По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин

Сам генерал Булгаков имел дело с главными силами чеченцев в Ханкальском ущелье. Взял он его штурмом, но с огромными потерями, которые только утвердили чеченцев в мысли о неприступном положении их родины. «Вот почему грозный штурм Ханкаль-ского ущелья, — пишет В.А. Потто в "Кавказской войне", — открывший путь в самое сердце Чечни, окончился таким ничтожным результатом, как покорение двух независимых обществ: Атаги и Г ехи».

Генерал Трошев

После разгрома банд Басаева и Хаттаба в Ботлихском районе, пламя экстремизма вспыхнуло в Кадарской зоне — в селениях Кадар, Карамахи, Чабанмахи. Руководить антитеррористической операцией на этом направлении был назначен главком Внутренних войск генерал-полковник Вячеслав Овчинников. Кроме того, командующий Объединенной группировкой войск в Дагестане генерал Казанцев поставил ему задачу, чтобы части оперативного назначения перекрыли границу с Чечней. Однако выполнить ее он не сумел. Вслед за Кадарской зоной боевики прорвались на Новолакском направлении.

Когда начали разбираться, почему «духи» так легко проскочили в Новолакский район, выяснилось, что граница с Чечней на этом направлении не была прикрыта частями оперативного назначения. Помню, тогда в штабе Объединенной группировки стояла страшная ругань. Вскоре генерал Овчинников был отстранен от руководства операцией, а в Махачкалу срочно прибыл вызванный из Ростова-на-Дону первый заместитель командующего войсками СКВО генерал-лейтенант Геннадий Трошев. Казанцев тут же улетел на вертолете в Новолакский район, где начал руководить операцией по уничтожению чеченских бандформирований.

В начале сентября в Махачкале начальник Генерального штаба Вооруженных Сил России генерал армии Анатолий Квашнин встретился с генерал-лейтенантом Геннадием Трошевым.

— Геннадий Николаевич, — сказал в беседе с ним Квашнин, — в сложившейся обстановке только Вы сможете справиться с задачей по уничтожению бадформирований в Кадарской зоне. Как Вы на это смотрите?

Что мог ответить Трошев? Отказаться? Уехать в Ростов и оставаться на вторых ролях? Нет, так делать он не привык. Если Трошев чувствовал, что «потянет воз», брался за дело, не раздумывая. А сейчас у него такое чувство было. Однако Трошев поставил свое условие: «Вы даете мне время, я определяю замысел предстоящей операции и докладываю его Вам».

— Хорошо, — ответил Квашнин. — Даю Вам два часа.

Через два часа Трошев доложил о замысле и сроках операции, после чего попросил:

— Сроки я определил. Обещаю: в них уложусь. Только не подгоняйте меня — как бы тяжко ни было, как бы ни хотелось одержать быструю победу...

Получив «добро», Трошев начал с того, что тщательно спланировал боевые действия вверенных ему войск, произвел расчет времени каждого этапа операции. И опередил свой же «график» на сутки. Иные высокие начальники из Москвы удивлялись: мол, ты же должен был эту высоту брать завтра, а взял сегодня?

— Если командир хочет добиться внезапности, —делился потом своими мыслями Геннадий Николаевич, — он никого не должен посвящать в замысел предстоящей операции, а лишь перед самым боем ознакомить с ним подчиненных. Только тогда можно рассчитывать на победу.

В Кадарской зоне генерала Трошева видели повсюду. Он руководил войсками не с одного места, а с трех командных пунктов, «нависая» над Карамахами, Чабанмахами, и видел полную картину боевых действий. Возможно, командующему группировкой и не стоило бы управлять авиацией, огнем артиллерии и танков на прямой наводке, но ведь главное на войне, считает Геннадий Николаевич, — достижение победы малой кровью.

Один из моих коллег, поэт, посвятил генералу Трошеву стихотворение, в котором сравнил его с Ермоловым. Я бы провел другую аналогию: по манере поведения Трошев скорее похож на другого генерала — графа Воронцова.

Впрочем, и тот и другой — знаменитости своей блистательной эпохи. Оба — ученики Суворова, герои Отечественной войны 1812 года. В разгар Бородинской битвы Ермолов отбил у французов батарею Раевского и тем спас всю армию. Воронцов, по-своему заботившийся о солдатах и любивший их, тем не менее, требовал от офицеров гранитной твердости и решимости пролить свою и солдатскую кровь во имя победы. Сводная гренадерская дивизия под его командованием до последнего человека обороняла знаменитые Семеновские флеши, и когда тяжело раненного Воронцова спросили: «Где ваша дивизия? Она исчезла с поля боя», — он ответил: «Она исчезла не с поля боя, но на поле боя».

Позднее оба командовали русскими войсками на Кавказе. Генерал Ермолов, стремясь к усмирению непокорных чеченцев, видел в них лишь разбойников. Граф Воронцов, являясь генерал-губернатором Новороссийского края и наместником Кавказа, имел репутацию «разумного правителя». И то, что правая рука имама Шамиля — Хаджи-Мурат перешел на сторону России, его, Воронцова, заслуга.

Генерала Трошева местные жители также называли «разумным командующим». Он умел договариваться и со старейшинами, и с лояльными к федеральным войскам полевыми командирами. В результате чего практически без потерь с нашей стороны были полностью освобождены от боевиков многие населенные пункты, где продвигались войска Восточной группировки под командованием генерала Геннадия Николаевича Трошева.

С генералом Трошевым я впервые познакомился в мае 1995 года, когда он командовал группировкой войск Минобороны в Чечне. В то время активных боевых действий не велось. Боевики, загнанные в горы, не принимали условия капитуляции и всячески затягивали время, напрашиваясь на переговоры. И вот однажды Геннадий Николаевич, уезжая на очередные переговоры с Масхадовым, взял с собой группу журналистов, в том числе и меня.

Наш вертолет Ми-8 приземлился на окраине селения Новые Атаги.

— Будьте предельно внимательны и осторожны, — предупредил Трошев. — Со стороны боевиков возможны провокации. Не забывайте, мы находимся на территории, которую контролируют они. Поэтому ведите себя достойно, но на рожон не лезьте.

Я знал, что со дня объявления моратория на применение вооруженной силы, это была его третья встреча с Масхадовым. Знал, что генерал Трошев получил задание от министра обороны довести до сведения незаконных вооруженных формирований следующие требования: немедленно прекратить огонь, сдать оружие, распустить боевиков по домам с условием, что ни один из них не будет преследоваться по закону за исключением тех, кто повинен в гибели мирных жителей, изуверствах и тяжких преступлениях.

Но Масхадов не шел на «контакт» с Трошевым, затягивал переговоры.

— Не хотят сдавать оружия, — с сожалением пояснял Геннадий Николаевич. — Как дело доходит до второго пункта, все спускается на тормозах.

Между тем мораторий был даже выгоден боевикам. Войскам отдали приказ не стрелять, а дудаевцы и не собирались зачехлять оружие — они перегруппировывались, пополняли свой боезапас, нападали на российские блокпосты и комендантские участки. От пуль бандитов продолжали гибнуть наши ребята...

...В тот раз переговоры Трошева с Масхадовым длились около трех часов. Все это время мы находились во дворе особняка, в котором заседали представители противоборствующих сторон, в окружении боевиков, многие из которых хмуро поглядывали в нашу сторону. Но иные подходили, пытались завести разговор.