Постнеклассическое единство мира - Василий Юрьевич Кузнецов

а именно – к рождению космоса» [196, с. 184].

157

«Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишенная формы! Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Ее можно считать матерью Поднебесной. Я не знаю ее имени. Обозначая иероглифом, назову ее дао» [281, с. 122].

158

Симптоматичное господство множественностей в современной ситуации отмечалось также не только у Паоло Вирно в его «Грамматике множества» [717], но и у Хардта с Негри [569; 570] – правда, в русском издании «Империи» множества (multitudes) [см. 663] переведены как «массы». «Понятие „множества“ (moltitudine), противопоставляемое более привычному понятию „народ“, является необходимым орудием при любом размышлении по поводу современной публичной сферы» [99, с. 9].

159

Ср.: «Себя представляет, однако, идеальную дистанцию в имманентности субъекта по отношению к нему самому, способ не быть своим собственным совпадением, избежать всякого тождества, полагая его в качестве единства, – одним словом, быть в постоянном неустойчивом равновесии между тождеством как абсолютной монолитностью без следа различия и единством как синтезом множественности» [459, с. 109].

160

В этом смысле «Бесконечный тупик» Галковского, устройство которого наглядно представлено на приложенной к изданию [129] схеме, являет собой чистый парадигмальный образец воплощения такой модели.

161

«Калейдоскоп впечатлений и текстур… отражает и преломляет в себе мир, который, по сути, нельзя сполна понять как ограниченное множество определенных процессов» [312, с. 22].

162

«Мы видим сложную сеть подобий, накладывающихся друг на друга и переплетающихся друг с другом, сходств в большом и малом… Я не могу охарактеризовать эти подобия лучше, чем назвав их „семейными сходствами“, ибо так же накладываются и переплетаются сходства, существующие у членов одной семьи» [109, с. 111].

163

Ср.: «Таковость (цзы жань)… буквально… означает „сам (собою) таков“. Это значение ясно указывает на то, что природа реальности у Лао-цзы есть различие в единстве, отличие в тавтологии или связь в прерывности… „Таковость“ есть одновременно безусловная единичность и столь же абсолютное единство бытия, самодостаточность Начала и способ его существования как наследования, возвращения к себе… Ею обусловлена взаимосвязь и взаимопроникновение всех вещей и, в частности, внутренняя связь человека и мира. Речь идет о реальности динамической, которая не просто есть, но непрерывно про-ис-ходит, становится, приходит, неотделима от случайности… „Таковость“ – беспредельное поле рассеивания, самого по себе всеобъятно-цельного… Речь идет не просто о спонтанности актуального существования, а о реальности вне и прежде всяких оппозиций, соответствующей состоянию сокрытия сокрытости, символической глубине бытия» [337, с. 702].

164

Ср.: «Это единство есть не тождество» [183, с. 301].

165

О его образовании см. [278].

166

«Когда индивид участвует в определении ситуации, обстоятельства могут внезапно заставить его выйти из ограничений, налагаемых ранее принятым фреймом, даже если сама деятельность продолжится» [154, с. 440].

167

«Превращение современной империалистской войны в гражданскую войну есть единственно правильный пролетарский лозунг, указываемый опытом Коммуны» [300, с. 22].

168

«…Нужно не столько противопоставлять цитацию или итерацию не-итерации события, сколько строить дифференциальную типологию форм итерации, если вообще предполагать, что такой проект выполним и что он может дать место исчерпывающей программе… В этой типологии… мы будем иметь дело с различными типами мет и цепочек итерабельных мет, а не с противопоставлением цитатных высказываний, с одной стороны, и уникальных и изначальных высказываний-событий – с другой» [191, с. 371].

169

«Слово „пучок“, как представляется, более удачно отмечает то, что предложенное собрание имеет структуру сплетения, тканья, скрещения, которая даст разделить различные нити и различные смысловые – или силовые – линии и в то же время позволит завязать новые» [194, с. 25].

170

Ср. с комментарием Малявина к первой главе «Дао-Дэ цзин» Лао-цзы: «Если перед нами формула континуума сознания, значит, мы имеем дело не с различиями, а строго говоря, различениями, не попыткой описания мира, а свидетельством внутреннего опыта… В отличие от различия, различение не разрушает, а удостоверяет единство опыта» [337, с. 146].

171

Ср.: «Символические системы – средства познания и коммуникации – могут осуществлять свою структурирующую власть лишь потому, что они структурированы. Символическая власть есть власть конструировать реальность, устанавливая гносеологический порядок: непосредственное мироощущение (и в особенности чувство социального мира) предполагает то, что Дюркгейм называл логическим конформизмом, т. е. „гомогенным восприятием времени, пространства, числа, причины, что делает возможным согласие между умами“» [77, с. 89].

172

По Соссюру, слова и понятия «чисто дифференциальны, т. е. определены не положительно своим содержанием, но отрицательно своими отношениями с прочими членами системы. Характеризуются они в основном именно тем, что они – не то, что другие» [489, с. 114].

173

Ср.: «Слова и миры рождаются вместе» [312, с. 75].

174

«Всякий текст есть между-текст по отношению к какому-то другому тексту, но эту интертекстуальность не следует понимать так, что у текста есть какое-то происхождение» [40, с. 418].

175

«Всякий психический акт является осознанным; сознание о нем дано в нем самом. Поэтому всякий, даже самый простой психический акт обладает двойным – первичным и вторичным – объектом. К примеру, простейший акт, в котором мы слышим, имеет звук первичным объектом, а вторичным – самого себя, [т. е.] психический феномен, в котором слышится звук. Психический акт является сознанием об этом втором предмете трояким образом. Он представляет, познает и чувствует. И следовательно, всякий, даже самый простейший психический акт обладает четверояким аспектом, в котором он может рассматриваться. Он может быть рассмотрен как представление своего первичного объекта, например, акт, в котором ощущается звук, – как слышание; но он будет рассматриваться также и как представление самого себя, как познание самого себя и как чувствование самого себя. И в совокупности этих четырех отношений психический акт является предметом как своего само-представления, так и своего само-познания и, так сказать, своего само-чувствия, так что без какого-либо дальнейшего усложнения и умножения не только само-представление представляет, но и само-познание как представляет,