Изумрудный атлас. Огненная летопись - Джон Стивенс

– Потому что я хочу, чтобы она была жива, так же сильно, как и ты.

Майкл заглянул в сияющие зеленые глаза мальчика и поверил ему.

Но тут мальчик схватил его за руку, голос его вдруг прозвучал холодно и повелительно:

– Ну же, пиши мое имя.

Майкл опустил кончик стилоса на бумагу и написал дымными, кровавыми буквами: Грозный Магнус…

В следующую секунду он стал мужчиной – стройным, с хищными чертами лица, но с теми же ослепительными зелеными глазами, живущим в пыльной, истерзанной войнами стране. Мужчина был деревенским колдуном, человеком суровым и гордым, но он любил своих соседей, которых защищал, и свою молодую семью, жену и ребенка, а Майкл чувствовал, будто это его соседи, его жена и его младенец. А когда мужчина однажды вернулся домой и увидел, что его деревня сожжена дотла, а семья убита, сердце Майкла почернело от ненависти и горькой вины. Вместе они, Майкл и мужчина, выследили и покарали тех, кто совершил это страшное преступление, и Майкл наслаждался страданиями, которым мужчина подверг виновных – которым он сам подвергал их; но когда жажда мести была утолена, гнев мужчины обратился на всех людей, и Майкл воспылал той же ненавистью…

Майкл крепко сжал в кулаке стилос, его била крупная дрожь, он с трудом сдерживался…

Но магия все дальше влекла его за собой.

Он был стар. Он долго путешествовал, многому научился, собрал в своих руках огромную власть, а теперь умирал. Стояла ночь, горел огонь, и, глядя сквозь языки пламени на мальчика с изумрудно-зелеными глазами, Майкл дрожащим шепотом рассказывал ему о трех книгах невероятной силы, уверяя его, что однажды он – ибо мужчина и мальчик были одним человеком – использует эти книги, дабы навсегда изменить весь мир. Затем мужчина достал нож и полоснул себя по горлу, а Майкл превратился в мальчика…

Время шло. Мальчик, когда-то сидевший у огня, давно умер, обратившись в прах. И все-таки он был жив, как все это время был жив мужчина с суровым лицом, как жив был Майкл, меняя тело за телом, и вот теперь он стал мужчиной с все теми же необыкновенными зелеными глазами. Мужчина что-то нашептывал на ухо молодому завоевателю, предавшему разграблению захваченный город у моря; Майкл шагал по улицам, охваченным дымом и криками, и чувствовал сумасшедшую, неистовую радость близкого осуществления своей цели. Потом Майкл вместе с зеленоглазым мужчиной спустился в хранилище под башней и обнаружил, что книги исчезли, и тогда тысячелетний гнев поднялся в душе Майкла и захлестнул его…

Майкл чувствовал, что все глубже проваливается во тьму, но никак не мог остановиться, в нем не осталось ни единой частицы, за которую можно было бы ухватиться…

Прошли века. Мир неузнаваемо изменился. Майкл умирал и возрождался, вновь умирал и вновь возрождался. Книги уплыли у него из рук, но он набирал силу, а следом за силой появлялись и сторонники. И с каждым годом Майкл чувствовал, как лица жены и ребенка первого зеленоглазого мужчины становятся все бледнее, тусклее, дальше…

Теперь он был другим человеком, высоким и светловолосым, но все с теми же изумрудными глазами, все с тем же грузом полудюжины жизней и полудюжины смертей за плечами, он сидел и слушал пророчество о трех детях, которые однажды найдут три книги и соберут их вместе. О трех детях, которые будут принесены в жертву, чтобы положить начало новому миру…

И снова умирание, и снова жизнь. Майкл стал чувствовать натяжение, появлявшееся внутри мужчины, внутри него самого, каждый раз, когда новая жизнь соединялась с предыдущей…

Теперь Майкл был глубоким стариком, старше всех, кем он бывал раньше. Его кости скрючились, дыхание сделалось слабым и булькающим. Он стоял посреди освещенной свечами бальной залы, со всех сторон окруженный темными фигурами. Вот толпа расступилась, и вперед вышел мальчик. Майкл узнал Рэйфа, а потом увидел у него на руках Кейт, и уже забытая часть существа Майкла вдруг встрепенулась при виде сестры; Кейт была ранена, она истекала кровью, и Рэйф обменял себя на нее, свою жизнь на ее жизнь, его лицо было искажено мукой; потом Кейт вдруг исчезла, и все повторилось снова: Майкл умирал и чувствовал, как дух Грозного Магнуса, подобно раковой опухоли, расползается по душе зеленоглазого мальчика…

Но это перерождение чем-то отличалось от всех предыдущих, и этим отличием, как догадался Майкл, был Рэйф.

– Думаю, довольно.

Стилос выдернули из руки Майкла. Он рухнул грудью на стол, весь в поту, жадно хватая ртом воздух. Он чувствовал себя так, будто его отравили. Гнев и ненависть продолжали бурлить в его крови. Он с трудом мог стоять.

Зеленые глаза мальчика заблестели.

– Тебе понравилось путешествие по моим разнообразным жизням? Полагаю, это было достаточно… захватывающе. Не могу выразить, как я ценю твою помощь, Майкл. Но прежде чем уйти… – Он сжал кулак, и стилос с треском сломался.

– Что ты…

– Поверь, я не отказываюсь от намерения возвратить Кейт к жизни. Только не сейчас. Сначала мне нужно кое-что устроить, но я буду за ней присматривать. А ты, разумеется, можешь уйти. Полагаю, ты и так слишком задержался.

Мальчик стал таять на глазах, превращаясь в полупрозрачный призрак. Майкл бросился к нему, но его рука без препятствия прошла сквозь руку мальчика.

– Стой! Пожалуйста!

– До свидания, Майкл. До скорой встречи.

Кусочки сломанного стилоса покатились по полу, и Майкл остался совсем один. Он попытался собрать обломки, но башня вдруг содрогнулась, один из кусочков откатился в сторону и исчез в щели между досками. Тогда Майкл разжал кулак и высыпал оставшиеся обломки. Все было бесполезно. Он поднял голову и увидел, что туман поднимается от земли и волнами подступает к церкви.

Он потерпел неудачу. Более того, он все испортил, сделал все гораздо хуже. Как он теперь вернет Кейт? Что он скажет доктору Пиму? Что он скажет Эмме? Майкл повернулся к столу и взял руку Кейт. Рука была холодная.

– Прости, – прошептал он. – Я старался. Честное слово.

Он чувствовал, как тьма застилает ему глаза, как его отчаяние превращается в гнев. Это было нечестно! Так не должно было случиться! Только не с Кейт! Только не с ним! Это все из-за доктора Пима! Это все из-за их родителей! Пусть бы они лежали на этом столе! Да, он хотел увидеть их здесь, мертвыми, пускай они, только не…

И тогда тихий голос вновь прозвучал у него в голове: «Книга изменит тебя. Всегда помни, кто ты такой…»

«Это… не я, – подумал Майкл. – Это Грозный Магнус. Это не я».

Он посмотрел в лицо сестры, стал думать о ней и почувствовал, как гнев и тьма постепенно отступают. Они никуда не исчезли, они остались в нем, глубоко внутри, вместе с другими воспоминаниями, вместе с чувствами Эммы, Виламены и стража, но теперь Майкл по крайней мере знал, кто он такой.

Секунды шли за секундами. Майкл знал, что должен уходить, но не хотел бросать сестру. На самом деле, он уже не мог этого сделать. Он израсходовал последние силы на борьбу с ядом Грозного Магнуса. Прибавьте к этому утрату Кейт, встречу с отцом, нечеловеческую усталость – слишком много всего обрушилось на Майкла, и он надорвался; в груди у него будто что-то распахнулось, и все чувства, которые он месяцами держал в узде – вина, стыд и печаль, – хлынули наружу.