Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников - Джеремия Кэртин

На мгновение Узбек онемел от удивления, и все присутствовавшие тоже были удивлены. Александр стоял на коленях с опущенной головой и молчал. «Посмотрите, – сказал наконец Узбек, – как благодаря благоразумной покорности Александр спас себя». Хан немедленно простил его, вернул ему Тверское княжество и отправил домой целым и невредимым.

Но у Александра с самого начала было недоброе чувство, предчувствие, что близятся тяжелые времена. Когда ханские чиновники восстановили его в правах и главный посланник Абдул возвращался в Сарай, «чтобы показать милость хана», он взял с собой в Золотую Орду сына Александра Федора. Вскоре от этого пятнадцатилетнего князя пришла весть о том, что по какой-то неизвестной причине хан очень гневается и не хочет отпускать его. Тогда Александр понял, что его сын стал заложником.

Возвращение Александра в Тверь означало возврат к старым ссорам с Москвой и проблемы в управлении. Александр привез с собой в Тверь новых бояр и воинов, отчасти чужестранцев. Главным из этих бояр был немец из Ливонии. Тверские бояре не были рады ни этому человеку, ни возвращению Александра. Московский князь не мог, разумеется, ожидать таких отношений с Александром, как с Константином. Вспомнилось давнее соперничество, и вместе с Александром возобновились притязания Тверского княжества на независимость от князя всея Руси и полное отделение. По его примеру, а также по совету Александра другие князья стали проявлять такие же наклонности. Как только Тверь изменила свое отношение, которое в течение нескольких лет проявляла к Ивану, аналогичное движение появилось и в других местах, особенно в Ярославле, в котором зять Ивана Давыд проявил явную непокорность. Неприятные сообщения стали приходить из Литвы. Казалось, будто в один момент Иван роковым образом утратил все, чего добивался шаг за шагом десять лет. Был ли он теперь великим князем всей Руси, или старому соперничеству между Москвой и Тверью суждено было снова начаться? Александр чувствовал необходимость выяснить отношения с Москвой, но Иван избегал каких-либо дискуссий. Наконец, от Александра к Ивану прибыли послы, но Иван не желал разговаривать с тверским князем ни на какие темы, так что посольская миссия не принесла никаких результатов.

Иван поехал в Орду. Этот его визит к хану Узбеку произвел на всех особенное впечатление. Он взял с собой двух своих старших сыновей – Симеона и Ивана, самого младшего – Андрея он отправил в Новгород. Эта отправка сына в Новгород была не лишена особого значения. Два года Иван оставался с этим городом в состоянии ни войны ни мира. Господин Великий Новгород не удовлетворил его требования, а он не отступился от них. Послав Андрея в Новгород в такой момент, Иван снова напомнил новгородцам, что он считает их столицу своей вотчиной.

В Новгороде царили обычные беспорядки. Сын Гедимина, который некоторое время находился в Литве, вернулся, но жители города были им очень недовольны, потому что он не проявил достаточного рвения в защите их границ от шведов.

Иван возвратился из Орды, получив дополнительную власть и новую награду. Все князья были поставлены ему в подчинение еще более жестко. Быстро стало известно, что по предложению Ивана князья были вызваны в Сарай, чтобы получить повеления от хана.

Александр знал, что теперь он должен ехать и что больше никогда не увидит Тверь. Он быстро послал к сыну человека, чтобы получить какую-нибудь информацию обо всем. Пришедшие из Орды вести были горестными, и он заколебался. Потом к Александру приехал посланник от хана с обещанием милостей от него, но в то же время он напомнил князю, что его сын находится в Орде как заложник. Если годом раньше тверской князь поспешил в Орду, когда сам он был в опасности, то теперь он торопился еще больше, потому что опасность грозила Федору.

Тем временем Иван в третий раз поехал в Сарай и взял с собой трех своих сыновей. Перед приездом Александра в Орду Иван уже возвратился в Москву, но его сыновья пожелали остаться с ханом.

Вместе с Александром поехали белозерский и ярославский князья. Когда тверской князь подъехал к столице хана, его сын вышел встречать его и со слезами на глазах рассказал ему об ужасном гневе хана. «Да свершится воля Божья, – сказал Александр. – Если я не умру сейчас, то умру в какой-нибудь другой день». Согласно монгольскому обычаю, он вручил богатые дары хану и его магнатам, но дары были приняты в мрачном молчании. О его проступках ему не было объявлено, и вопросов ему не задавали. Было сказано, что хан повелел казнить его без суда. Но до самого последнего его дня жизни 28 октября 1339 г. он находился на свободе. В то утро он послал человека к одной из ханских жен, которая была добра к Федору, чтобы узнать о своей судьбе; а потом он сел на коня, чтобы расспросить лично. Но она не скрывала от князя, что он в последний раз видел восход солнца.

Вернувшись в свой шатер, Александр обнял Федора и простился со своими слугами. Он расцеловал своих бояр, попросил у всех прощения, а затем он, его сын и бояре приняли святое причастие. Вскоре после этого они услышали, как приближаются палачи, и Александр с Федором вышли к ним навстречу. Палачи сорвали одежды с князей, связали им руки и повели к влиятельному ханскому соратнику Товлубию, сидевшему на коне. «Убейте их!» – приказал Товлубий. Палачи повалили князя и его сына на землю, стали бить их кулаками, а потом топтать; затоптав их насмерть, они отрубили им головы. Слуги Александра отвезли тела в Тверь.

Той зимой три сына Ивана были отправлены домой с большими почестями. По повелению «безбожного Узбека», как пишет летописец, той зимой были казнены следующие князья: Федор Стародубский, Иван и Василий Рязанские и Александр Новосильский.

Положение, которое обрел Иван Калита благодаря благоволению хана Узбека, было очевидно всем другим князьям. Более того, они знали, что после его смерти ничего не изменится. Были приняты все меры к тому, чтобы главенствовал его род, и никакой другой.

Не прошло и шести месяцев после смерти Александра и его сына, как Иван умер 31 марта 1340 г. в возрасте около пятидесяти лет. Он умер безвременно и, наверное, неожиданно, но он смог поехать в свой любимый Спасский монастырь и принять монашеский постриг. Он был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля, и его могила была первой в ряду могил московских монархов – его потомков.

Узбек ценил Ивана как своего верного слугу, который рьяно трудился для него, он с симпатией относился к нему как к личности. Он ставил его выше всех князей, воздавал ему монаршии почести и делал ему подарки. Среди этих подарков был кошелек – по-монгольски калита, которому суждено было обрести историческую известность. Те люди, которые воздавали Ивану хвалу, говорили о нем, что он протягивал бедным руку, которая никогда не была пустой, что всякий раз, когда он выезжал из своего дворца, он наполнял свой кошель монетами и раздавал их бедным, которые встречались ему по дороге. «Дорог не подарок, – гласит пословица, – дорога любовь, с которой он сделан», а Иван Калита, как стали называть его люди по полученному им от хана подарку, которым он после этого постоянно пользовался, отдавал им монеты приветливо, потому что ему нравилось помогать нуждающимся. Калиту, который он получил из собственных рук хана Узбека в подарок, можно считать символом его руководящей деятельности и методов. И хотя назначение этого калиты было вмещать деньги для бедных, Иван использовал его и в иных целях. Это была банковская расчетная палата Руси того времени, в которую поступали налоги и дань, а из нее – деньги, за которые следовало отчитываться. В борьбе за главенство на Руси Ивану оставались все прибыли и всевозможные остатки. Одним из самых значимых актов Ивана была перевозка капитала русских церквей из Владимира в Москву. В то время митрополит Петр Литовский часто совершал пастырские поездки в Москву и наладил дружеские отношения с Иваном. Позднее он стал проводить все свое время в Москве, где умер и был похоронен. Его последними словами, адресованными Калите, были: «Если ты повинуешься мне, сын мой, ты построишь здесь церковь и дашь покой моим костям в своем городе. Ты, твои сыновья и внуки тем самым добьются большей славы, чем все другие князья, и этот город обретет известность. Пастыри церкви будут пребывать в нем, и он возвысится над другими городами». Церковь была построена. Следующий митрополит не покинул дом и могилу святого Петра, и Москва стала центром пребывания религиозной власти.