чаз. – Я могу объяснить.

Она не оставляла ему иного выбора, кроме как убить ее, на этот раз на самом деле убить. Он выхватил второй пистолет Тула.

– Ну вот, опять, – вздохнула Рикка.

– Ты приехала на машине?

Чаз на такси добрался до дома из Майами, поскольку «хаммер» остался на пристани, ключи от «хаммера» – в кармане Тула, а Тул – на дне залива Бискейн.

– Куда мы едем теперь? – спросила Рикка.

Чаз отвел ее в гостиную. Глянул через жалюзи: она приехала на белой малолитражке с номерами Аламо на переднем бампере. В багажник вроде влезет «Самсонайт» и, может, ручная кладь, но с довеском в виде трупа с громоздкой загипсованной ногой – вряд ли.

«Нет проблем, – сказал себе Чаз. – Я это сделаю где-нибудь в кустах, выброшу ее тело, а потом на ее машине отправлюсь в аэропорт. Времени полно – у «Америкэн» есть беспосадочный рейс до Сан-Хосе в пять вечера».

– Твои рыбки помирают от голода. – Рикка с материнской заботой смотрела на аквариум.

– Да пошли они, – сказал он. Какого черта она лезет

в проклятый аквариум?

– Смотри-ка. – Она показала ему платиновое обручальное колечко. – Оно висело на мачте кораблика.

Стараясь сохранять спокойствие, Чаз велел ей положить кольцо обратно в воду. Она вслух прочитала гравировку:

– «Джои, девушке моих сладких снов. С любовью, Ч.Р.П.» Ах, это так романтично.

Он простил Рикке ее сарказм. Наверное, она уже знала, что его пропавшая жена жива, здорова и намерена разрушить его жизнь – и что обручальное кольцо явно положено в аквариум, чтобы взбесить его. Возможно, они даже вместе плели свои козни, Рикка и Джои. «Почему бы и нет?» – подумал Чаз. Его уже ничего не могло шокировать.

Кольцо не налезло Рикке на нужный палец, поэтому она нацепила его на мизинец.