Аркан - Татьяна Русуберг

Токе осторожно приблизился к раненой и кашлянул:

— Кхм, похоже, свидания в лазарете у нас уже стали дурной привычкой. Только вот, вместо того чтобы делить койку, мы ее занимаем по очереди.

Реакция Лилии на попытку пошутить была прямо противоположна ожидаемой. Единственный зеленый глаз распахнулся и глянул на посетителя с отчаянной яростью:

— Зачем пришел?! — прошипела девушка и крикнула в сторону занавески: — Я тебя первого убью, трубка клистирная! Это, по-твоему, называется «никого не пускать»?! — Лилия неловко вывернула голову, снова ловя Горца в поле зрения. — Проваливай! А то станешь вторым!

«Нет, юмор в стиле Аркона — явно не мое». Токе сокрушенно развел руками:

— Прости, если я тебя рассердил. Я просто хотел узнать, как ты.

— Как я?! — Девушка закатила глаз к потолку. — Я в бешенстве, в ярости, в отчаянии, зла на саму себя и весь мир и беспомощна, как слепой котенок! — выпалила она на одном дыхании и уставилась на посетителя таким взглядом, что Горец испугался, как бы туника не начала дымиться. — А теперь катись отсюда и не возвращайся! — Рука Лилии зашарила по полу в изголовье койки. Токе не стал дожидаться, пока в него метнут банкой с какой-нибудь вонючей субстанцией Чеснокова производства, и попятился к двери. Он как раз успел прикрыть ее за собой, когда что-то тяжелое грохнуло в створку изнутри и запрыгало по полу под протестующие завывания лекаря.

Горец тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями. Он никак не мог понять, в чем провинился. Когда Токе поправлялся после поединка с Клыком, Лилия навещала его каждый день, чему парень несказанно радовался. Особенно счастливыми выдавались моменты, когда Чеснок выползал из-за своей занавески и отправлялся то ли за лекарствами в город, то ли к Темным на кулички — Токе, по большому счету, было наплевать. И вот теперь… «Может, проклятый костоправ ошибся, и лезвие меча все-таки повредило череп?»

Горец брел по галерее, настолько погруженный в свои мысли, что не заметил Фазиля, пока не врезался в его широкую, стянутую кожаным доспехом грудь.

— Что, герою-псоборцу нужно специальное приглашение? — рявкнул доктор, тыкая гладиатора в ребра концом кнута. — Братья жопу на плацу рвут, а тебе, счастливчику, боги на макушку плюнули, значит, можно теперь в теньке прохлаждаться?

Тенька на галерее никакого не наблюдалось, над продрогшим до фундамента Церруканом снова ходили тучи, но Фазиль был прав — Токе прозевал начало тренировки.

— Простите, сетха, — пробормотал он. — Я навещал Тигровую.

Хмурая физиономия Фазиля чуть смягчилась:

— Как она?

Горец помотал головой:

— Чеснок говорит, хорошо, но, по-моему, не очень. Дуется, как мышь на крупу, меня выгнала. Она как не в себе.

— Выгнала, говоришь? — задумчиво протянул Фазиль. — Значит, девочка поняла, что ее ждет. Потому и защищает тебя.

— Защищает?! — нахмурился Токе, не уловив смысла в словах наставника. — От чего? И что ее ждет?

Черные глаза доктора пробежались по плацу, то ли отыскивая ответ, то ли проверяя, не отлынивают ли от упражнений «жнецы»:

— Ты видел на арене одноглазых гладиаторов?

Сердце Токе кольнуло дурное предчувствие, но он упрямо отмел его в сторону:

— Нет, ну и что? Я уверен, что она и с одним глазом будет сражаться лучше, чем многие — с двумя!

Взгляд Фазиля снова обратился к Горцу, и северянин невольно сжал кулаки — он ненавидел, когда его жалели.

— Может, и так, если в первом же поединке она не просмотрит направленный слева удар. Если у нее вообще будет этот поединок, — доктор вздохнул. — Эх, Тигровая… Гладиаторские игры придумали мужчины, они же изобрели женские бои. Что может поднять едва видный из-под пуза член быстрее, чем зрелище полуголых баб, кидающихся друг на друга, как дикие кошки? Особенно когда хозяин пуза знает, что победительницу можно заполучить в постель за пару циркониев. А теперь скажи мне, Горец, кто польстится на изуродованную калеку?

— Прекрати! — прошипел Токе, подступая к Фазилю так близко, что вздернутый дрожащий подбородок почти коснулся кожаного панциря гиганта. — Не называй ее… так!

Доктор положил черную ладонь ему на грудь, туда, где бешено колотилось в ребра сердце, и легко отодвинул парня от себя:

— Назову я ее занозой в члене Ягуара или щелью Иш-чель, которую долбил этот член, глаз это Лилии не вернет. И не изменит того факта, что игры — не просто смертоубийство, а красивое смертоубийство, — Фазиль сделал особое ударение на слове «красивое». — Будь Тигровая мужиком, может, у нее еще был бы шанс.

— Значит, — задыхаясь, выдавил Токе, — вы считаете, что с ней все кончено? Скавр больше не выставит Лилию на игры? Что же… Что же тогда с ней будет?

Доктор пожал плечами и отвел взгляд:

— Продадут.

— Продадут?! Куда? Когда? — в отчаянии воскликнул Токе. Несколько «жнецов» на плацу прервали упражнения, привлеченные шумом на галерее. Фазиль зло щелкнул в воздухе кнутом, и гладиаторы тут же вернулись к работе.

— А хрен знает, — огрызнулся доктор, затыкая рукоять кошки за пояс. — Тому, кто купит. Я тебе вот что скажу, парень, — Фазиль наклонился, приблизив изрезанную глубокими морщинами физиономию к побледневшему лицу Горца. — Если не найдешь завтра своей подружки в лазарете, не удивляйся. И не будь идиотом! — Последняя фраза ударила Токе в спину одновременно с кнутом, обвившимся вокруг ног и повалившим на землю. Наставник «жнецов» вдавил колено между лопатками лежащего, горячо зашептал в ухо:

— Что ты собрался сделать, а?! Что, мразь?! Ты забыл свою клятву?!

Горец глухо рычал, извиваясь в попытке сбросить Фазиля. Он и сам не знал, куда бы помчался: убивать Скавра? Пытаться бежать вместе с Лилией? Поднимать бунт прямо сейчас? Но доктор держал его крепко, прижимая шею к каменным плитам галереи, пока в голове у Токе не прояснилось. Во рту хрустел песок, имевший солоноватый вкус крови, — падая, гладиатор прикусил язык. Но боль в нем и заломленных плечах пришла только теперь вместе со способностью связно мыслить.

— Отпустите, сетха, — пробормотал Горец, замерев и расслабив мышцы. «Моя ярость никому не принесет пользы. Так я только погублю нас обоих. Но Лилия! Если уже завтра… Как я ее потом отыщу?»

— Повтори! — рявкнул Фазиль над ухом, вдавливая колено глубже между лопаток. — Клятву гладиаторов. Повтори!

— Клянусь сражаться своим мечом, — глухо произнес Токе и сплюнул розоватой слюной. — Клянусь, что позволю заковать себя в цепи, жечь огнем, бить, бичевать, пронзать мечом и терпеть все, что настоящий гладиатор терпит от своего господина, самоотверженно отдавая на службу ему свои душу и тело.

— Именно, сучий потрох! — удовлетворенно выдохнул ему в ухо доктор. — Как ты можешь распоряжаться тем, что тебе не принадлежит? Ты и Тигровая сами, своими собственными устами, вложили ваши судьбы в руки господина. Вы сделали свой выбор, умейте же теперь принять его последствия! Девочка, надо признать, справляется пока неплохо, но вот ты… — Вес Фазиля внезапно исчез со спины, сильная рука перевернула Горца лицом вверх. Черная лоснящаяся физиономия склонилась над ним, темные глаза недобро прищурились. — Я буду наблюдать за тобой. Посмеешь рыпнуться, и я собственными руками отрежу тот член, которым ты сейчас думаешь! — Одним рывком доктор вздернул гладиатора на ноги. Рукоять кнута больно ткнулась под ребра: — Мы отрабатываем парный бой. Твой партнер — Сиф. Пшел!