Голоса прошлого - Ната Чернышева

   Я очнулась рывком. Лежала на земле, под головой чувствовалось что– то мягкое, в теле, как всегда после экстремальной паранормальной коррекции, разливалась мерзкая слабость. В пронзительной синеве неба плыли пушистые облака, подсвеченные дневным Солнцем. Я попыталась сесть, и голова тут же взорвалась болью. Медведь… вулкан… каменный цветок…

   – Лежи, – хмуро сказал Андрей. – Я вызвал машину из посёлка. Скоро приедут.

   – Не хочу, – я всё– таки села, обхватывая больную голову. – Не буду! Нога как?

   – Штаны в кровище, – с неудовольствием ответил он. – А так ничего…

   От раны не осталось даже шрамов, я перестраховалась. А штаны действительно испорчены. Отмыть застывшую кровь будет очень непросто. Равно как и залатать прореху.

   – Это что такое было? – с отвращением спросила я.

   – Медведь, – пояснил мальчик. – Белый…

   Тут я увидела тушу, и меня замутило. Еле успела отвернуться. Пропал сегодняшний завтрак…

   Андрей принёс воды из ближайшего озерка. У него был с собой термосок с горячим кофе, кофе он безжалостно выплеснул и принёс воды. Вода была тёплой, с отчётливым солёным привкусом. Но я смогла умыться и немного попить. На дохлого медведя старалась не смотреть.

   – У вас что, животные тоже с паранормой? – спросила я.

   – Да, – кивнул Андрей.

   – Все?

   – Почти.

   Я вдруг заметила у него в руках оружие.

   – Ты что? Ты… думаешь, могут ещё придти?

   – Могут. Весна, они сейчас голодные.

   – Почему вы их не уничтожите? – вырвалось у меня.

   – Нельзя, – серьёзно ответил мальчик. – Уничтожишь медведя, и копытные весь ягель сожрут, сами дохнуть начнут потом. Плохо.

   – Ну а так вон, чуть не сожрал нас. Хорошо, что ли.

   – Я виноват, – хмуро сказал он. – Расслабился. Не подумал…

   В небе появились авиетки службы спасения. Они спешили на вызов. За нами…

***

Весна в северном полушарии Терры прозрачна, холодна и безветренна. В светлом небе, у горизонта, – полная Луна, огромная из– за атмосферной рефракции. И – нежный аромат цветущего сада в чистом неподвижном воздухе…

   Я стояла на дорожке, ведущей к дому, и чувствовала, что не забуду красоту этого вечера уже никогда. Я не знала и не как– то не предчувствовала скорые события, которые уже точно не дадут забыть этот вечер. Просто красота уходящего дня вдруг пронзила, достав до самого сердца.

   Лёгкий морозец, светлые, даже на взгляд тёплые окна дома, глухое уханье какой– то ночной птицы, звонкий собачий лай, несущийся от соседнего домовладения, у самих Жаровых собаки были небрехливые, спокойные серые волкодавы, а мелких собачек они не держали. Зато много было саламандр. Верткие юркие ящерки сновали везде, где только было можно, и где нельзя. У самой Ане была старая дама по имени Грин, почтенный матриарх саламандрового племени, досталась ей от старшей Жаровой. Да, саламандры тоже несли в себе пирокинетическую паранорму. Но не ярко выраженную, огнём не плевались, а просто были очень горячие. Одна такая прошлась по моим коленям, когда мы все сидели за ужином в большой столовой. Я согнала, поскольку она, судя по всему, собралась улечься и немного подремать. Пусть другое место греет, мне ожог был ни к чему…

   По дорожке я вышла из сада, пошла ко входу. Низкие фонарики по краям накатанной тропинки лили тёплый жёлтый свет. У крыльца стояли двое, и я, услышав их разговор, остановилась, не решаясь вмешаться. Над крыльцом горел свет, а я стояла в темноте, меня было не видно. Да и тем двоим было не до подозрительных взглядов в темноту.

   Старший Жаров воспитывал младшего.

   – Почему ты бросил оружие и ушёл от него дальше двух шагов? Почему не следил и не вслушивался? Учишь его, учишь. А он того и гляди так и помрёт остолопом.

   Андрей стоял, опустив голову, признавая вину.

   – Тебе повезло, что она – целитель. А если бы у неё была другая паранорма? Или вообще никакой паранормы.. Или с тобой Марина пошла бы, у которой навык врачевания ниже нуля. Да ты истёк бы кровью в два счёта!

   – Не надо про Марину, – угрюмо буркнул Андрей.

   – Что так? – осведомился старший. – Прошла любовь, завяли помидоры?

   – Это не твоё дело!– Андрей сжал кулаки, и на мгновение на руках его мелькнуло вишнёвое пламя.

   – Моего младшего брата едва не задрал какой– то обоссанный медведь, и ты говоришь, что мне нет до этого дела? – обозлился старший Жаров.

   – Тебе нет дела до моих девушек, – сумрачно ответил Андрей. – А про медведя ты говоришь верно. Виноват...

   – Виноват он!

   Я поняла, что надо как– то обозначить себя. Они же не поверят, что я не нарочно подслушала. Я кашлянула и пошла к крыльцу. Жаровы сразу же замолчали. Игорь кивнул мне, пожелал доброго вечера. Сказал:

   – Ладно, пойду… Потом договорим.

   И ушёл в дом.

   – Влетело тебе? – сочувственно сказала я Андрею.

   Тот только плечами пожал. Подумаешь, влетело. Глупости, с кем не бывает…

   Я порылась в кармане и нашла его цветок. Подобрала, когда ждали машину, уже остывший, он недалеко упал:

   – Вот, нашла…

   Он слегка улыбнулся: чуть дрогнули уголки губ, в глазах появились чёртики. Сказал:

   – Возьми себе. На удачу.

   – Спасибо, – поблагодарила я, спрятав каменный цветок в нагрудный карман.

   В свете фонарей появились первые робкие снежинки. Они падали тихо, медленно кружась, потому что не было ветра. Холодало, пришлось затянуть потуже капюшон. Повисшее между нами неловкое молчание оказалось неожиданно острым, как осколок льда. Мы оба не могли придумать, что сказать и что сделать, чтобы нарушить его. Не знаю, сколько ещё простояли бы как дураки. Но в жёлтый свет фонарей вдруг добавились призрачные серебристые сполохи.

   – Что это? – спросила я, поднимая голову.

   Свет шёл из окна на третьем этаже. Странный, серебристо– жемчужный, он катился по стенам упругой волной. У Андрея переменилось лицо. Я испугалась даже.

   – Что случилось?

   Я ещё не понимала ничего.

   – Настя, – одними губами выдохнул он и кинулся в дверь.

   Я бросилась за ним.

   Анастасия Владимировна Жарова умерла во сне. Прилегла на кровать и уснула с улыбкой на губах. А рядом с нею, на прикроватной тумбочке, пылал тем самым странным серебряным светом огромный цветок на тонкой длинной ножке. Прощальный дар уходящего, серебряная роза. Последний, самый последний выброс угасающей паранормы.

   То есть, всё они знают, в ужасе поняла я. Всё знают, точно знают, предчувствуют срок. Неудивительно, пирокинез – паранорма из психокинетического спектра, паранорма составная, помимо собственно управления огнём, включает в себя так же способности к ясновидению, к провидению будущего. Слабее намного, чем у целителей, но…