Аратта. Книга 2. Затмение - Мария Семенова

– Твой? – не меняясь в лице, спросил Киран.

– Да.

– Я так и подумал. Отзови его. Тогда поговорим.

– Сперва отойди, – хрипло ответил Аоранг.

Киран очень медленно вложил в ножны кинжал, занесенный над головой юного мохнача, и еще медленнее встал и отступил на пару шагов. Рычание смолкло, но саблезубец никуда не ушел. Было хорошо заметно, как его глаза посверкивают среди листвы.

И откуда он тут взялся? Аоранг мог предположить только одно – Рыкун каким-то образом понял, что его хозяин уходит и не собирается больше возвращаться, сломал клетку и побежал вслед за ним. Он уже давно порывался это сделать и вот наконец преуспел. «Надо будет отвести его обратно в зверинец, пока его не заметили и не убили городские стражники», – подумал мохнач, глядя на детеныша одновременно и с благодарностью, и с досадой.

– Я мог бы убить тебя еще до того, как он появился, – заметил Киран, не сводя глаз с хищника. – Ты зачем сюда пришел?

– Мы не договорили там, в подземелье!

– И много ты видел людей, способных разговаривать с передавленным горлом?

Накрашенные губы царедворца изогнулись в насмешливой ухмылке.

– Ладно, я слушаю тебя.

Аоранг поднялся с дорожки, не сводя глаз с хозяина дворца. Право, он и предположить не мог, что их встреча пойдет именно так! Но странно было и другое – над головой разодетого неженки Кирана скалился саблезубец, а тот как будто и не глядел на него. «Я не знал его прежде, – признался себе воспитанник жрецов. – И похоже, никто здесь его не знал…»

– Ну, о чем ты хотел спросить? – заговорил Киран. – Виновен ли Тулум в сговоре с накхами и смерти государя? Вероятно, нет. Но в ней виновен ты!

– Я?! – возмутился Аоранг, забыв от такой несправедливости даже про Аюну.

– И ко всем бедам, постигшим Аратту, ты тоже причастен напрямую.

– Я ни в чем не виновен! К тому же я был в темнице и просто не мог бы…

– Хватит нести ерунду. Да, конечно, ты не убивал царственного Ардвана. Но, желая того или нет – впрочем, я думаю, желая, – добился любви его дочери. Влюбленность помутила ей разум, и она расторгла помолвку с саарсаном, сулящую Аратте большие выгоды. Ты знаешь об этом?

– Нет… Я не знал, что она сама это сделала, – сказал Аоранг, не сумев скрыть невольную радость в голосе.

– Тебя это радует?! – тут же вскинулся Киран. – Ты – мохнач, ты думаешь лишь о себе. А она царевна – ей следовало думать о державе! Но она отвергла и оскорбила Ширама – а дальше полилась кровь. Это ты виновен в том, что Аюна угодила в лапы обезумевшего накха! А теперь он покинул столицу вместе со всем отрядом. Ты ведь знаешь, на что способны накхи, не так ли? Что теперь они могут устроить в землях Аратты?

– Могу представить, – неохотно подтвердил Аоранг.

В глубине души он не мог не понимать, что Киран во многом прав. Что же такое? Все пошло не так, как он ожидал! Спеша сюда, юноша пылал от ярости и желания выпытать у подлого Кирана всю правду. Но вельможа вовсе не запирался и не юлил. Он сам обвинял Аоранга!

– Ты – чужак, тебе нет дела до всех тех, кто сложит голову, защищая свой дом, – продолжал стыдить его Киран. – Раз уж ты захотел обладать той, на кого не смели бросать взор знатнейшие арьи, какое тебе дело до нашей разрушенной страны? Ты поднял на меня руку – ты что же, полагал, что я испугаюсь? О нет! Мне доводилось сражаться и видеть смерть куда ближе, чем тебе. Нас всех впереди ждет война. Мой долг – остановить Ширама и спасти Аратту от рек крови, которые он прольет… А ты, мохнач, рассказывай своей кошке, как дорога тебе Аюна! – Киран повернулся к своему противнику спиной и презрительно бросил: – Ступай отсюда.

Пораженный до глубины души, Аоранг глядел в спину государева зятя. Таким он никогда его не видал.

Главное же, он ясно понимал – Киран не сказал ему сейчас ни слова лжи. Более того, все его чаяния были справедливы и благородны. А его, Аоранга, помыслы – мелкие и себялюбивые…

– Погоди! – выкрикнул он. – Да, я виноват и не отрекаюсь от своей вины. Но что мне делать?

– Искупить вину, что же еще? – хладнокровно ответил Киран.

– Как ее искупить? Как спасти ту, которая мне дороже жизни?

– Ты спрашиваешь как? – Киран резко повернулся к нему. – Мне удалось перекинуться несколькими словами с царевной, прежде чем ее увезли в Накхаран. Она сказала, что даст согласие стать женой Ширама, если он не поведет свое войско на Аратту. Но никто не знает, как обстоит дело сейчас. Ширам жив, это известно. И Аюна жива. Могу сказать одно, – он наклонился к юноше, – если он будет мертв…

– Можешь не продолжать! – воскликнул Аоранг. – Я с ним расправлюсь!

– Ты сделал хороший выбор, – склонил голову вельможа. – Я помогу тебе в этом. Мои люди дадут тебе еду и оружие и выведут из города незамеченным.

Аоранг несколько растерянно побрел к выходу из сада. Вот только что он собирался свернуть шею Кирану, а теперь тот предлагает ему еду и оружие… Какое оружие? Он попытался себе представить, как вступает в схватку с Ширамом, как побеждает его… Бессмыслица. Святейший Тулум не позаботился обучить его владению оружием.

Он почувствовал, как большая лохматая голова трется о его бедро. Саблезубец, чувствуя тревогу своего единственного друга, пытался успокоить его и напомнить о себе. Аоранг на миг отвлекся от мрачных раздумий.

«Ты все еще здесь?» – мысленно обратился он к детенышу.

Саблезубец вместо ответа водрузил могучие передние лапы к нему на плечи и щедро лизнул шероховатым, как терка, языком его лицо.

– Я уйду далеко, и, может, навсегда, – тихо заговорил Аоранг. – А ты возвращайся в зверинец. Там будет хорошо. Там много еды…

Саблезубец вновь лизнул его прямо в нос.

– Нет, я говорю – возвращайся! Со мной ты не пойдешь. Сначала ты всех распугаешь, а потом за нами начнут охотиться. Ты понимаешь, что такое «охотиться»?

Об этом Рыкун не имел никакого представления. Но опустился на четыре лапы и уставился на друга, удивленно склонив голову. Аоранг сделал несколько шагов. Сзади раздалось гневное мяуканье.

– Да пойми же!

Мохнач повернулся, но зверя на месте уже не было. Лишь в кустах возле каменной изгороди мелькнула желтая пятнистая спина.

Аоранг шагал по южному тракту. Широкая, ухоженная, прямая как стрела дорога тянулась среди полей и перелесков. Путь предстоял далекий, но молодого мохнача это не смущало. Он шел неутомимо и быстро и мог так идти очень долго – сколько сам желал. Время от времени он начинал разговаривать вслух сам с собой или тихо напевать. На душе у Аоранга было легко – впервые с того дня, как он возвратился в столицу и был схвачен городской стражей. У него появилась цель. Сам себе он не хотел признаваться, что был благодарен Кирану. Разумеется, не за то, что тот подстрекал его убить Ширама, а за то, что направил юношу туда, куда ему самому больше всего на свете хотелось, – вслед за Аюной.