Отрада - Виктория Богачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она испуганно охнула и широко распахнула глаза, когда истома внизу живота сменилась неприятным жжением. Храбр замер над ней, опираясь на напряженные руки по обе стороны от ее лица.
— Тише, тише… — хрипло зашептал он, с трудом сдерживаясь. — Потерпи немного…
Но Отрада не хотела терпеть. Стремясь избавиться от жжения, она заерзала, подалась навстречу Храбру, вскинув бедра и прогнувшись в пояснице. Ей хотелось быть еще ближе, еще больше, еще теснее.
Выдержка кузнеца, и без того висевшая на тонкой нити, исчезла. Рухнув на локти, он стал двигаться быстро и резко. Отрада тихонько стонала и кусала его плечо при каждом особенно чувствительном толчке. Неведомое доселе удовольствие медленно, постепенно заполняло тело, рождаясь где-то внизу живота. В какой-то миг она широко распахнула глаза, встречаясь взглядом с Храбром и дрожа в его руках, и он излился в нее, заглушив мехами свои стоны.
Отраде было тяжело под весом его тела, но не хотелось, чтобы он отодвигался. Это была приятная тяжесть. Такая же приятная, как и истома, которую она ощущала каждой своей клеточкой.
Храбр откинулся на спину; его дыхание все еще было рваным, а грудь часто вздымалась. Отрада подвинулась к нему, прижимаясь к влажному от пота боку. Он сграбастал ее обеими руками и заставил улечься щекой на грудь, и теперь она могла слушать безумный стук его сердца. Ее длинные волосы, разметавшись в беспорядке, укрыли их обоих, но Храбр, пошарив рукой, натянул на себя и на Отраду меха.
_________________________________
Надеюсь вам понравилось так же, как мне!
57.1
Отрада беспокойно завозилась под мехами и слегка откинула их, чтобы свежий воздух коснулся разгоряченной кожи. Она не открывала глаз, находясь в полудреме, когда сон и явь тесно переплетены друг с другом, и нельзя одно отличить от другого. Ей было так хорошо, так спокойно. До конца не оформившиеся мысли бродили на задворках сознания, и Отрада лениво потянулась, полностью отбрасывая одеяло.
Ей было жарко.
Все случилось мгновенно — воспоминания пронзили проснувшееся сознание, и она резко села, обхватив руками колени. Поворачивать голову ей было отчего-то совестно, хотя стыдиться ей следовало минувшим вечером.
Тихое покашливание, в котором явственно слышался смех, сказало ей, что он также не спит.
— Ну что? Косу резать станем?
Она осторожно повернула голову и встретилась с насмешливым взглядом Храбра. Он лежал на спине, заведя кисти за голову, и весело щурился. Нынче в утреннем свете, что пробивался сквозь приоткрытую дверь клети, она могла внимательнее рассмотреть его: полученные на охоте шрамы, отметины после поединка с Перваном, две широких, вдавленных полосы на плечах, оставшихся от непосильной работы на поле, когда мужчинам пришлось самим ворочать тяжелый плуг.
Они не были красивыми.
И все же ей, как и ночью, отчаянно захотелось наклониться и поцеловать их. Вновь почувствовать губами неровность и твердость кожи.
Она перекинула через плечо волосы, позволив им рассыпаться по пушистому меху одеяла, и улыбнулась.
— Сам же сказал накануне, что не станешь.
— Все-то ты слышала, — пробормотал он.
Странное дело, но Отрада не ощущала вины. Ни вины, ни смущения, ни сожаления. Если бы ей пришлось вновь пережить минувший вечер и ночь, она поступила бы точно также.
— Вестимо, не стану. Полюбилась уж больно она мне, — Храбр потянулся к ней и крепко поцеловал в губы.
Затем усмехнулся, видя ее замешательство, встал со снопов, что служили им постелью, и поднял так и валявшиеся на полу портки да рубаху.
Отрада сглотнула, отведя взгляд, и принялась увлеченно изучать свои ладони, гоня прочь воспоминания о минувшей ночи. Храбр уже завязывал гашник, стоя напротив нее, когда она встрепенулась и оглядела свою одежу, точно также разбросанную по всей клети.
Рубаху девичью да поневу без родовых знаков мужа. Да и не заплетать ей больше ленты в косу; полагалось волосы спрятать под головной убор, ведь отныне лишь муж мог на них глядеть. Коли бы сделали они все по уму, то новый, женский убор загодя принесли бы в клеть А нынче что же?.. Разве ж ведала она накануне, что случится промеж ними такое…
— Что взметалась? — добродушно посмеиваясь, спросил Храбр, верно догадавшись, что встревожило Отраду.
Он прошел в дальний конец клети и взял с лавки увесистый сверток. Положил Отраде на колени, укрытые мехом, и встретился с ее изумленным взглядом. Откинув в сторону ткань, она достала из него крашеную, женскую рубаху и тонко выпряженный убрус, украшенный узором. Она сама вышивала его все минувшие дни.
— Верея отдала, — предвосхитив вопрос жены, сказал Храбр, наблюдая за ней с тщательно спрятанной улыбкой.
Над своим приданым в последние седмицы Отрада трудилась по вечерам, с трудом выкрадывая свободное время. Облачившись в непривычную, совсем новенькую одежу, которая никогда прежде не касалась ее кожи и не хранила ее запаха, она долго расчесывала спутанные волосы. Плести две косы было непривычно, руки путались, пряди вылезали одна из другой. Пока она пыхтела от усердия, Храбр терпеливо ждал у порога клети, глядя в щель из-за чуть приоткрытой двери. Там снаружи все утопало в светло-серой дымке — утро выдалось на редкость туманным, а небо застилали тяжелые, дождевые облака.
Когда Отрада поднесла к волосам убрус и принялась его завязывать, руки у нее задрожали. Так умирала девка, и рождалась жена.
Храбр окинул ее долгим, очень долгим взглядом, когда она подошла к нему и, отчего-то робея, коснулась ладонью плеча. Она смущалась отчаянно, ведь прежде мужчина видел и знал ее совсем иной.
— Ну, помогай Сварог, — шепнул он, поднял молодую жену на руки и вынес из клети, чтобы внести в избу, переступив через порог.
В горнице Храбр поставил Отраду на ноги.
— Хозяйствуй, милая, — и широким жестом руки обвел все вокруг.
— А где Твердята с Нежкой?
— У Услады. Скоро уж прибегут.
— Ты знал! — Отрада шутливо ткнула кулачком ему в грудь.
Хотела по привычке тряхнуть косой, но взметались лишь края убруса.
— Ты знал, что так выйдет! — она задохнулась от осознания, а вот Храбр покачал головой.
— Я не знал. Надеялся, но не