Любовники. Плоть - Филип Хосе Фармер

Они не объяснили кейсилендерам истинную причину вскрытия могилы. Им уже было кое-что известно о любви Мэри к Стэггу и не хотелось пробуждать напрасных надежд. Они сообщили, что хотят взять капитана обратно к звездам, где он наверняка велел бы себя похоронить.

Остальные тела они оставили в могиле: те были сильно повреждены и слишком долго пробыли мертвыми.

В корабле Калторп с помощью робохирурга срезал костные основания рогов Стэгга и вскрыл ему череп.

Открыли грудную клетку и вставили электроды в сердце и в мозг. Потом машины подняли тело и опустили в реанимационный бак.

Бак был наполнен биогелем – жидкостью со сложной структурой, питавшей погруженные в нее клетки. Некоторые компоненты удаляли поврежденные или разложившиеся клетки трупа. Другие стимулировали клонирование собственных клеток тела Стэгга. Новые клетки должны были искать материнские органы и присоединяться к ним, заменяя удаленные ткани.

Под электрическим стимулятором сердце Стэгга начало качать кровь. Температура тела стала подниматься. Постепенно смертельную бледность сменил нормальный розовый цвет кожи.

Шли часы, и биогель делал свою работу. Калторп сотни раз уже смотрел на показания приборов и кривые на осциллографах.

Наконец он сказал:

– Нет смысла и дальше его там держать.

Он повернул диск на приборной панели робохирурга, и Стэгг был медленно вынут из бака.

Его положили на стол, где отмыли, из сердца и мозга удалили иглы, зашили грудную клетку, закрыли черепную коробку и восстановили кожу головы.

Теперь начали действовать люди. Стэгга перенесли на кровать. Он спал, как новорожденный младенец.

Черчилль вышел наружу, где ждали Кейси. В корабль они войти отказались – слишком уж были исполнены суеверного страха и благоговения.

Мужчины тихо разговаривали. Мэри Кейси сидела, прислонившись к дереву, и ее лицо напоминало маску греческой трагедии.

Услышав шаги Черчилля, она подняла голову и без всякого выражения спросила:

– Мы можем идти? Я бы хотела вернуться к своему народу.

– Мэри, – ответил Черчилль, – ты свободна идти, куда пожелаешь. Но сначала я должен сказать, зачем просил тебя ждать все эти часы.

Мэри выслушала планы полета на Марс, добывания горючего и колонизации Веги-2. Она несколько утратила свой горестный вид, но вскоре снова впала в ту же апатию.

– Я рада, что вас что-то ждет впереди, хотя это звучит несколько кощунственно, – сказала она. – Только все это меня не касается. Зачем вы мне это говорите?

– Мэри, когда мы покидали Землю в 2050 году от Рождества Христова, воскрешение мертвых было рядовой медицинской задачей. Это не магия и не колдовство, а применение научных знаний.

Она вскочила и схватила его за руки:

– Это значит, что Питера можно оживить?

– Да, – ответил он. – Сейчас он спит. Только…

– Что – только?

– Когда человек так долго был мертвым, происходит некоторое неизбежное поражение мозга. Обычно это восстановимо. Но иногда человек остается идиотом…

Она перестала улыбаться:

– Значит, до утра мы ничего не узнаем наверняка. Почему ты не подождал до тех пор, чтобы мне сказать?

– Потому что, если бы я тебе не сказал сейчас, ты ушла бы домой. И еще кое-что – каждый из нас на «Терре» знал, что может случиться, если он умрет и будет воскрешен. И все мы, кроме Сарванта, согласились, что, если человек выйдет из реанимационной купели идиотом, он тотчас же будет умерщвлен. Никто не хочет жить лишенным разума.

– Страшный грех – умертвить его! – воскликнула она. – Это убийство!

– Не буду тратить время на споры, – ответил Черчилль. – Я просто хочу, чтобы ты знала, что может произойти. Но если это тебе поможет, скажу, что, когда мы были на планете Викса, убили Аль-Масуини. Его дважды поразило ядовитое растение, плюющееся отравленными шипами. Он сразу умер, а растение раскрылось, и из него вылетели штук двадцать насекомых вроде сороконожек. Они были огромными, два фута в длину и с уродливыми клешнями. Наверное, они хотели затащить его тело внутрь растения, где уже все семейство поучаствовало бы в пире.

Насекомых мы издали расстреляли из винтовок, а растение взорвали гранатой. Потом мы взяли тело Аль-Масуини на корабль, выкачали из него яд и воскресили. От той давней смерти у него не осталось ни физических, ни умственных повреждений. Но со Стэггом другой случай.

– Смогу я утром его увидеть?

– Так или иначе – да.

Ночь тянулась нескончаемо. Не спали ни Мэри, ни звездолетчики, хотя остальные Кейси отошли в лес и храпели вовсю. Кое-кто из экипажа спрашивал Черчилля, зачем ждать до пробуждения Стэгга. Можно было бы усыпить при помощи газа жителей пары деревень, набрать женщин и младенцев, положить их в глубокую заморозку и взять курс на Марс.

– Из-за этой девушки, – ответил Черчилль. – Стэгг может захотеть взять ее с нами.

– А почему бы ее тоже не сунуть в камеру? – спросил Ястжембски. – С чего бы нам так считаться с ее чувствами, когда мы забираем столько детей и женщин без малейших раздумий?

– Их мы не знаем. И женщинам, и детям пант-эльфов мы оказываем благодеяние, забирая из этого дикарского мира. А ее мы знаем и знаем, что они со Стэггом собирались пожениться. Вот подождем и узнаем, что скажет по этому поводу Стэгг.

Наконец настало утро. Люди позавтракали и приступили к различным насущным делам, пока Калторп не собрал их всех.

– Время, – сказал он и, наполнив шприц, всадил его в массивный бицепс Стэгга, нажал на поршень и отступил в сторону.

Черчилль сходил за Мэри Кейси и сказал ей, что Стэгг скоро проснется. Так велика была ее любовь к Стэггу, что она набралась храбрости войти в корабль. Когда ее вели по коридорам, она не смотрела по сторонам, чтобы не видеть странных приспособлений, которые наверняка казались бы ей порождениями зла. Ее взгляд был уставлен прямо в широкую спину идущего впереди Черчилля.

Потом она, рыдая, оказалась у постели Стэгга.

Стэгг что-то неразборчиво пробормотал со сна. Веки его приподнялись и снова закрылись. Он опять задышал глубоко и спокойно.

Калторп громко произнес:

– Питер, проснись!

И потрепал капитана по щеке.

Стэгг открыл глаза. Он огляделся, увидел Калторпа, Черчилля, Аль-Масуини, Лина, Ястжембского, Чандру и заморгал от удивления. Увидев же Мэри Кейси, он остолбенел.

– Что за чертовщина! – Он попытался по привычке повысить голос, но смог лишь хрипло каркнуть. – Я что, потерял сознание? Мы уже на Земле? Ну конечно! Иначе на борту не было бы женщины. Разве что вы, скоты этакие, все это время ее где-то прятали.

Черчилль первый сообразил, что случилось со Стэггом.