Единственная для эшра. Эволюция. Книга 2 - Ираида Волконская

***

Несмотря на постоянную подпитку от мужа и энергетических потоков, слабость на втором месяце беременности усилилась. Сил хватало только на то чтобы выбираться на поверхность и греться на солнышке лёжа на камнях. О том чтобы самостоятельно спускаться в тайгу речи не шло, так как мне в таком случае пришлось бы остаться там жить. Судя по расположению базы (близко к вершине хребта) я сделала вывод, что она изначально принадлежала Айрэшам, а не рэтсам и оказалась права. Но это было так давно, что у Айрэшей не осталось воспоминаний о её местоположении, и рэтсы не опасаются быть обнаруженными. Лаз вниз есть один единственный, но он довольно неудобный и используется крайне редко для полностью скрытного проникновения на базу. Рэтсам проще прыгать вниз снаружи, периодически цепляясь когтями за выступы, чем тратить время на модернизацию никому не нужного лаза, который может быть обнаружен людьми. Периодически Алан спускал нас с дочерью к подножию горы, заявляя, что для него это отличная тренировка на все группы мышц, но часто я его об этом не просила, понимая как это опасно для всех нас.

Но даже это неудобство не нарушило общего ощущения комфорта: моей душе впервые за многие годы было спокойно. У эшров надо мной словно висел острозаточенный меч, я не могла расслабиться ни на день, ожидая подвоха с их стороны. А здесь это чувство ушло, и это странно, так как рэтсы так же как и эшры подчиняются одному и тому же Повелителю, и возможно моя свобода в любой момент может обернуться пленом или даже смертью. Однако интуиция молчит, убаюканная бескрайними просторами неба и леса, что окружают меня со всех сторон. Я словно впала в медитативный транс, сознательно поставив свою жизнь на паузу.

Таинственный Повелитель на контакт со мной так и не вышел, не смотря на то, что я неоднократно поднимала этот вопрос перед Зирэком. Но тот делал честные глаза и отвечал, что Повелитель уже несколько месяцев не выходил с ним на контакт, так что состоится ли моя с ним беседа вообще – это единственное что меня напрягало.

Чем больше рэтсы исследовали мой геном, тем больше вопросов у них появлялось. А ко мне они стали относится и вовсе как к какому-то вышедшему из сказки персонажу. И я поняла, что остановить этот процесс может только отсутствие у них новых образцов моей крови. Единственное, что я от них узнала, то, что найти и выделить необходимый мутаген очень трудно из-за крайне сложной структуры моей ДНК. Учёных одновременно поражало и выводило из себя то, что при всём при этом чуть ли не каждый день в этой структуре происходили изменения, которые они не успевали толком отследить. Такое положение вещей меня не устроило, и я решила попробовать им помочь, отдав распоряжение своему организму каким-то образом выделить искомый ген, для удобства его обнаружения. И только после этого, дела у научной группы пошли на лад. Кстати, хоть рэтсы и умеют принимать человеческий облик, но в белых огромных халатах они выглядят не менее забавно, чем когда-то нарисованный в моём воображении образ. В первый раз, попав к ним в лабораторию, вместо ожидаемого психологического дискомфорта, я с трудом смогла удержать себя от смеха при виде местных ботаников. Если бы хотя бы у одного из них были бы очки, то меня не спас бы никакой самоконтроль. А теперь представьте их в качестве акушеров-гинекологов… Представили? Вот и я о том же. Так что рожать я собиралась самостоятельно в собственной комнате, по заветам матушки-природы. В первый раз получилось неплохо, так что сейчас едва ли возникнут какие-то дополнительные сложности.

***

До предполагаемых родов оставалось около двух недель, чувствовала я себя не в пример лучше, чем во время первой беременности, поэтому продолжала самостоятельно выбираться на поверхность, часто сопровождаемая только дочкой, так как Алан всё же нашёл себе занятие: закупка всего необходимого для нужд, обитающих на базе женщин и детей, и переброска закупленного на базу по тайным подземным ходам, которые как раз и соединяются в одной точке, куда спускается единственный лаз сверху. Так что дело это трудоёмкое и занимающее большое количество времени, но Алан не жаловался занятый хоть каким-то процессом. Меня удивило, что рэтсы доверились ему настолько, что стали выпускать даже в город к людям, где он мог беспрепятственно связаться с эшрами. Но факт есть факт, и за это доверие мы были искренне им благодарны.

Целую неделю погода нас не радовала: шёл сильный дождь со снегом, что снижало видимость до нуля, а нахождение на горе становилось довольно опасным делом, по крайней мере, для меня. За это время я так сильно истосковалась по свежему воздуху, ощущению ветра на коже и небу, что готова была выбраться в любую погоду лишь бы ощутить на себе всё вышеперечисленное. Что я собственно и сделала, едва услышала от вернувшейся на бузу Эви про то, что осадки, наконец, прекратились и через серые тучи иногда проглядывает юркий солнечный луч. Дара естественно увязалась за мной, так как по воздуху скучала не меньше моего. Ей вообще было нелегко сидеть вновь взаперти. Когда Алан был без дела, она довольно часто напрашивалась бегать с ним по лесу и всегда возвращалась в хорошем расположении духа, вкусно пахнущая хвоей и вольным ветром. А сейчас такие вылазки случались не чаще одного раза в неделю, отчего малышка совсем загрустила. На базе есть дети – маленькие рэтсы, которые к моему удивлению пока выглядят совсем как эшры (изменения во внешности у них начинаются на одиннадцатом году жизни), но Дару они мало интересовали. С ними она общалась скорее в виде исключения, чем ради развлечения. Общих тем у них не было, за исключением совместных тренировок, которые у рэтсов начинаются с трёхлетнего возраста. Дара сама попросила разрешения у их наставника тренироваться вместе с ними и не получила отказа. Я даже разрешала ей выбираться на поверхность вместе с остальными учениками, когда они под руководством наставника лазали по горе, тренируя руки и реакцию. Есть здесь неподалёку один удобный для подобных занятий участок: неглубокая по местным меркам расщелина метров сорок в глубину, с текущим по дну небольшим ручейком, заросшая можжевельником, соснами и елями. На самом деле людям без специального снаряжения там лучше даже не пытаться лазать, но рэтсы они и в детстве рэтсы. Даже без боевой формы их когти настолько острые, что входят в камень как в масло, а прочные тросы, которые служат для них страховкой, вполне могут спасти от неудачного падения, от которого никто не застрахован. Но на всякий случай в первую очередь их даже учат правильно падать: лучше спокойно регенерировать повреждённую после скользящего падения руку, чем голову. Когти Дары ничем не уступают в прочности когтям рэтсов и лазать по любым поверхностям она любит чуть ли ни с двухлетнего возраста, так что я всегда старалась гнать от себя тревожные мысли, которые возникнут в голове любой матери, знай, она насколько опасно то, чем будет заниматься её ребёнок.

Выбравшись после недельного заточения на поверхность, я вдохнула полной грудью холодный сырой воздух и зажмурилась от удовольствия: как же я по нему соскучилась. Моросит еле заметная «крупа», приятно освежая лицо. Тайга, расцвеченная то здесь, то там яркими рыжими и жёлтыми пятнами лиственных деревьев, купается в тумане, открывая перед моими глазами фантастически красивую картину, которую не портят даже наглые серые осенние тучи, заполонившие небо. Они словно обросшие сверхмеры грязной шерстью овцы, толпящиеся в своём стойле, не желая вести себя смирно. Эх,…взять бы метлу, да растолкать их неповоротливые туши, расчистив голубую гладь неба, но, увы,…таких способностей не имею. А ведь где-то там, в вышине светит солнце, щедро грея их спины, а нам приходится созерцать лишь их мохнатые серые животы. Древний камень под моими ногами сырой и холодный, в некоторых местах покрыт наледью, которую плохо видно из-за мокрой поверхности. Краем сознания отмечаю, что надо быть поосторожней. Но Дара, засидевшаяся в помещении, бегает взад и вперёд, делает мостик и колесо, совершенно не обращая внимания на неблагоприятные погодные условия. Так мы не заметили, как переместились к той расщелине, где проходили их занятия ещё буквально две недели назад, когда температура была чуть повыше, и не было дождей. Дара понахватавшись у местных детей некоторых поведенческих привычек, решила продемонстрировать мне свои способности в скалолазании и без спроса начала шустро спускаться по отвесной поверхности. Никакие мои уговоры не могли заставить её вернуться на небольшое узкое плато, на котором я беспомощно ждала её, проклиная свою родительскую невнимательность. В какой-то момент она громко взвизгнула, и моё сердце буквально остановилось. Я метнулась к краю на рефлексе, совершенно утратив концентрацию внимания и оказавшись у пропасти, не смогла затормозить: привыкнуть к большому животу я ещё не успела, так как из-за малой продолжительности беременности, тело изменяется слишком быстро, и теперь я соблюдаю баланс не лучше обычного человека.