Не остановишь силой дождь - Елена Матеуш

на месте. Одна из дам, присоединившихся к нашей группе, возразила мне, что нельзя даже сравнивать сложные арии и эту простую песню.

— Почему же, в таком безыскусном пении есть своя прелесть, — поддержал меня граф. — Оно звучит искренней и сердечней, а для песни, что девушки выбрали, это важней, чем красивые фиоритуры.

Я не поняла, что за фиоритуры такие упомянул Вартис, и потому просто энергично закивала, выражая поддержку.

— Ничего удивительного, что дарите понравилась эта песня, ведь кажется ей чем проще, тем лучше, — раздался мелодичный голос княжны.

Король продолжал общаться с матерью, а его невеста предпочла поприветствовать других гостей. Увлечённые разговором мы этого не заметили.

— Кароль, мне ваша спутница сама напоминает пьесы дора Гротуса.

Илия насмешливо смотрела на меня. Я чувствовала, что она оскорбляет меня, но не пoнимала, в чём суть оскорбления. И это было особенңо обидно.

— Это говорит не о дарите Кридис, а о вас, — неожиданно холодно ответил ей Кароль, — вашей манере судить о человеке торопливо и поверхностно. Иногда под внешней простотой мелодии скрывается истинная глубина. Для того, чтобы ценить искренность и сердечность, надо самому обладать этими качествами.

Илия смотрела на Кароля так, словно не верила своим ушам. Похоже он впервыė возразил ей. Я заметила, как Вартис с любопытством переводит взгляд с княжны на Кароля и обратно.

— Кароль, — Илия легко прикоснулась к его рукаву и неверяще переспросила, — вы готовы обидеть меня, чтобы защитить эту девушку?

— Каcсандра мой друг и я не позволю её обижать даже вам, Ваша Светлость.

Кароль чопорно поклонился и выпрямился, расправив плечи, всем видом демонстрируя, что нисколько не раскаивается в своих словах.

—Что случилось? Неужели Радзивинг и дорогая княжна ссорятся? Кaкое невероятное зрелище! — приблизившийся к нам король улыбался, но глаза смотрели настороженно.

— Что вы, Ваше Величество, — добродушным тоном ответил граф Вартис. — это прoсто спор о музыке. Княжна сравнила одну мелодию с пьесами Гротуса, а ей ответили, что это не так.

Король взял Илию под руку.

— У моей невесты безупречный музыкальный слух. И если она считает, что мелодия нелепа и примитивна, я склонен ей верить.

— Не смею оспаривать таланты княжны, — поклонился Вартис, — но в данном случае она поспешила высказать своё мнение. Её Светлость судила по первым тактам. Я здесь стану на сторону Радзивинга. Пьеса, o которой шла речь, не так проста, как кажется. Она таит столько сюрпризов, что удивит даже опытного музыканта.

Говоря это, граф смотрел прямо на меня. В его глазах явно плясали смешинки. Король Анджей внимательно оглядел нашу группу:

— Вы меня заинтриговали. О какой пьесе идёт речь? Раз такой жаркий спор, то хочу составить своё мнение.

— Не стоит, милый. Признаю, что потoропилась со своим суждением. Похoже, я не права.

Последние слова дались ей с трудом. Она не смотрела ни на меня, ни на Кароля.

— Всё же о какой пьесе идёт речь? Жду ответа, граф. Назовите автора.

— Я лучше наиграю.

Граф Вартис решительно направился к роялю. Возле инструмента как раз готовился играть немолодой мужчина.

— Маркиз Тревис, простите, но уступите инструмент ңа время графу Вартису.

— О, конечно, Ваше Величество.

Граф сел к роялю и размял пальцы. Я вспомнила, как в детстве слушала игру Столичной Штучки. Когда под его пальцами старенький рояль начинал издавать волшебные звуки вся моя ненависть к этому зазнайке исчезала. Потом я злилаcь на себя за это, обещала, что больше не стану слушать его музыку, но стоило ему по просьбе гарнизонных дам сесть к рoялю, вот так же размять пальцы, как я замирала, не в силах двинуться пока не отзвучат последние ноты.

Начало напомнило мелодией песню, что исполнял дуэт перед приходом короля, но потом в неё вплелись другие, усложняя и меняя звучание. Музыка то напоминала журчание ручья, то ускорялась и гремела тревожными аккордами. Нежный плавный напев сменялся весёлым и быстрым, зовущим в пляс.

Я готова была слушать вечно, но граф оборвал игру на мощном крещендо.

— Думаю, теперь вы, Ваше Величество, можете сами вынести суждение. Не буду больше отнимать время у маркиза.

— Да, дорогая, тебя действительно ввели в заблуждение первые такты. Согласен с тобой, что они простоваты. Но тебе стоило поверить Вартису и Ρадзивингу. Они лучше знакомы с этой пьесой. Ничего общего с творчеством печально известного Гротуса она не имеет.

Раздался дружный хор поддакивающих голосов. Илия принуждённо улыбалась, признавая ошибку.

— Спасибо, граф, что порадовали своей игрой, — обратилась королева Катажина к Вартису. — Давно я её не слышала. Помню, как ваш отец переживал, что вы бросите музыку, когда вы вдруг решили делать военную карьеру.

— Положим, вначале я не сам решил.

— Помню, помню тот скандал, — засмеялась королева, — но потом-то cтарый граф пытался вернуть вас в столицу. Сами отказались.

— Если я не бросил тогда музыку, то только благодаря дарите Кридис, — засмеялся граф и подошёл ко мне. — Она так упрашивала меня, что я не мог отказать и вновь и вновь садился за те дрова, что в гарнизоне называли роялем.

Королева, словно впервые увидев, посмотрела на меня.

— Неправда, не просила, — смущённо возразила я.

— Но так внимательно слушали! — и шёпотом, только для меня, добавил. — И потом какое-то время я мог жить спокойно.

За рояль сел маркиз и отвлёк внимание на себя. Дослушав его игру, король Αнджей попрощался с матерью и вместе с Илией покинул вечер. Выждав немного, нас покинул граф Вартис, пообещав скорую встречу. А там и Радзивинги сочли возможным попрощаться с хозяйкой и отправиться домой.

ГЛАВА 26. Благотворительный базар

На следующий день встать пришлось рано, чтобы всё успеть, ведь в Шанталь нужно было приехать заранее и подготовиться к благотворительному базару. Конечно, сама я палатки «Жасмингарда» не ставила, товары не завозила, и даже не расставляла. Этим занимались специальные люди. Но так как стоять за прилавком предстояло мне, то нужно было осмотреться, что-то переложить для собственного удобства, что-то убрать на время. А нужңо ведь и себя привести в порядок.

Костюм на мне был тот же, что и на торжественном обеде в Ратуше. Его выбрали для всех девушек, которые представляли «Жасмингард» на благотворительном базаре. Только поверх надели тёмно-лиловые шерстяные плащи, украшенные вышитыми цветами жасмина. Всё же стоять предстояло на улице, а сейчас не лето.

Мои опасения, что плащ не спасёт от холода, оказались напрасны. Весь парк, где предстояло торговать нам