Ныряющие в темноту - Роберт Кэрсон

Решение Нойербурга идти в обход через Датский пролив поставило стратегов из командного центра в трудное положение. Они подсчитали, что подлодка сожгла дополнительно пятидневный запас топлива из-за увеличения длины маршрута. А это означало, что переход субмарины будет длиться сто дней, после чего она сможет действовать в районе Нью-Йорка не больше четырнадцати дней. Центр запросил рапорт о наличии топлива, и снова с борта «U-869» не было никакого ответа, несмотря на непрерывные запросы. Поскольку Нойербург показал, что мог с готовностью выходить на радиосвязь, центр, вероятно, обвинил в отсутствии сообщений с борта «U-869» все те же атмосферные помехи. Не желая больше ждать донесения о наличии топлива, командование выслало Нойербургу новый приказ: «U-869» должна изменить курс и идти к Гибралтару для патрулирования побережья Африки. Перенаправив субмарину из Нью-Йорка в этот более близкий к ней оперативный район, центр мог ожидать от «U-869» более длительного патрулирования.

Командный центр не ждал подтверждения о получении нового приказа от «U-869» — было бы слишком опасно для Нойербурга пользоваться радиосвязью, чтобы просто подтвердить получение инструкций. Поэтому центр решил, что Нойербург получил приказ и начал прокладывать курс на Гибралтар, куда субмарина должна была прийти примерно 1 февраля. Если бы Нойербург получил приказ, он бы наверняка его выполнил. Капитан мог иметь собственное мнение по поводу выбора маршрутов, но у него не было выбора, когда он получал прямой приказ. Были ли это проблемы с аппаратурой или атмосферные помехи, можно почти с полной уверенностью заключить, что «U-869» не получила радиограмму с новым приказом идти к Гибралтару. Нойербург по-прежнему держал курс на Нью-Йорк.

Союзники, однако, перехватывали почти все радиограммы. 17 января их разведка доложила: «По имеющимся данным, подводная лодка „U-869“ (Нойербург), направляющаяся к Нью-Йорку, в настоящее время находится приблизительно в 180 милях к юго-востоку от Флемиш Кэп… Ее прибытие в район Нью-Йорка ожидается ориентировочно в начале февраля».

25 января американская разведка проанализировала ситуацию: «Подводная лодка может находиться к югу от Ньюфаундленда и двигаться к Нью-Йорку, хотя ее местоположение не может быть точно определено в связи с неразберихой в приказах и тем, что командный центр предполагает, что подлодка направляется к Гибралтару».

Затем леденящим деловым языком войны американская разведка доложила о своих планах в отношении «U-869»: «„Кор“ произведет траление в поисках данной субмарины незадолго до того, как проведет боевую операцию против субмарин, передавших сводку погоды из района северной Атлантики».

Американцы направят противолодочное соединение для уничтожения «U-869».

Все это время Нойербург и его команда продолжали свой долгий путь к Нью-Йорку. Субмарины были в большей безопасности в открытой Атлантике. Противолодочные соединения зачастую поджидали их прибытия в более мелких водах, ближе к берегу, где подлодкам было труднее уходить и прятаться. Чтобы скоротать время, экипаж мог устроить, предположим, шахматный турнир, или конкурс смешных стихов, или состязание врунов, как это происходило во время походов на других немецких подлодках. (Член команды мог лишиться дневного рациона за свою чрезмерную самонадеянность в таких делах.) Или они выбирали для себя талисман. На одной из подлодок талисманом была муха, которую назвали Эмма: за ее жизнью все следили с большим интересом.

«U-869», по всей видимости, подошла к американским прибрежным водам в начале февраля. С этого момента и далее Нойербург, скорее всего, держал субмарину постоянно под водой, используя шноркель для забора свежего воздуха (он необходим для работы дизельных двигателей под водой). К этому времени американское противолодочное соединение начало свои поиски «U-869». Нойербург, который хорошо знал, как умели союзники выследить подводную лодку и подкрасться к ней, вел корабль с особой осторажностыо — противолодочное соединение находило лишь сажени пустого морского пространства.

Теперь «U-869» была в водах США и шла по ветру в район Нью-Йорка. Целями Нойербурга станут все корабли противника, которые он обнаружит. Нервы членов команды были, очевидно, натянуты до предела, поскольку они знали, что их могло ожидать. Прошел, возможно, день, а может быть, несколько. Но вот в перекрестье своего перископа Нойербург, должно быть, увидел вражеский корабль. В этот момент он мог отдать приказ команде занять места согласно боевому расписанию. Люди, скорее всего, молчали. С этого самого момента все команды произносились шепотом.

В то время как «U-869» кралась вперед со скоростью не больше двух узлов, команда могла слышать шум воды снаружи подлодки, гудение электродвигателей и, возможно, звук от вращения винтов вражеской цели на расстоянии. Больше никаких звуков не должно было быть. Теперь «U-869» была готова к атаке. В тот момент Нойербург, Брандт и вся остальная команда знали, что война проиграна и что германские субмарины не возвращались домой. Они знали, что Нойербург, а не командный центр, мог решать, закончился ли боевой поход «U-869».

Никто не может сказать, о чем думал в тот момент Нойербург. Он держал перископ в надводном положении. Все члены экипажа оставались на своих боевых постах. Вот какой приказ прошептал Нойербург тем, кто находился внутри стального сигарообразного корпуса «U-869»: «Первый аппарат, товсь — пли!»

Окончательный план Чаттертона в отношении «U-Who» был дерзким и смертельно опасным. Он проникнет в дизельный отсек всего с одним баллоном на спине, а не с двумя, как обычно, затем снимет с себя этот баллон и, держа его перед собой (как ребенок, не умеющий плавать, держит перед собой на вытянутых руках пенопластовую доску), протолкнет баллон сквозь небольшой просвет между топливным баком и потолком субмарины. Потом он сам пролезет в другую часть дизельного отсека, наденет баллон и отправится в соседний электродвигательный отсек, где, как он надеялся, найдет опознавательные бирки на ящиках с запчастями. Обнаружив сокровище, он вернется в дизельный отсек, передаст находку Колеру сквозь все тот же просвет, затем опять снимет единственный баллон с тримиксом и протиснется назад тем же путем, каким попал туда. Только имея при себе один баллон с тримиксом (и сняв его), как полагал Чаттертон, ныряльщик сможет перелезть через топливный бак, который почти полностью блокировал пространство между электродвигательным отсеком и остальной субмариной.

Опасности, сопряженные с этим планом, можно описать в учебнике, рассказывающем о том, как можно погибнуть на месте кораблекрушения. Располагая всего одним баллоном дыхательной смеси, Чаттертон мог провести по ту сторону препятствия всего двадцать минут.

— Забудь об этом, — сказал ему Колер по телефону после того, как Чаттертон обрисовал ему свой план. — Это самая безумная затея, о которой я слышал в своей жизни. Я не хочу видеть, как ты умрешь. Я не приму участия в твоем самоубийстве.

— Это мое видение, — говорил Чаттертон. — Все может получиться.

— Это безумие, — твердил Колер.

Колер достал тетрадь и стал набрасывать список опасностей. Большинство из пунктов кончались фразой: «После этого у Джона кончается воздух, и он задыхается». Список получился такой.