Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он смотрит на меня настороженно.
— Может быть, я могла бы научить его, как удалить шипы из твоих людей и воронов? Или подтянуть корабль поближе к берегу? Или сделать ещё что-то. Он огромный и очень сильный.
Я начинаю пожевывать губу, размышляя над своим планом. Для начала, мне надо будет привести Минимуса к южному берегу Люса, где затонул корабль. Это добавит несколько дней к моей миссии, но если это сработает…
«Антони и его команда подтащат корабль к берегу, чтобы ты смогла освободить моего последнего ворона».
Мои глаза округляются, а рот раскрывается так, что я втягиваю им слишком много воздуха.
— Все лодки, что заходят в те воды, тонут! Ты обрёк их на смерть.
«Он не умрёт».
— Почему? Потому что Бронвен предвидела, что с ними всё будет в порядке?
«Да».
— Что если она ошиблась?
«Она никогда не ошибается».
— Откуда у неё эти способности? Ни один фейри из тех, что я знаю, не может предсказывать будущее.
«Она заключила сделку с колдуньей из Шаббе. Вместо способности видеть настоящее, она получила способность видеть будущее».
Кровь застывает у меня в жилах при мысли о том, какой силой могут обладать жители Шаббе.
— И что она отдала за это колдунье?
«Свои глаза».
— Нет, я это понимаю. Я имела в виду… деньги, драгоценности, своего первенца?
«Свои глаза. Теперь жители Шаббе могут видеть всё, что видит она. Она стала их глазами».
О… О!
— Они за нами шпионят?
«Они наши союзники. Всё, чего они хотят, это помочь нам восстать и вернуть то, что нам принадлежит, чтобы мы помогли им разрушить магическую защиту».
Мне так странно думать о том, что Люс будет разделён между двумя монархами.
— Значит, она, и правда может видеть будущее?
«Правда».
Я выпрямляюсь в седле, словно корона уже украшает мою голову. Интересно, когда и как Данте сделает мне предложение? Я представляю шикарную церемонию с музыкой и цветами, но решаю, что предпочла бы что-нибудь попроще.
Я надеюсь, что он попросит у бабушки моей руки перед тем, как встанет на колено с невероятно красивым кольцом. Мне бы хотелось иметь что-нибудь красивое. Что-нибудь, что не принадлежало когда-то кому-то ещё. Что-нибудь, сделанное специально для меня.
Святой котел, я такая старомодная.
В течение целого часа я представляю идеальное предложение руки и сердца у себя в голове, достойное того, чтобы украсить страницы книги. Я перевожу взгляд на небо, чтобы убедиться, что Морргот всё ещё где-то поблизости. Мне приходится несколько раз осмотреть рассветное небо, чтобы заметить его.
Он парит высоко, устремив взгляд на горизонт, его огромные крылья разрезают тяжёлый горячий воздух. Я не могу прочитать его мысли, но мне кажется, что он тоже размышляет о своём будущем. Когда он реализует свои политические амбиции, точнее Лора, найдёт ли он себе подружку? Или пять подружек, для каждого из своих воронов?
Он насмешливо смотрит на меня.
Похоже, сердце, которое бьётся исключительно ради мести, не станет биться не для чего другого, пока он не вернёт всех своих воронов. И я имею в виду не тех воронов, что составляют его тело.
Моя спина содрогается, точно кто-то провёл ногтями по меловой доске, и я морщусь. О, как же рассердится директриса Элис, когда голубое небо почернеет от птиц. Боги, моё правление начнётся с того, что меня будут ненавидеть все фейри.
Но пока некоторые из них — Фибус, Сибилла, мама, бабушка и Данте — любят меня, всё будет в порядке.
Плоские крыши появляются вдалеке, заставив мои мысли замолчать. И хотя я наслышана о том, что Сельвати — это такой же бедный город, что и Ракокки, в рассветных лучах он напоминает магический город из маминых книг.
«Никому не говори о том обмене, что совершила Бронвен, даже своему драгоценному принцу, иначе её казнят».
Я уже готова ответить ему, что я не стукачка, как вдруг он добавляет:
«Ты должна понять, Фэллон Росси, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы её защитить… ни перед чем».
Я крепко сжимаю губы. Его угроза звучит громко и ясно, особенно, когда он называет меня моим фейским именем.
— Если ты меня не предашь, то и я тебя не предам.
Я пришпориваю Ропота, заставив его поскакать галопом. Я хочу убраться подальше от Морргота, хотя знаю, что пока моя задача будет не выполнена, я не смогу от него избавиться.
«Каким образом я могу тебя предать?»
Я чувствую, как его тело парит надо мной, но не свожу глаз с раскинувшегося впереди города.
— Твоя жадность может заставить тебя избавиться не от одного, а от двух Регио.
Горячий ветер подхватывает мои слова и швыряет их прямо в него.
ГЛАВА 56
«Твоя рубашка».
Я и Морргот не разговаривали после нашей ссоры, если конечно пара острых словечек, которыми мы обменялись, могут считаться ссорой.
— Попроси вежливо, и, может быть, я её развяжу.
Я думала, что мы пришли к пониманию, он и я, но единственное, куда мы пришли, это в очередной тупик.
Он не доверяет мне; я не доверяю ему.
Какая чудесная команда.
Мне кажется, что он выругался, но в отличие от люсинского языка, который звучит мелодично, даже если на нём кричат, каждое слово на языке воронов звучит резко и сердито.
— И не кричи так. У меня уже мозг болит.
Мои слова заставляют его прекратить бормотание.
Я жду, что он попросит меня развязать рубашку.
Всё жду и жду.
Неужели эта птица такая гордая?
«Если ты не развяжешь эту чёртову рубашку, я покалечу каждого сельватинца, который хотя бы взглянет на тебя. Ты действительно этого хочешь?»
Я развязываю узел, и рубашка опускается вниз, прикрыв мой живот.
— Это было невежливо.
«Я не вежливый человек».
Ты даже не человек.
«Дом Сьювэла — через четыре улицы отсюда. Ропот знает, где остановиться. Опусти голову и старайся держаться в тени».
Сельвати это множество разнообразных деревянных домов с крышами, сделанными из соломы или брезента, либо того и другого. Возможно, когда-то этот город был нереально красивым, чем-то вроде причудливой рыбацкой деревушки, но сейчас в его цветах преобладает оттенок тусклой охры, а самые красивые дома хороши только тем, что у них есть входные двери, целые окна и толстые соломенные крыши.
Несмотря на то, что сейчас только рассвело, Сельвати уже переполнен людьми и лошадьми, поэтому я без труда смешиваюсь с толпой. Я чувствую, как в мою сторону обращаются взгляды одного
