Гнев Цезаря - Богдан Сушинский

Выслушав его монолог, флотский чекист резко повертел головой, пытаясь хотя бы таким образом привести полученную информацию в некую систему.

– В таком случае – да, наша графиня вправе рассчитывать на искренность Морару-Рейджена, – едва подавляя растерянность, пробормотал Гайдук. Он, конечно же, был признателен полковнику за информацию, но если бы тот знал, насколько она усугубляла положение! Единственная надежда была на то, что даже если история с утаенным «вторым паролем» – всего лишь проверка его, флотского чекиста, на откровенность отношений с Анной, то делиться ее результатом Изида ни с кем не станет.

– Но самое любопытное, – решил окончательно добить его своей информированностью полковник Рогов, – заключается в том, что какой-то ветвью своего рода баронесса фон Рейджен соприкасается с родом черного князя Валерио Боргезе. А, чувствуешь, какой фармазон закручивается?!

– Вот оно в чем дело! – даже присвистнул от удивления подполковник. Такого зигзага династических связей он и в самом деле не ожидал. – Теперь многое проясняется. Теперь действительно многое…

– Например? – тут же навострил уши атташе-полковник.

– Например, становится понятным, почему графиня оказалась в самом эпицентре операции «Гнев Цезаря». И почему Штубер столь терпеливо и деликатно обходился с итальянским капитан-лейтенантом Морару, который на самом деле оказывается британским майором Рейдженом.

«Как понятным становится и то, – добавил флотский чекист уже мысленно, – что фон Штубер намерен использовать „русскую Изиду“ в качестве канала дезинформации».

– Неужели Анна даже не намекнула вам на эту родственную связь, подполковник?

– Следует полагать, что вам графиня доверяет больше, нежели мне. И наверное, правильно поступает, поскольку считает меня человеком идеологически зацикленным и маниакально правоверным.

– Признаю, – проворчал Рогов, – что нечто подобное она высказывала, причем со всем свойственным ей сарказмом.

«Все-таки эта женщина не по-женски умна, – подумалось Дмитрию. – Или же, наоборот, исключительно по-женски коварна. В любом случае было бы намного сложнее, если бы каким-то образом Анна дала понять атташе-полковнику от разведки, что в идейную непорочность твою не верит».

Едва он подумал об этом, как полковник взглянул на часы, затем на опустевшую палубу линкора и заторопился…

– А теперь о главном, флотский чекист. Капитан-лейтенант уже сообщил, кто и каким образом должен выйти на тебя? Связник, пароль?.. Словом, все, как в кино…

– Кто именно должен выйти на связь – об этом речь не шла. А вот «каким образом»… Почему я обязан говорить об этом с вами, товарищ полковник? Имею ли право? Другое дело, когда меня спросят в Севастополе…

– Глуши мотор, Гайдук, – резко осадил его Рогов. – В Севастополе, несомненно, будут спрашивать: и тебя, и с тебя… Причем жестко. Но и я ведь тоже интересуюсь не из чистого любопытства. Моего сообщения ждет атташе-генерал, а его сигнала, соответственно, там, где положено ждать и требовать. И тот факт, что ты сразу же пошел на контакт со мной – дорогого стоит. Конечно, если ты больше доверяешь графине фон Жерми…

– Только не в таких вопросах.

– Правильный ход мыслей. Пароль тебе назван?

– Так точно, имеется.

* * *

Только теперь атташе-полковник оторвал взгляд от сторожевого катера, словно цепной пес метавшегося между островом и материковой косой, пытаясь таким образом создавать видимость надежной охраняемости военно-морской базы, и перевел его на флотского чекиста.

– Так вот, ты, подполковник, назовешь пароль мне, но при этом не станешь называть Анне, которую он попросту не должен интересовать. Оба этих решения – в твоих интересах, такой, значится, фармазон раскручивается.

Гайдук великодушно пожал плечами и назвал тот, второй пароль, который представал в роли отвлекающего, радуясь при этом, что в нем нет упоминания о базе «Буг-12».

– Это дословно? – уточнил Рогов.

– Дословно.

– Никаких дополнительных слов, знаков, звуков, предметов в руке? – словно бы учуял недосказанность этого пароля старый разведчик.

– В том-то и дело: абсолютно никаких.

Атташе-полковник недовольно поморщился, нервно подергал щекой.

– Это не аргумент. Значит, никаких дополнительных вешек-фишек? Как и намеков на то, кто и когда заявится к тебе с этой дребеденью?

– Я пытался выяснить, когда хотя бы приблизительно следует ждать связника. Или же в каком отрезке времени, по датам, планируется операция «Гнев Цезаря».

– Ну, это ты напрасно так, напрямую… И вообще, простовато все как-то выглядит, простовато. Такое впечатление, что в поддавки с нами Скорцени играет.

– Думаете, Скорцени в самом деле связан с этой операцией?

– Что тебя смущает, подполковник? Магия имени этого германского диверсанта? Его слава «самого страшного человека Европы»? Не тушуйся, служивый: не такой уж он и борзый. Хотя операция такого уровня сложности в самом деле должна проходить под патронатом Скорцени.

– Пока что на горизонте вырисовывается только князь Боргезе.

– Замысел, скорее всего, князя, не спорю. Это его гонор, его как флотского офицера амбиции. И задействованы в операции будут его боевые пловцы – тут сомневаться не приходится. Но уже сейчас, то есть пока еще находясь за решеткой, Боргезе попытается втянуть в игру Скорцени, само имя которого для Черного Князя предстает в роли талисмана. К тому же на Скорцени он и попытается переключить гнев – только уже не Цезаря, а Москвы – после операции. Если только она удастся.

– А гнев будет страшным, если, конечно, мы допустим уничтожение линкора.

– Сами под гильотину шеи подставляем, служивый.

– У меня такое впечатление, – обреченно проворчал Гайдук, – будто я никогда и не вынимал свою голову из-под этой самой гильотины. Даже успел свыкнуться с таким положением, с такой судьбой.

– И все же просматривается в ходе этой операции некая наигранность, – не обратил внимания на его последние слова полковник. – Словно бы Скорцени, вместе с Боргезе, собрался играть с нами в поддавки.

– Или в открытую. Как в свое время играл с итальянцами, готовясь к похищению дуче Муссолини.

– Нет, он со своим Штубером действительно пытается играть с нами во что-то непотребное. С чего бы вдруг? Не кажется ли тебе, подполковник, что на самом деле весь этот канал, с тобой во главе, – всего лишь ложный след?

– Только так все эти попытки западных служб втянуть меня в свою авантюру я и воспринимаю, – охотно поддержал его Гайдук. – И с радостью вышел бы из игры, если бы не приказ генерала Волынцева да настоятельное требование из Центра.

– Этот момент я, признаться, упустил, – вновь недовольно поморщился Рогов. – Упустил, такой вот фармазон… Кстати, о каком таком Степногорске там идет речь? И с какой стати?