Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Кстати сказать, не соврал. Название «постоялый двор» лишь в малой степени соответствовало реальному положению дел. Нивардан владел целым комплексом, в который входил не один, а три постоялых двора на разный кошелек – от не считающих золото богатеев до ценящих и медяк странников. Соответственно к ним прилагались кухни, конюшни, своя кузня, прачечная, одежная и сапожная мастерские, обменная лавка, галантерея и бакалея. Короче, здесь можно было найти практически все, возможно, подороже, чем в других местах, но не настолько дороже, чтобы разгневанные постояльцы линчевали хозяина и отправились искать местечко подешевле.

Пристроился двор бок о бок с холлом переносов. То ли изначально стоял столь выгодно, потому и расширился, наращивая обороты и прибыль, то ли, напротив, предприимчивый хозяин выкупил выгодное местечко втридорога и не прогадал.

Вопрос о приобретении лошадей и немедленной отправке вызвал у пожилого торговца живым товаром о четырех копытах некоторое недоумение. Все-таки день клонился к закату, а ночевать в чистом поле, на дороге, удовольствие экзотическое. Но деньги снимают если не все, то очень многие вопросы. Три лошади на троих плюс три заводных обошлись компании альраханцев в десятую часть обменянного на кинжи содержимого кошеля. Того самого кошеля, который отсчитали Видящей всего несколько часов назад для выкупа заложницы Иалианы. Еще пара монет ушла на закупку продовольствия и дорожной карты.

И вот уже три всадника споро выбрались из города, а за его стенами и вовсе послали лошадей в галоп, ориентируясь по вычурному – на позолоту и расписные узоры кто-то не поскупился – указателю, гласившему «К священному храму». Имени бога не упоминалось, впрочем, особой нужды в этом и не было, в Узаре царило единобожие.

Выносливые альраханцы, двоих из которых поддерживала сила древней крови могущественных существ, а третьего привычка к трудностям и чистое упрямство, были готовы скакать всю ночь напролет.

Категорически против оказались лошади. Лиловая луна в небесах Узара, ровно светившая первые ночные часы, несколько позже начала играть в прятки с тучами и постоянно выигрывала. Кони стали спотыкаться. Пришлось спешиваться и устраиваться на ночлег. Так называемый ночлег. Спали путешественники плохо, и вовсе не потому, что земля была жесткой или их атаковали полчища насекомых, не давало мужчинам основательно сомкнуть веки беспокойство. Инзор и Эльсор, завернувшись в походные плащи, лежали неподвижно, как колоды, уставившись в танцующие языки пламени, а потом в тлеющие угли. Дарет непрестанно ворочался, проваливаясь на десяток-другой минут в тревожный сон без сновидений, и снова принимался вертеться.

Сторожей не выставляли. Паломников, а все, кто следовал по этой дороге, автоматически причислялись к этой почетной в Узаре категории, не грабили даже самые нерелигиозные разбойники. Разумеется, вовсе не из-за трепета перед божеством, а в силу немедленной неотвратимости его кары. Сарстисар – лично, или это было какое-то особо сложное священное заклинание – защищал каждого пустившегося в путь, а поднявший руку на паломника умирал на месте. Не стоило опасаться и присоединения к странникам других путников. Считалось, что у каждого своя дорога к храму и следовать ею надо в одиночестве или тем составом, в котором изначально пустились в путь. Обо всем этом поведал спутникам эрудированный Инзор, отвечая на недоуменный вопрос Дарета касательно обеспечения безопасности отряда.

Краткий – пока не посветлел край горизонта – отдых, обернувшийся мучением, почти не взбодрил. Завтракали – сыр, хлеб, холодный окорок и яблоки – уже в седлах, чтобы не терять ни минуты. При свете солнца кони шли резво до самого поворота – первого поворота на прямой, как стрела, дороге. А за поворотом колыхалась лиловая, под цвет ночного светила, пелена, за которой просматривалось перекатывающееся море травы. Ее метелки шелестели, склоняясь к безлюдному тракту.

Трое всадников, чуть придержавших коней, чтобы оценить обстановку, почти синхронно послали животных вперед. Животные посылу не вняли. Они затанцевали, закружились на месте, будто вознамерились выступать у бродячих циркачей. Ругнувшись, Эльсор слетел с седла и зашагал к пелене, решительно увлекая коня за собой. Повод натянулся, жеребец всхрапнул, нервно заржал, прижимая уши к голове, и попытался попятиться.

– Боятся они, что ли? – удивился Дарет.

Наемник тоже спешился, шагнул к полупрозрачной завесе, не пытаясь заставить двигаться своего коня, и ударился. Звука слышно не было, зато оба альсора отлично видели, что пелена не пропускает Дарета так, словно является не туманом, а прочнейшей стеной, составленной из монолитных блоков. Инзор и Эльсор, бросив поводья, тоже попробовали миновать лиловую преграду. Куда там! Успехи альсоров не отличались от достижений наемника. Пепел попытался применить силу, прорваться на ту сторону, используя острые когти и крылья. Располосовать или облететь пелену поверху не получилось.

Шотар неодобрительно порыкивала на преграду, хамелеон высовывал и скатывал в трубочку язык, кони, уяснившие, что их не собираются тянуть туда, куда они тянуться категорически не желают, разбрелись к обочинам и с аппетитом знакомились с ассортиментом травы. Жаждущие возмездия похитителю и возвращения Вероники преследователи прожигали пелену ненавидящими взглядами. Той было плевать. Развеиваться она не стремилась, даже стала, хотя это могло быть и субъективным впечатлением альраханцев, плотнее и более интенсивного оттенка.

– Не пускают, – констатировал Капитан Очевидность – Дарет. – Похоже, их бог не хочет, чтобы мы нашли Нику.

Инзор, попеременно применивший к преграде как физические меры воздействия, так и весь ассортимент мамочкиных кристаллов и личные феерические, то есть зажигательно-демонические способности, мысленно согласился с наемником.

– Не пускают через преграду. Возможно, есть обходной путь? – хмуро уточнил Эльсор, прошелся для проверки к краю дороги и спокойно сошел с нее в ковыли. Никаких преград на его пути не возникло. То ли намерения ненормальных героев искать обходной путь бог и его храмовая защита не предусмотрели, то ли пути такого рода попросту не существовало и среди травы можно было плутать до бесконечности.

– Шотар, поищешь нам Нику? – первым предложил выход из почти безвыходной или слишком многовыходной ситуации наемник, понадеявшись на талант псинки.

Три пары глаз скрестились на собачке чуть ли не с лязгом. Шотар потопталась на руках Дарета и едва слышно взвизгнула, поднимая головку и лапки вверх, из-за чего стала походить на маленький мохнатый столбик.

– Ей не хватает ветров издалека, – сообразил Пепел. Крылья нервно затрепетали за спиной альсора. – Надо поднять ее повыше.

– Вот так? – Наемник осторожно приподнял крошку-песика над головой.

– Нет, – мотнул головой альсор и, решительно прихватизировав особо ценную следопытку, взмыл вверх.

Шотар не выказала ни малейшего страха от резкого подъема. Напротив, зеленоглазая летунья восторженно взвизгнула, растопырив, как локаторы, ушки, которые трепал ветер поднебесья. Ноздри уникальной нюхачки жадно раздувались, одновременно вбирая в себя и анализируя такое количество ароматов, о каком люди не могли и помыслить.