Постнеклассическое единство мира - Василий Юрьевич Кузнецов

[559, с. 142].

85

«Во всех случаях общность некоего мира – даже если это лишь мир игры – остается предпосылкой „языка“» [123, с. 473].

86

По парадигмальной модели Гераклита: «Выслушав не мою, но эту-вот Речь (Логос), должно признать: мудрость в том, чтобы знать всё как одно» [540, с. 199].

87

Ср.: «Исследователь рефлектирующей системы пытается как бы вывести себя за пределы этой системы и посмотреть на нее со стороны. Назовем такую позицию надрефлексивной» [444, с. 189].

88

Если этот момент не принимать во внимание, получится интерпретация в стиле трактовки термодинамики как еще одной версии понимания теплорода.

89

Вот, например: «Это (стало быть) не будет книгой» [186, с. 11]. Или: «Текст является текстом только тогда, когда он скрывает от первого взгляда, от первого попавшегося, закон своего построения и правило своей игры» [186, с. 73–74].

90

Ср.: «В отличие от Деррида, Платон может не воспринимать „онтологическую проблему“ в качестве провала всей системы, ведь – согласно предпосылке деконструкции – такая „проблема“, сам ее факт, говорит в пользу не только некогерентности теории и фальсифицированности метафизики (альтернативы которой всё равно нет), но и указывает на необходимость разработки фальсифицирующих моментов в качестве более „общей“ онтологической игры, погружающей в себя ограниченные и заведомо цензурированные логики философских идеальностей» [264, с. 601].

91

А также мудростью и даже теологией [ср. 456, с. 451] – сообразно разделению сущего (и единого).

92

Взятом в целом, в его единстве, ибо «сущее и единое – одно и то же» (Met. IV, 2, 1003b 23) [19, с. 120].

93

Вплоть до некоторых современных авторов [см., например: 260].

94

Но не сверхопытных (если, конечно, не ограничивать опыт сферой чувственного), – ведь извлечение опыта и будет познанием (совершенно не обязательно чувственным или мистическим), а познание предполагает опыт, в том числе и интеллектуальный.

95

Отсюда, кстати, известный лозунг Ньютона: «Физика, берегись метафизики!».

96

«Всякая настоящая философия знает, как многое – всё главное – совершилось прежде, чем мы успели заметить; знает, что к ранним, решающим событиям мы, люди, никогда не успеваем» [59, с. 35].

97

Впрочем, уже в Новое время всё это стало пониматься не так однозначно: «…именно физика наследует в XVII веке теологический диспозитив власти и осознает себя госпожой всякого возможного знания… Судьбы метафизики, в самом начале Нового времени, прослеживаются, таким образом, не в старческих причудах схоластических высочеств, а в дезактивации всякой метафизики, у которой отнимается обременительная приставка meta в угоду богоподобной физике. Для современников и непосредственных виновников случившегося это было всем чем угодно, но только не очевидностью; не увидеть этого сегодня означало бы умысел или слепоту» [465, с. 120–121].

98

Терминологически это уже очень интересный ход: ведь само слово «атом» значит «неделимый», – так что «делимость неделимого» намечает хитрую такую попытку продвинуться дальше, за пределы пределов.

99

И даже программа трансцендентализма Канта, размещающая непосредственно физическое в пределах феноменального, тем не менее, как заметил Делёз, продолжает некоторым образом натуралистическую исследовательскую программу (трансцендентальный эмпиризм).

100

И хотя может некоторым образом истончаться – чтобы предоставить, например, возможности для истории, которая физикой не описывается адекватно, – тем не менее будет продолжаться и там, поскольку история никоим образом физике не противоречит и нарушать физические законы не способна.

101

Ср.: «Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао» [281, с. 114].

102

Чжэн мин 正名 [см. 416].

103

«…Единственная возможность сохранить верность классическому произведению заключается в уклонении от него. Приверженность букве традиции – это самый безопасный вид предательства по отношению к духу классики» [216, с. 345].

104

Ситуация совсем не уникальная: например, было бы очень удобно и понятно в качестве универсального антонима для «агностицизма» воспользоваться словом «гностицизм», однако этому мешает то немаловажное обстоятельство, что в истории философии (как процессе и как дисциплине) за термином «гностицизм» уже необратимо закрепилось называние определенных раннехристианских учений [см. 151; 518].

105

Мышления, конечно, не в смысле некоего само собой разворачивающегося процесса, но в смысле последовательного выстраивания размышлений в рамках более или менее профессионального дискурса философской традиции.

106

«Завершение метафизики начинается с гегелевской метафизики абсолютного знания как воли духа» [563, с. 179].

107

Хабермас даже считает современную мысль уже постметафизической [см. 658].

108

«Многие из тех, кто считает метафизику преодоленной и говорят о постметафизической эпохе, вряд ли знают, что собственно, есть метафизика и чем она должна быть» [260, с. 11].

109

Конечно, концепции локальных культур-цивилизаций Данилевского, Шпенглера и Тойнби, равно как даже и концепция научных революций Куна появились раньше, но именно Фуко первым обратил внимание не просто на культурный разрыв или переворот в науке, но на сдвиг в самой дисциплинарной матрице, в способах и принципах классифицирования.

110

Как вариантов единого и универсального принципа разумности как гипотетического инварианта.

111

Больше, пожалуй, похожий на тот, который был – правда, вне различения классики/неклассики – предложен Фуко в небольшом тексте 1967 года «Ницше, Фрейд, Маркс», где подчеркивается, что «XIX век, и прежде всего Маркс, Ницше и Фрейд открыли перед нами новую возможность интерпретации… Такие работы, как первая книга „Капитала“, как „Рождение трагедии…“ или „Генеалогия морали“, как „Толкование сновидений“, снова ставят нас перед лицом техник интерпретации. И тот шоковый эффект, который вызвали эти работы, то своего рода оскорбление, которое они нанесли европейской мысли, возможно, связаны с тем, что перед нашими глазами вновь появилось нечто такое, что сам Маркс называл „иероглифами“. Это ставит нас в неудобное положение, поскольку эти техники интерпретации касаются нас самих, поскольку