Пропавшая - Майкл Роботэм

– Вы видели снайпера?

– Нет.

– Вы вообще кого-нибудь видели?

Она мотает головой.

Выговорившись, она чувствует себя лучше, несмотря на то, что устала. Она не помнит, сколько времени провела в воде. Течение пронесло ее мимо Вестминстера. Она выбралась на ступеньки Банковской пристани возле театра «Глобус». Влезла в аптеку и украла бинты и лекарства. Остаток ночи провела в магазине, закрытом на ремонт, где спала под малярными простынями.

Она не могла сбежать или пойти в больницу. Алексей нашел бы ее. Как только он узнал, кто похитил Микки, его уже ничто не могло остановить.

– И с тех пор вы прячетесь?

– Жду смерти. – Ее голос звучит так тихо, словно она в соседней комнате.

Сладковатый запах пота и гниения сгустился в воздухе. Либо все, что рассказала мне Кирстен, правда, либо это тщательно продуманная ложь.

– Пожалуйста, отойдите от окна, – говорит она.

– Почему?

– Мне все время мерещатся красные точки. Они въелись мне в глаза.

Я понимаю, о чем она говорит. Поставив стул у кровати, я наливаю ей стакан воды. Ее палец больше не лежит на курке.

– Что вы собирались сделать с выкупом?

– У меня были планы. – Она описывает новую жизнь в Америке, рисуя возможность, против которой трудно устоять: уйти и ни разу не оглянуться, – смакует романтику жизни с чистого листа.

Меня иногда тоже посещают такие мысли: как здорово было бы стать другим человеком и начать жизнь заново, – но потом я понимаю, что не испытываю никакого желания видеть мир, что мне вполне хватает неприятностей со старыми друзьями и я не хочу заводить новых. От чего мне убегать? Я был бы похож на собаку, гоняющуюся за собственным хвостом.

– Мы сглупили. Мы должны были уйти и благодарить небеса за то, что никто не узнал правды о Микки. А теперь поздно.

– Я могу вас защитить.

– Никто не сможет этого сделать.

– Я могу договориться в прокуратуре. Если вы дадите показания против Алексея, вас поместят…

– Какие показания? – обрывает она меня. – Я не видела, чтобы он кого-то убил. Я никого не могу ни описать, ни опознать. Ну и что, что он заплатил выкуп дважды, – это не противозаконно.

Она права. Самое большее, в чем виноват Алексей, – это сокрытие от полиции информации о первом выкупе.

Но должен же быть какой-то выход. Человек самовольно казнит людей, и никто не может ему помешать.

Впервые за долгое время я не представляю, что делать. Знаю, что должен позвонить в полицию. Но я также должен обеспечить безопасность Кирстен. Существуют программы защиты свидетелей против ИРА и организованной преступности, но что мы в состоянии предложить этой женщине? Она не может сдать Алексея. Она не может доказать его причастность к убийствам или другим преступлениям.

– А что если нам организовать встречу?

– Что?

– Свяжитесь с Алексеем, договоритесь о встрече.

Она закрывает руками уши, не желая слушать. Ее кожа похожа на металл: она блестит в свете лампы.

Она права. Алексей ни за что не согласился бы.

– Вы меня не спасете. На вашем месте я позвонила бы ему прямо сейчас и сказала, где я. Вы могли бы получить помилование.

– Я позвоню в «скорую».

– Нет.

– Вам нельзя здесь оставаться. Сколько пройдет времени, прежде чем хозяйка вас сдаст?

– Мы старые друзья.

– Я так и подумал! Во сколько вам обошлось такое длительное пребывание?

Она показывает мне руки. Ее украшения исчезли.

Мы сидим молча, и через какое-то время я слышу, что ее дыхание стало мерным. Она уснула. Подойдя к ней, я аккуратно забираю револьвер у нее с коленей и накрываю ее одеялом. Потом выхожу на площадку и звоню «новичку» Дэйву. У меня трясутся руки.

– Я нашел Кирстен Фицрой. Мне нужны «скорая» и полицейское сопровождение. Не говори Мелдрану и Кэмпбеллу.

– Хорошо.

Когда я возвращаюсь в комнату, Кирстен открывает глаза.

– Они едут?

– Да.

– Кавалерия или катафалк?

– «Скорая помощь».

Стиснув от боли зубы, она скидывает ноги с кровати и садится, отвернувшись от меня. Черная рубашка, мокрая от пота, так прилипла к ее телу, что оно кажется облитым нефтью.

– Может, сегодня вы и защитите меня, но это только один день, – говорит она, с трудом встает и шаркает в сторону ванной. Чувствуя, что я сейчас за ней пойду, останавливает меня. – Мне надо на горшок.

Мне положено подождать на площадке, что я и делаю, радуясь тому, что сбежал от нездорового запаха и лицемерия. Какая гора лжи и предательства – просто уму непостижимо. Микки умерла! Я потерпел неудачу. Я хочу заползти назад в канализацию, где мне и место.

В дверь внизу стучат. Миссис Уайльд открывает. Я перегибаюсь через перила, ожидая увидеть «новичка» Дэйва. Но это курьер. Мне не слышно, что он говорит.

Миссис Уайльд отворачивается от двери с букетом цветов в руках. В тот же момент я слышу глухой удар металла по кости. Она падает вперед, придавив цветы своим телом. Курьер в кожаном костюме и блестящем черном шлеме перешагивает через нее.

Я надавливаю кнопку повторного набора на мобильном телефоне. Номер Дэйва занят. Наверное, он звонит в больницу.

Я представляю себе, как убийца крадется, водя пистолетом по широкой дуге. Он профессионал. Бывший военный.

Кирстен спускает воду и выходит из ванной. Я знаком велю ей лечь, и она со стоном падает на колени. В моих глазах она видит что-то, чего не было раньше.

– Не бросайте меня, – неслышно выговаривает она.

Я прижимаю палец к губам и показываю наверх.

Курьер услышал, как опорожнили бачок и как набирается вода. Он уже у лестницы. Я отворачиваюсь от Кирстен и поднимаюсь на один пролет. Снова нажимаю кнопку. Занято.

Ступеньки прогибаются одна за другой. Этот звук отдается в моем теле. Кирстен выстрелила дважды.

Если предположить, что револьвер был заряжен полностью, у меня осталось четыре патрона.

Я должен чувствовать страх, но, возможно, я еще не осознал до конца серьезность положения. Я почему-то думаю о прошедших шести неделях, когда Алексей играл со мной. Я не чувствую ни злости, ни горечи. Это похоже на сказку «Три медведя», где девочку выгоняют из дома за то, что она съела кашу и сломала стул. Но только в моей, обновленной версии она возвращается с ружьем и теперь уж постарается выстрелить не слишком высоко и не слишком низко, а точно в цель.

«Новичок» Дэйв берет трубку.

– Код один. Полицейский в беде. Помогите.