Как я охранял Третьяковку - Феликс Кулаков

На меня, как на художественного редактора возложили ответственность за разработку дизайн-макета будущего издания. Я тогда имел чрезвычайно смутное понятие о том, что такое дизайн-макет и как именно он разрабатывается, но вида конечно не подал. Я же видел офсет-машину, я все знаю!

– Ну что ж… Макет так макет, – спокойно сказал я, и сделал запись в блокнотике: «Что-нибудь в Фотошопе». Потом подумал и дописал: «Иллюстратор?!». Еще подумал, кое-что припомнил и снова дописал: «ИнДизайн?!! Кварк Экспресс?!!!».

Наш вождь Леоныч обозначил круг своих ближайших забот туманно – переговоры с инвестором и размышления о сущем. Возможно сидя в саду камней, и созерцая каплю воды, падающую с ветки сакуры на землю, он придет к озарению стратегического масштаба.

Гарику, как ни старались, а никакой особой работы придумать так и не смогли. Тогда он по доброй воле вызвался поспрошать своего троюродного кузена – тот вроде когда-то работал в каком-то журнальчике, или типа того. Это известие заметно приободрило присутствующих. Компетентный консультант нам был бы, ой, как кстати!

На том и разошлись. По дороге в Основной корпус Сергей Львович спросил у меня:

– Ну и что ты про все это думаешь, Фил?

– Я думаю, ждет нас удача, – соврал я. – Если только притча про нашего Ефремова-Онасисса – правда.

Сергей Львович помолчал, а потом сказал:

– Вот тут ты прав. Это самое слабое место.

Следующие несколько недель пролетели незаметно. Каждый рабочий день теперь начинался одинаково. После утренней поверки и распределения постов, члены Редколлегии дружною толпой направлялись в Инженерный корпус и там дерзко мечтали о том, как мы, славные парни будем славно издавать наш славный журнал.

Олег Баранкин и Валерьян Кротов, которых не взяли в агитбригаду с невыразимой печалью смотрели нам вслед.

Из технических вопросов за все это время был решен только один, но действительно охрененно важный. Согласно разработанной тарифной сетке (и занимаемой в будущем должности) каждому издателю было назначено жалование. Отрадно заметить, что никто за длинным рублем не погнался, и никаких некрасивых скандалов – традиционных спутников денежных отношений, – не возникло. Все без исключения выразили похвальную готовность поработать на перспективу и для начала удовлетвориться малым. Вернее будет сказать «небольшим», так как по сравнению с третьяковскими окладами это были все равно гигантские суммы.

Остальное время проходило в малопродуктивных дискуссиях «про вообще», и, повторюсь, в таких же бесполезных мечтаниях. Леоныч рассказывал нам про механизмы намыва бабла с помощью издательского дела, мы слушали его, раскрыв рот.

По его словам нашей главной целью будет отнюдь не воспитание молодежи в духе здорового образа жизни и физической культуры. Вернее, не только это. Настоящим приоритетом является получение высокого рейтинга в неких агенствах, через которые идет размещение модульной рекламы. Мол, от этого напрямую зависит как ее объем и качество, так и ее стоимость. А от этой стоимости уже пляшет и тираж, и зарплата, и все остальное. И он, наш Вождь знает сразу несколько быстрых и верных способов добиться для нашего журнала приличного рейтинга. На просьбы раскрыть тайну Золотого ключика Леоныч отвечал тактичным, но твердым отказом.

Между строк и заметки на полях. По прошествии нескольких лет я действительно вплотную столкнулся с темой размещения модульной рекламы в прессе. Все оказалось, конечно, не совсем так, как описывал Леоныч.

Много времени и сил было потрачено на обсуждение такого архиважного момента, как презентация. Леоныч настаивал на максимально роскошных торжествах. По его замыслу это было быть НЕЧТО, что-то абсолютно глобальное, одно из самых значимых культурных событий десятилетия. В сценарии фигурировали и живые слоны, и медведи на велосипедах, и фейерверки, и катание гостей на пароходах по Москве-реке, и военный оркестр, и показательные выступления экстремальных спортсменов, и Cristall ведрами, и черная икра лоханями, и тетки из лучших модельных агентств, а может быть, даже и из «Доллс».

Против «доллс» я, конечно, ничего не имел, но все же высказывал осторожные опасения по поводу подобных безумств. Не слишком ли? – спрашивал я в беспокойстве. Не накладно ли выйдет приглашать живых слонов-то? Они ж, поди, жрут… Да и пароходы – это, по-моему, явно лишнее. Вот медведи на великах – это круто задумано, в этом что-то есть. Медведей, наверное, можно будет как-то провести по теме маунтинбайка. Но и то я не уверен в целесообразности. Вдруг случатся осложнения с «Гринписом»? На хер оно нам надо…

Леонов в ответ только поднимал меня на смех и корил за местечковость мышления. Он авторитетно заявлял, что во-первых, от презентации во многом зависит успех всего предприятия, а во-вторых, экономить на имидже и представительских расходах – распоследнее лоховство! В конце нонцов, это не принято в кругах московского бомонда, истеблишмент нас просто не поймет.

Что же касается «Гринписа», то он, Леоныч вообще вертеть хотел этот «Гриппис» на чурлёнисе. Если хоть один «зеленый долбоеб» появится на горизонте, то специально нанятый взвод спецназа ГРУ порвет его на куски и съест, запивая лимонадом.

– Короче, только пароходы, и только слоны! – крепко стоял Леоныч на своем.

Больших трудов мне стоило убедить-таки коллектив устроить презентацию поскромнее, без всей этой дикой азиатчины. В конце концов был достигнут такой вот компромисс: решили снять на ночь «Метрополь», и выписать из Англии Prodigy. И девок, конечно! Самых наилучших! Дебатировался вопрос по поводу Red Hot Chili Peppers и Oasis, но на них я инвесторского бабла в последний момент пожалел.

– Ничего, вот встанем на ноги – подтянем «перцев» на годовщину! – пообещал я.

По части народного творчества достижения тоже были. Пусть скромные, но были. Мы с Леонычем на пару родили ни много ни мало, а обложку первого номера. Созерцание капель воды и ветвей сакуры оказалось ненапрасным – Главного редактора пробило-таки на аццкий креатив. Хотя того количества травы, которой он скурил в Инженерном вполне могло хватить и на нечто большее.

Как сейчас помню, когда Главный редактор, взволнованный и осененный прибежал ко мне, я подменял Гендоса-Горбуноса в подвале. На «ноль-седьмом» посту.

– Фил! – заорал он еще издали, распугав группу подростков.

– Что?! – отозвался я зычно.

Главред в три прыжка покрыл разделяющее нас расстояние, обнял меня так крепко, что аж ребра хрустнули, с легкостью подбросил в воздух, и наконец радостно гаркнул прямо в ухо:

– Я придумал первую обложку!

– Ну давай, – говорю, опасливо отодвигаясь, – порадуй старика.

Леоныч немного отдышался и начал радовать:

– Представь!..

– Представил! – с готовностью отозвался я.

Опыт общения с творцами и художниками всех мастей у меня к тому времени накопился немалый. Один Кулагин с его оригинальным песенным жанром чего стоил. Секрет прост. С творцом, впавшим в созидательную лихорадку, как и с сумасшедшим лучше не спорить. С творцом надо во всем соглашаться. Будет совсем хорошо, если еще найдутся душевные силы его похвалить. Хотя в большинстве случаев это очень непросто.