Кошка, которая умела плакать... - Наталия Аникина

Алайки замолчали. Взбешённая Эйтли, стряхивая с себя остатки сна, решила, что вместо того чтобы бросаться на невинных женщин, стоит выплеснуть своё негодование на более достойный объект. Неуловимое движение — и множество маленьких, острых, как алайские когти, кинжалов полетело в Селорна. Но им не дано было пробить чёрную защиту патриарха — ножи градинами простучали по крышке стола и соскользнули на пол под ноги Эйтли и Фейнлаану, за чью спину она предусмотрительно юркнула, обдумывая следующий шаг.

Маг оглянулся на неё через плечо и ободряюще улыбнулся. Ох! Как Эйтли сейчас хотелось зарыться в копну белых волос, разметавшихся по его такой надёжной, такой любимой спине… ей снова почудилось, что она слабый, однодневный котёнок, прячущийся в шерсти на материнском боку… Эйтли отогнала от себя эти сентиментальные мысли, совсем не приличествующие опасному моменту. Она было крепко ругнула себя за малодушие, но потом решила списать всё на песню Гвелиарин.

В этот момент даже не переглянувшиеся Фейнлаан с Малауром выбросили перед собой руки со сжатыми пальцами и выпущенными когтями, словно собираясь пронзить что-то. Почти никакого видимого эффекта это действие не возымело — лишь вздыбилась, всколыхнулась тьма в одной из частей кокона.

Эта атака вызвала у патриарха новый взрыв смеха, и ранил этот звук не хуже танайских стрел.

Зарычавшие в ответ маги дрогнули, прижали уши, но и не думали отступать. Напряжённо вглядывалась в окутавший её соправителя мрак анеис Меори; замер, словно изваяние алая-властителя, Кеан; злобно горели глаза Эйтли… Селорн по-прежнему жадно пил из своего источника могущества, и всё так же плясала вокруг него свой бешеный танец тьма…

Лишь древний волшебник Тейнлаан неподвижно восседал в кресле и из-под полуприкрытых век наблюдал за разыгравшейся в зале Совета драмой.

* * *

Аниаллу вдруг почувствовала, что могущество тьмы пошло на убыль. Оно словно утекало куда-то, повернув к иной цели. Девушке оставалось только молиться, чтобы этой целью был не Анар. А если всё-таки он, чтобы он хотя бы пробудился от навеянного её волшебством сна и смог во всеоружии встретить врага. Но сейчас самым большим, что она могла сделать для него — это продолжать начатое.

Сианай замерла чуть дыша, выжидая подходящий для атаки момент, когда защита, сотканная вокруг Камня из мрака, рассеется как можно сильнее. Аниаллу выхватила вторую пару кинжалов и вонзила их в расколы, образовавшиеся после первого удара…

На этот раз её атака оказалась успешной — сеть белых трещин окутала всю поверхность камня и волна света, хлынувшая из них, заставила тьму отступить. Камень разлетелся на множество осколков, истаявших, обратившихся в чёрный туман, растворившихся в сиянии, прежде чем они успели коснуться пола.

Аниаллу пошатнулась от усталости и облегчённо вздохнула. Этот слабый звук прозвучал странно громко в окружающей её мёртвой тишине могилы Камня… Всё было кончено, так показалось обессиленной девушке, но… но через мгновение из неизвестного Аниаллу источника в зал Камня хлынул поток новой тьмы. Вихрь вязкого мрака окружил её, обернувшись вокруг девушки и постамента чёрной змеёй.

В обычном спектре, так же как и тепловым зрением, ничего не возможно было разглядеть, но между тем Аниаллу увидела, что ярко сияющая для её глаз масса чёрного тумана оседает на землю, чтобы сконцентрироваться, влить всю свою мощь в неведомых существ, соткавшихся из неё и кольцом окруживших алайку. Тьма ещё больше уплотнилась, сомкнувшись вокруг Аниаллу чёрной стеной. О, если бы Аниаллу была Высшей Света, она проложила бы себе путь, выжгла и рассеяла эту тьму парой знаменитых элаанских молний! Но она не была таковой, да еще с испугу напрочь забыла о лежащих в её кошельке волшебных камнях… Алу была алайкой — сотворить нечто подобное ужасающим Молниям светлых было не в её силах, её могущество было в другом, но здесь кошачьи чары были бессильны: будь у этого живого мрака хоть какое-то подобие разума, это дало бы сианай шанс справиться с ним, взяв его под контроль, даже если разум этот был чуждым, Но тьма, хоть и была наделена подобием жизни, собственного сознания не имела, она была лишь необычным оружием в чьих-то руках, а добраться до того, кто отдавал приказы, скрываясь в неведомых ей просторах Бесконечного, алайка не могла — слишком тонкой, совсем незаметной была ниточка, тянущаяся от него к его слепому орудию…

Очертания чёрных существ стали ещё более чёткими, они походили на воинов в каких-то чудовищных доспехах, но Аниаллу так и не смогла толком разглядеть, что же они такое: не то призраки, не то жуткие твари, материализовавшиеся из тьмы. Пока не дотронешься — не узнаешь… Но от одной мысли о таком эксперименте у девушки кровь стыла в жилах. Она вздрогнула и стала пятиться назад. Алу закусила губу — страх нашёл-таки дорогу к её сердцу, пробравшись через все возведённые годами жизни среди опасностей преграды, но даже он не мог вытеснить из сознания Аниаллу удивления: с чего бы это тьма, которой было бы куда проще одолеть алайку, находясь в своей бесплотной и от этого неуязвимой форме, вдруг приняла форму столь примитивную?

Пальцы её заведённой за спину руки натолкнулись на грань постамента. Острые ногти впились в холодный камень.

Немного поколебавшись, Аниаллу забралась на высокий помост, где прежде лежал Камень. Она замерла, сжавшись в комок, придавленная к постаменту своим ужасом и осознанием неимоверной мощи врага. Алайка излучала отчаянье и крайнюю степень страха каждым кусочком своего дрожащего тела. Да и кто не дрогнул бы перед той силой, которую представляла из себя эта живая тьма?

* * *

Мрак волной чёрного, клубящегося пламени охватил стены и потолок Зала Совета Бриаэллара. Он уже заставил погаснуть все светильники в зале и теперь пожирал звуки, словно опасался, что жрицы повторят свою песню и на этот раз она подействует на Селорна. Но ни Гвелиарин, ни Алия Аэн, ни Аэлла и не думали об этом. Осознав тщетность попыток утихомирить патриарха своей «нежной» магией, они перенесли бесчувственную Иреру поближе к Когтестраху и занялись ими обоими.

Малаур и Фейнлаан безмолвно переговаривались, решая, как преодолеть защиту Селорна, но мимика их была весьма красноречива — алаи спорили.

Так же неслышно стонала Ирера. Женщины пытались унять кровь, льющуюся у неё из носу. Рядом слабо шевелился Амер, над которым склонился Кеан. Сестра же его волшебством прощупывала стены, потолок и пол зала — не удастся ли пробиться сквозь них, и если уж не выбраться из этой чёрной клетки, которой по чьей-то злой воле стал Зал Совета, то хотя бы позвать на помощь. Усилия её были тщетны, она даже не могла отдёрнуть занавесь на окне, еще недавно так легко задёрнутую Аэллой. Пальцы Кеары на том самом месте, где прежде синела портьера, погружались во тьму и натыкались на что-то холодное, твёрдое и жирновато-скользкое на ощупь…

— Он подпитывается откуда-то извне, — сказал наконец Малаур, — надо попытаться оторвать его от этого источника. И тогда уже ударить.

— Можно попытаться, но выдержим ли мы? — засомневался Фейнлаан. — Не лучше ли нам подумать об обороне, а не о нападении?