Сочинения - Жак Лакан

class="p">Эта истина лежит в основе всех искажений, возникших в психоанализе по поводу сексуальной жизни. Она также является условием счастья субъекта: и маскировать разрыв, который она создает, оставляя добродетели "генитального" разрешать его через созревание нежности (то есть исключительно через обращение к Другому как к реальности), какими бы благими намерениями это ни было продиктовано, все равно является мошенничеством. Здесь следует сказать, что французские аналитики с их лицемерным понятием генитальной забывчивости открыли путь морализаторской тенденции, которая под аккомпанемент хоров сальвационистов теперь встречается повсюду.

В любом случае, человек не может стремиться к целостности ("тотальная личность" - еще одна из девиантных предпосылок современной психотерапии), а игра смещения и сгущения, на которую он обречен при осуществлении своих функций, всегда маркирует его отношение как субъекта к означаемому.

Фаллос - это привилегированное обозначение того знака, в котором роль логоса соединяется с появлением желания.

Можно сказать, что этот сигнификат выбран потому, что он является наиболее осязаемым элементом в реальности сексуального совокупления, а также наиболее символическим в буквальном (типографском) смысле этого слова, поскольку он эквивалентен (логической) копуле. Можно также сказать, что в силу своей тургорности он является образом жизненного потока, передаваемого в поколении.

Все эти пропозиции лишь скрывают тот факт, что он может играть свою роль, только будучи завуалированным, то есть сам являясь знаком латентности, с которой поражается любое означаемое, когда оно поднимается (aufgehoben) до функции означающего.

Фаллос является сигнификатором этого самогоAufhebung, который он открывает (инициирует) своим исчезновением. Почему демон (Scham, стыд) возникает в тот самый момент, когда в древних мистериях фаллос обнажается (ср. знаменитую картину на вилле Помпеи).

Затем он становится стержнем, который под рукой этого демона наносит удар по означаемому, маркируя его как незаконнорожденного отпрыска этой означающей конкатенации.

Таким образом, в установлении субъекта посредством означающего возникает условие дополнительности - что объясняет Spaltung в субъекте и движение интервенции, в котором это "расщепление" завершается.

А именно:

что субъект обозначает свое бытие, лишь отгораживаясь от всего, что он обозначает, как это проявляется в том, что он хочет, чтобы его любили за него самого; мираж, который нельзя отбросить как просто грамматический (поскольку он упраздняет дискурс);

что живая часть этого существа в urverdrängt (первично подавленном) находит свое означающее, получая знак Verdrängung (подавления) фаллоса (благодаря которому бессознательное является языком).

Фаллос как сигнификатор дает соотношение желания (в том смысле, в каком этот термин используется в музыке в "среднем и крайнем соотношении" гармонического деления).

Я также буду использовать фаллос в качестве алгоритма, поэтому, если я хочу помочь вам понять это использование термина, мне придется полагаться на отголоски нашего общего опыта - в противном случае мое изложение проблемы могло бы продолжаться бесконечно.

Тот факт, что фаллос является означающим, означает, что субъект имеет к нему доступ в Другого. Но поскольку это означающее лишь завуалировано; как соотношение желания Другого, именно это желание Другого как таковое субъект должен распознать, то есть другого в той мере, в какой он сам является субъектом, разделенным означающимSpaltung.

Эмерджентность, возникающая в психологическом генезисе, подтверждает эту сигнификативную функцию фаллоса.

Таким образом, для начала можно более корректно сформулировать тот кляйнианский факт, что ребенок с самого начала понимает, что мать "содержит" фаллос.

Но именно в диалектике спроса на любовь и испытания желания упорядочивается развитие.

Потребность в любви может страдать только от желания, чей сигнификатор ей чужд. Если желание матери - фаллос, то ребенок желает быть фаллосом, чтобы удовлетворить это желание. Таким образом, разделение, имманентное желанию, уже ощущается в желании Другого, поскольку оно уже противостоит тому, что субъект довольствуется тем, что представляет Другому то, что в действительности может иметь, что соответствует этому фаллосу, поскольку то, что он имеет, стоит не больше того, чего он не имеет, в том, что касается его требования любви, поскольку это требование требует, чтобы он был фаллосом.

Клинический опыт показывает, что этот тест на желание Другого является решающим не в том смысле, что субъект узнает с его помощью, есть у него настоящий фаллос или нет, а в том, что он узнает, что у матери его нет. Это тот момент опыта, без которого не может действовать ни симптоматическое следствие (фобия), ни структурное следствие, связанное с комплексом кастрации. Здесь происходит соединение желания, в котором фаллический сигнификатор является его знаком, с угрозой или ностальгией по его отсутствию.

Конечно, его будущее зависит от того, какой закон введет отец в эту последовательность.

Но можно, просто сославшись на функцию фаллоса, указать структуры, которые будут регулировать отношения между полами.

Скажем, эти отношения будут разворачиваться вокруг "быть" и "иметь", которые, отсылая к означающему, фаллосу, имеют противоположный эффект, с одной стороны, придавая реальность субъекту в этом означающем, и, с другой стороны, дереализуя означаемые отношения.

Это происходит благодаря вмешательству "казаться", которое заменяет "иметь", чтобы защитить его с одной стороны и замаскировать его отсутствие с другой, и которое имеет эффект проецирования в комедию идеальных или типичных проявлений поведения каждого пола, включая сам акт совокупления, во всей их полноте

Эти идеалы обретают новую силу благодаря требованию, которое они способны удовлетворить, а это всегда требование любви, дополняющее сведение желания к требованию.

Как ни парадоксальна эта формулировка, я утверждаю, что именно для того, чтобы быть фаллосом, то есть сигнификатором желания Другого, женщина отвергает существенную часть женственности, а именно все свои атрибуты в маскараде. Именно за то, чем она не является, она хочет быть желанной и любимой. Но знак своего желания она находит в теле того, кому адресует свой запрос на любовь. Возможно, не стоит забывать, что орган, который принимает на себя эту сигнификативную функцию, приобретает значение фетиша. Но в результате для женщины остается то, что переживание любви, которое, как таковое (см. выше), лишает ее в идеале того, что дает объект, и желание, которое находит свой сигнификат в этом объекте, сходятся на одном и том же объекте. Именно поэтому можно заметить, что недостаток удовлетворения сексуальной потребности, иначе говоря, фригидность, относительно хорошо переносится женщинами, в то время как Verdrängung (подавление), присущее желанию, проявляется у них в меньшей степени, чем у мужчин.

С другой стороны, в случае с мужчинами диалектика потребности и желания порождает эффекты - и нужно еще раз восхититься уверенностью, с которой Фрейд расположил их в точных артикуляциях, от которых они зависели, - специфического обесценивания (Erniedrigung) любви.

Если, в сущности, мужчина находит удовлетворение своей потребности в любви в отношениях с женщиной, в той мере, в какой означающее фаллоса представляет ее