Флейшман в беде - Тэффи Бродессер-Акнер

Рэйчел была потрясена. Все это отдавалось у нее в животе какими-то торжествующими конвульсиями. Она никогда не хотела изменить Тоби; она никогда не хотела обманывать бедняжку Мириам. Но даже если ты не хотел победы, от этого она не становится менее настоящей.

За ужином Сэм посмотрел на нее тем самым взглядом – пристальным, тающим, интимным, – означающим, что мужчина тебя хочет. Рэйчел разучилась играть в такие игры, но слепой она не была. У нее захватило дух.

Но она замужем. Что она здесь делает? С другой стороны, муж давно просит ее о разводе. Она вдруг увидела себя со стороны. Посмотрела сверху на себя, сидящую за столиком с Сэмом. Она еще молода. Она в хорошей форме. Она еще красива. Она увидела, что ее, эту красивую молодую женщину в хорошей форме, хотят, и это желание возбудило и ее тоже. Каждый ее жест был отточенным, будто за ней зорко следили, как оно на самом деле и было. Когда за ней последний раз ухаживали?

Одной из причин, по которой она не хотела развода, было то, что ей казалось: для женщин за сорок и без пары мир – огромная бездна пустоты. Тоби будет пользоваться популярностью и получать много секса, а она окажется вышедшей в тираж матроной, которую лишь изредка будут знакомить с каким-нибудь разведенным кузеном без волос, зато с грибком на ногтях. Дело было даже не в возрасте. Дело было в том, как сейчас устроен рынок знакомств. Ее секретарша Симона, двадцати девяти лет, знакомилась с мужчинами через приложения, компьютеры и телефоны. Теперь от женщины ожидалось, чтобы она являлась на свидания, тяжело дыша от похоти, заранее встав на четвереньки и умоляя, чтобы ей вдули. А когда случка окончена – подмигнуть, хихикнуть и раствориться в воздухе, делая вид, что все в порядке, что близость – лишь физическая потребность и пусть партнер больше не беспокоится ей звонить. Рэйчел такого не перенесла бы.

Но вот сидит Сэм Ротберг; она чувствует жар его взгляда и мощь его напора, словно он уже выбрал ее и она уже ничего не может изменить. У нее поджимались пальцы на ногах. Она часто дышала и громко сглатывала. Ей уже очень давно никого не хотелось с такой силой. Ей уже очень давно вообще никого не хотелось.

Они приехали на его машине обратно к ней на работу. Она втолкнула Сэма в дверь своего офиса, мимо стола Симоны, к собственному столу. Агентство «Супер-Дупер-Креатив» располагалось на тридцать третьем этаже, и у нее в кабинете окна были от пола до потолка. Она повернулась к окну и изумилась непостижимой сексуальности этого города и его огней – отражений и… посмотрите на нее! Посмотрите на него! Он на коленях перед ней. Он прижимает ее к окну. Он затаскивает ее на себя сверху. Они кончают вместе с криком «Ах!». Это крик человека, у которого внезапно открылись глаза: «Ах! Вот чем мне следовало заниматься все это время! Вот кем мне следовало заниматься все это время!»

Потом они лежали на кожаном диване – Сэм снизу, она сверху.

«Так это, значит, твой кабинет», – сказал он.

«Он самый», – ответила она в его волосатую грудь.

«Надеюсь, никто не ворвется?»

Она засмеялась: «А ты что, кого-нибудь ждешь?»

Она снова надела юбку, но не трусы и не чулки – их она выкинула на улице в мусорку. Сэм сказал, что велит своему шоферу подбросить ее до дому. Она ответила, что нет, она лучше пройдется.

Они встречались вечерами по будням, в гостиницах. Заказывали еду в номер и трахались на полу, на кровати и в душе. Предполагалось, что эта связь – временная, но однажды Сэм сказал, что хочет быть с Рэйчел всегда.

«Я счастлив, только когда я с тобой, – сказал он, голый, поедая суши. – Мне очень хочется, чтобы мы с этим как-нибудь разобрались».

Рэйчел долго думала об этом. Вот человек, который ее по-настоящему хочет. Он сильный, умный, целеустремленный и преуспевающий и не будет рассматривать аналогичные черты ее характера как обвинение в свой адрес. Чем больше времени они проводили вместе, тем отчетливей она понимала, что критика со стороны Тоби уже просочилась в ее организм и превратилась в ее собственное самоедство. А что если ей больше не обязательно так жить?

«И как же мы это сделаем?» – сказала тогда она, притворяясь, что это лишь фантазия. На самом деле она планировала всё и всегда, как дышала.

«А просто возьмем да и сделаем, – ответил он. – Скажем “пошли они все в жопу”. Так иногда складывается жизнь».

Рэйчел попыталась себе это представить. В школе будет скандал. Им придется забрать оттуда детей и определить их в другие школы. А может, и не придется, и дети как-нибудь переживут. Такое случается! Правда? Она не знала никого, с кем это случалось бы на самом деле, но такое случается. Не может не случаться. Она представила себе, как входит в школу и видит Мириам, Роксанну и Сынди – они сбились в кучку и сверлят ее убийственными взглядами. Она вздрогнула.

Как раз в этот момент фильму Алехандры, сменившему уже восемь сценариев и трех режиссеров, дали зеленый свет, начались съемки, и радостной Рэйчел вдруг упала в руки очередная пачка денег. Рэйчел подумала, не занять ли еще этаж в том здании, где располагалась ее контора, но остановилась. В последнее время она ездит в Лос-Анджелес практически каждую неделю. А еще год назад она ездила туда только раз в месяц. Ее клиенты все больше интересовались Голливудом, и казалось, что все до единого актеры и сценаристы ищут работу, потому что возможности нового рынка интернет-телевидения были безграничны. Рэйчел обожала Лос-Анджелес. Ей нигде не спалось так хорошо, как там. А какая там индустрия велнеса! Сок абсолютно из чего угодно, студии йоги работают круглосуточно. И никакой особенной спешки. Кажется, что время там растяжимо. Что если ей открыть отделение своего агентства в Лос-Анджелесе? Что если, открыв там филиал, она перестанет вечно торопиться и научится передоверять работу подчиненным?

«А что если мне открыть филиал в Лос-Анджелесе?» – спросила она Сэма то ли в «Уолдорфе», то ли в корпоративной квартире, принадлежащей его компании, то ли даже в кровати Мириам в их доме возле Саратоги, где они тоже один раз перепихнулись – на расстоянии лишь одного этажа от того места, где Рэйчел когда-то сидела, притворно соглашаясь с Мириам, утверждающей, что все матери работают.

«А что если мне тоже?» – ответил Сэм вопросом на вопрос. Его фармацевтическая компания располагалась в Нью-Джерси, и необходимость ездить туда каждый день нагоняла на него тоску. Лаборатории, в которых разрабатывали средства от рака, располагались в Калифорнии, в Манхэттен-Бич, и кое-кто поговаривал, что там нужен постоянный надзор руководства.

Рэйчел представила себе, как полностью исчезает из мира, в котором живет сегодня. В жопу Сынди Леффер. В жопу Роксанну Герц. В жопу Мириам Ротберг очень сильно два раза. Тоби тоже может переехать, если захочет. Все равно он ненавидит Нью-Йорк. Он сам родом из Лос-Анджелеса и всегда говорил, что хорошо бы детям побольше общаться с его семьей.

Рэйчел уже представляла себе, как это все будет. Она видела, как садится в самолет вместе с детьми. Она видела, как ходит на йогу и занимается медитацией под руководством тренера, который учит ее доверять подчиненным. Она будет возвращаться домой вовремя. Она будет уделять внимание детям. Она будет бегать – круг почета в честь жизни, которую построила сама, и будет подпитываться энергией от этой жизни. Она отдаст всех клиентов поменьше своим подчиненным, а себе оставит только самых крупных. Она сделает так, чтобы время у нее было.